Попаданец. Чужая империя (СИ) - Грошев Григорий

— Директор тебя привёл, — ответил гигант. — А я — император. Император рынка!

Он говорил на полном серьёзе. Стены задрожали от низкого баса. Мне захотелось заржать, уже второй раз за вечер. Вы только подумайте, император рынка! Что дальше? Властелин гипермаркета? Князь сети торговых центров? Граф дискаунтера? Впрочем, тут все были настроены серьёзно. Приходилось этому соответствовать.

— Я хочу уйти, — сказал. — Раздули из мухи корову. И этот врач со смешной фамилией пусть тоже лесом идёт.

Гермес отрицательно покачал головой. Сделал ещё одну затяжку, вытряхнул свою гигантскую трубку на поднос. Сел на толстый ковёр. Запах табака был просто непереносим.

— Я был борцом, — начал он. — Когда мне было десять лет, я уже ростом был с взрослого мужчину. С детским лицом и детскими мыслями. Отец продал меня в бродячий цирк, что зашёл в наш аул. Там я гнул подковы. Лопал арбузы рукой. Надувал грелки. Силач из казахских степей!

— А где вы выучили русский язык?

— Хозяин цирка занимался со мной, — пожал плечами Гермес. — Удивительный человек. Дворянин, как вы говорите. Авантюрист до мозга костей. Он научил меня всему. Он научил думать. Я любил его до тех пор, пока… Пока…

Гигант взял в руки чашу, похожую на небольшой таз, и наполнил вином. Поднял и принялся пить… К моему удивлению, опорожнил он её не до конца. Потом — отломил здоровенный кусок от безразмерной лепёшки. Хорошо, что недавно мои друзья-азиаты накормили меня от пуза. Лепёшка была с бронзовой корочкой. Наверно, очень вкусная.

— Так что с директором? — спросил я нетерпеливо.

— Ты не умеешь ждать, — вздохнул Гермес. — Это тяжёлая история. Мне надо время, чтобы дать её тебе.

— Можете не давать.

— Директор продал меня, — продолжил гигант, игнорируя моё пожелание. — Он хотел купить слона. Сделать слона украшением цирка. За меня предложили пять тысяч. Он не устоял. Слона он тоже назвал Зевсом…

— Сочувствую.

— Мне было двадцать лет, — сказал Гермес. — Умом я понимал хозяина. Я к тому моменту уже потерял детское лицо. Просто был силачом. Силачей много. Слонов — мало.

Гигант вздохнул. Я всё пытался понять, зачем он мне рассказывает эту историю? Мне, незнакомому человеку… Возможно, Гермес просто хотел выговориться.

— Слон занял место в цирке, — сказал гигант. — А я ушёл на ристалище. Так называли место, где жили и сражались бойцы. Драться я не умел. Драться — это не подковы гнуть. Меня били, били день и ночь. Пока сердце моё не стало камнем.

Внезапно азиат ударил по мраморной колонне — по плите пошли трещины. Сколько же силы в нём? Тут мне стало по-настоящему страшно. Когда он держал руку у меня на голове… Не собирался ли он раздавить её, как арбуз? Я промолчал, не решаясь перебить здоровяка.

— Наконец, сердце закалилось, — продолжил Гермес. — Меня выпустили на арену. Мне не было равных. На боях мне подарили новое имя — Геракл.

— Бои, я так понимаю, нелегальные? — зачем-то вставил я.

— Всё так, — кивнул гигант. — Я выходил на арену — и бил. Бил и бил. Однажды против меня выпустили льва. Я разорвал его пасть. Хозяин льва очень ругался!

Тут Гермес рассмеялся. Я тоже улыбнулся. Потом представил, как он разрывает пасть льву — и мне стало не до шуток. Я присмотрелся к телу «императора». Очень много рубцов, оставшихся от заживления ран. Некоторые действительно могли образоваться от укусов животных: об этом говорили рваные края, характерная форма шрамов.

— С каждого боя я получал барыш, — горько усмехнулся гигант. — Хозяин хотел меня убить. В ход шли алабаи, мастифы. Их было много. Всё — на потеху публики.

Гермес допил свой тазик с вином, доел огромную лепёшку, а потом — бросил в рот небольшую горсть винограда прямо с веткой. Вытер лицо. Посмотрел на меня.

— История долгая, — сказал он. — Ты нетерпелив. Ты устал. Закончу так. Когда подходящие звери и люди закончились, мне даровали свободу. В обмен на все мои деньги. Нигде и никогда такие люди, как ты, не пытались спасти моих братьев.

Я промолчал. Мне по-прежнему не было понятно, чего он хочет.

— Я хочу, чтобы ты лечил нас, — сказал он. — Помогал. Согласись на предложение Вагина.

— Меня ищет полиция, — произнёс я. — Мне каторга грозит. Или как там это называется.

— Документы будут, — кивнул гигант. — Покажи себя. Прояви. Я дам тебе новое имя. Нужно время. В этом Вавилоне каждый день убивают. Одним больше, одним меньше… Я убил…

Тут он хлопнул себя по губам. Звук был очень громким.

— Я согласен. Но у меня есть просьба, — сказал я этому огромному мужику.

— Ну?

Глава 25. Сделка

Гермес отправил меня за Азадом и за врачом. Всё это время они сидели неподалёку, в соседнем помещении: совсем маленькой комнатке. Да и потолок тут был низким — не в пример логову атланта. Доктор что-то писал в своём блокнотике, а мой наниматель — спал. Воистину, человек, который не тратит времени даром. Когда я потрогал его за плечу, он тут же открыл глаза. Мгновенно проснулся. Улыбнулся.

— Жив? — спросил Азад и облегчённо выдохнул.

— Как видишь, — пожал я плечами. — А не должен был?

— Ты хороший человек, Семён.

Мне стало неловко. Услышав такой комплимент, Дмитрий Вагин почему-то сморщился. Мы вернулись в прокуренный зал. Да он весь в табачном дыму! Гермес опять сел на ковры и тут же стал немногословен. Он посмотрел своими гигантскими глазами на врача и произнёс низким голосом:

— Да.

— Благодарю, — кивнул доктор. — А условия?

— Твои, — вздохнул гигант.

Тут уж настал мой черёд удивляться. Я ведь прослушал только небольшую байку о том, как Гермес докатился до такой жизни. Про условия работы на доктора он ничего не говорил! Впрочем, я подумал, что вряд ли они будут хуже жизни грузчика. К тому же, медицина — моя специальность и любимое дело. Об остальном можно и потом договориться.

— Ты, — ткнул Гермес пальцем в Азада. — Говори.

— Хороший тачкарь! — тут же начал торговаться азиат. — Радуюсь, как сыну! Где такого возьму? Сильный, привычек нет.

— Найдёшь-найдёшь, — фыркнул Вагин. — Двух таких же найдёшь. Тачкарей неприкаянных по базару толпы ходят.

— Двести рублей, — сказал Азад, как отрезал. — И два дня отработки.

— Сотня, — парировал врач. — И сам за него отработаешь. Руки вон, какие длинные!

Азад сморщился. Сразу понятно, что доктора в этом мире никто не любил. Собственно, его отношение к будущим пациентам тоже не было идеальным. Вместо торга они вдвоём посмотрели на Гермеса. А меня даже взглядом не удостоили. Тут что, рабство? Отвратительный мир, если разобраться!

— Две… Сотни, — произнёс гигант лениво.

Врач вздохнул и открыл бумажник, полный купюр. Он выбрал десять банкнот по двадцать рублей. Потом ещё раз пересчитал и передал Азаду. Тот разделил стопочку пополам и протянул сто рублей Гермесу. Тот кивнул. Деньги мой уже бывший наниматель с поклоном, предельно аккуратно положил на поднос.

— Условие, — напомнил я гиганту.

Тот посмотрел на меня суровым взглядом. Однако, я увидел в глазах скрытую улыбку. Врач нахмурился, Азад напрягся, а Гермес кивнул. Когда я озвучил своё пожелание, настал черёд Вагина возмущаться.

— Это неслыханно! — заорал он. — Что я только что купил?! Кого я купил?!

Зато Азад тут же вставил:

— Хороший тачкарь! А человек — золото! Ой, продешевил я… Ой, продешевил…

Гермес достал из-под подушек огромную рынду. В его руках этот предмет выглядел небольшим колокольчиком. Принялся звонить. Не прошло и минуты, как в огромный зал вбежал тот напыщенный азиат, оказавшийся директором рынка. Даже при беге в костюме он старался сохранить высокомерное лицо и осанку. Выглядело это комично. Я помнил, кого он мне напоминает. Да это же Нурлан Сабуров!

— Вызывали, босс? — спросил он со своим смешным акцентом. Сходство усилилось многократно.

Гермес кивнул. Потом — ткнул в меня пальцем и произнёс:

— Слушай.

Я изложил своё условие работы на доктора. Лицо директора рынка вытянулось и стало напоминать лошадиное. Однако же, он быстро взял себя в руки. Поклонился Гермесу. Тот сделал небрежный жест рукой, словно пыль смахивал. Я понял, что это знак — уходить. Когда мы уже были в дверном проёме, гигант вдруг позвонил в рынду ещё раз. Мы обернулись.