Попаданец. Чужая империя (СИ) - Грошев Григорий

- Болит нога? – спросил я.

Рикша кивнул и открыл рот, чтобы что-то мне ответить. Тут азиат в костюме взмахнул чем-то похожим на длинную ленту, и визгливо вскрикнул:

- Не болтать!

- У него нога болит, - возразил я. – Надо посмотреть. Обработать.

- Он мул! – злобно рявкнул человек в костюме. – Надо сдохнуть – сдохнет! И ты сдохнешь.

Я промолчал. Конечно, хотелось ему ответить грубо, но моё положение и так было непростым. Рикша с трудом, но докатил своего господина к тому же зданию, где днём я оперировал незадачливого торговца. Вот только скромная амбулатория находилась с другой стороны. Мы прошли мимо серьёзных горцев, похожих на Ахмеда. Они придирчиво посмотрел на меня и на Азада, но ничего не сказали.

Дальше – мраморная лестница. Она спускалась вниз. Мы прошли несколько пролётов и основательно погрузились вглубь. У входа в коридор стояло ещё трое горцев. На этот раз нас тщательно проверили, причём всех, даже любителя рикш. Тот сказал что-то на незнакомом языке, и самый крупный охранник молча кивнул.

- Босс ждёт, - произнёс азиат.

Дальше мы шли по длинному коридору, погружённому в тусклый свет. Ноги утопали в толстом ковре. Тут и там – предметы искусства: какие-то вазы, картины, чаши. Всех названий я не знал. Я ведь медик, а не искусствовед. Бесконечная дорога закончилась. Вместо двери – занавеска, азиат сдвинул её в сторону. Он пустил нас внутрь, а сам – развернулся и ушёл.

Мне в нос ударил запах благовоний. Играла лёгкая музыка. Мы вошли в просторный зал. Потолок был очень высоким, метров пять или даже больше. Весь пол был устлан коврами. В помещении было несколько колонн, отделанных мрамором. Должно быть, на них держался потолок.

На подушках возлежал огромный, просто гигантский мужик. Он был и высоким, и полным, и широким. Таких людей просто не бывает! Рядом на табуретке скромно сидел врач, тот самый, со смешной фамилией. Перед ними стояли подносы с едой, фруктами, чаши с вином. Я будто в сказку «Тысяча и одна ночь» попал.

- Здоровы будьте, господин Уруг-хай! – радостно произнёс Азад и начал рассыпаться в комплиментах на незнакомом мне языке.

Гигант некоторое время взирал на него молча, но потом – каменное лицо разгладилось. Появилось некое подобие улыбки. Своей ручищей он оторвал несколько виноградных ягод и швырнул моему нанимателю. Тот ловко поймал налету их все и принялся жевать. Улыбаться. Мне почему-то стало противно.

- Ну привет, - сказал он на безупречном русском языке, без акцента, - рад.

- А мы рады как! – воскликнул Азад. – Честь большая, как грится!

Гигант снова немного улыбнулся. Но потом помрачнел. Только сейчас я увидел, что в углу огромного зала было три девушки в юбках. На Дне студента я видел такие. Много-много монеток, для танца живота. Конкретно у этих были ещё и внушительные груди. Большой человек проследил мой взгляд и сделал жест рукой. Девушки испарились.

- Говори, - обратился гигант к доктору.

- Благодарю, - кивнул врач. – Сегодня днём этот молодой человек наглейшим, бесстыднейшим образом воспользовался моей добротой. Он провёл приём, использовал мои материалы и помещение. И не заплатил. А на мой скромный вопрос о деньгах – ушёл. Оскорбив меня при этом.

- Так? – спросил гигант, ткнув в меня пальцем.

- Не совсем, - покачал я головой.

- Как?

- Один из торговцев случайно воткнул себе нож в ляжку, - я показал на себе. – Пробил артерию. Это – вернейшая смерть, кровь фонтаном. Я наложил жгут, а потом – сделал ему операцию. Господин Вагина не говорил мне об оплате.

- Вагин! – заорал доктор. – Меня зовут Вагин!

Азад подавил смешок. Гигант посмотрел на меня с серьёзным лицом. Потом – на доктора. Снова на меня.

- Учился? – спросил большой человек.

- Да, - ответил я. – На врача. Ушёл с последнего курса.

Тут я подумал, что этот огромный дядька был тут главным. Самым главным. Эдаким червём рынка. Да и засел он глубоко под землёй. Мне почему-то стало смешно. А ещё – он был ну просто вылитый Джабба Хатт. Комизм ситуации было трудно перенести без хохота. Держался я из последних сил.

- Умер? – произнёс Джабба, глядя на врача.

- Нет, - пылко сказал Вагин. – О том и речь! Операция – сложнейшая. За такую надобно брать сотню рублей. И никак не меньше пятидесяти. Плюс материалы.

Теперь гигант посмотрел на меня:

- Брал?

- Нет, - покачал я головой. – Обязанность врача – помогать больным. В момент, когда Мухамеджану нужна была помощь, я ни о чём не думал. Деньги вторичны.

Я посмотрел на Азада, ища поддержки. Он почему-то побледнел. Врач с торжествующим видом выпрямился на своей табуретке. Гигант молча ткнул пальцем в каждого из них и указал на выход. Они покинули помещение. Вагин – с торжествующим лицом, Азад – с мрачным.

- Деньги – первичны, - произнёс здоровяк. – Деньги – это кровь. Дух. Деньги…

Он поднялся. Воистину, человек был гигантским. Выше двух метров ростом, огромен в плечах. Он напоминал ожившую статую. Я посмотрел на его ступни. Должно быть, пятидесятый размер. Зря он, конечно, под землю полез. Если ему плохо станет, понадобится десяток санитаров, чтобы его отсюда вынести. Ну или кран с лебёдкой.

- Я объясню, - сказал гигант и положил свою огромную ручищу мне на голову.

Для него она была как теннисный мяч. Мне почему-то стало страшно, а ноги – обмякли. Я бы упал, но… Гигант держал меня, и держал крепко.

Глава 24. По, по, по… повышение

Мне было трудно определиться со своим отношениям к мигрантам в России 1989 года. С одной стороны, они мне помогли выжить. Даже были добры! В известной степени. С другой, доверять им было тяжело. Мама мне говорила, что восточное гостеприимство и радушие всегда неискренни. Вернее, мама говорила куда жёстче. А бабушка — та и вовсе отзывалась об азиатах весьма категорично.

Конечно, я — житель совсем другой эпохи. Да, в родном сибирском городке мигрантов почти не было. Зато в Москве я повстречал китайцев, корейцев, камерунцев, таджиков, казахов… Они были такими же, как и славяне. Ну разве что индусы на гигиену клали болт. Отличия между большинством наций — чисто внешние.

И всё равно, где-то на подкорке сидела мысль, что они — другие.

Здесь, в параллельной Российской империи, дела обстояли куда веселее. В мозгу почему-то сверила мысль, что скоро азиаты всю Москву себе приберут. Запрягут таких, как я, в тачки и будут понукать. Ну, тут я, наверное был несправедлив. Иррациональный страх. А вот рука гиганта на моей голове — вполне себе настоящая. Он молчал.

— Ты хорошо поступил, — сказал он. — Как герой.

— Спасибо.

Руку он не убирал. Будто пытался считать мои мысли. Я ощутил мышцы гигантской ладони. Они будто бы напряглись. Стало не по себе.

— Терпеть не могу героев, — произнёс гигант. — От них неприятности. Убытки.

— Я не герой, — ответил. — Просто врач. Пусть и несостоявшийся.

После этих слов он убрал руку и отошёл в сторону, к красивому медному столику. Взял большую трубку с огромного подноса. Я сначала понять не мог, что это за предмет. Дудка? Гигант забил в неё много-много табака, поджёг длиннющей спичкой. Выдохнул — и зал заполонил дым. Фу, гадость.

— Вы, русские, странные люди, — низким голосом сказал гигант. — Вами баба управляет. Всем. Даже кинопроизводством. Баба! И вы — терпите.

— Ну, я ведь её не выбирал…

— В том и дело, — продолжал огромный человек, сделав ещё одну затяжку безразмерными лёгкими. — Выберите мужика. Сильного.

— Как вас зовут? Уруг-хай? — спросил я, чтобы хоть как-то перебить поток его шовинистических мыслей.

— Гермес, — ответил здоровяк. — Гера. Уруг-хай — это титул по-вашему.

— Вы — директор рынка?

Гермес покачал головой. Сделал ещё одну огромную затяжку и выпустил дым. Я всегда недоумевал, каково жить человеку высокого роста. Одежда, обувь, автомобили… Этот азиат, должно быть, мог рассказать мне много интересного. А вместо этого — говорил об императрице, которую я не знаю. Имени её, лица и возраста. Да и если честно — плевать мне на императрицу.