Стажер магического сыска 2 (СИ) - Blinddog Alexander

Хотя Анна пыталась придать голосу привычную холодность, но тревога всё же прорвалась.

— Да сущая ерунда, — попытался утешить её Кузьма Макарович, — получил немного по голове, но он держался молодцом, как с гуся вода. Дело житейское, в нашей профессии, сами знаете, сплошь и рядом под такое можно попасть. Поехал Буянов в участок, там сейчас. А вот Князеву не так повезло.

Старый сыщик устало потёр глаза, глянул на мертвого начальника, покачал головой, сердито вздохнул.

— Тот уже всё, на небесных кущах заседает. Или в аду жарится, это как посмотреть.

— Вы можете уже нормально рассказать, что произошло? — прошипел Порфирий.

Кузьма Макарович развёл руками.

— Да мне немногим больше вашего известно, — сказал он. — Позвонил шофёр наш в участок, тут, дескать, господин Буянов сказал, что ему нужна здесь срочная помощь. Я примчался, Глеб тут в крови весь…

Увидев, как побледнела Анна, тут же торопливо добавил:

— Да там царапина, только кожу рассекло. Сущая ерунда. Отправил его в участок на служебной машине, с шофером.

Он поманил за собой, они вошли в особняк, где на столе были аккуратно разложены опаленные папки.

— Вот, мы прибыли. Господин Буянов сообщил, что Князев на него напал, завязалась борьба. Князев в морг отправился, Глеб Яковлевич в участок. Передал, что эти папки очень важны, да и всё. Как вернется, так уж, наверное, расскажет всё в дополнительных деталях-то.

— Вы проинструктировали водителя, чтобы он проследил за Глебом Яковлевичем и сразу позвонил доложить о его состоянии? — строго спросила Анна.

В её голосе сплелись одновременно и страх, и строгость и привычная отстраненная холодность. Кузьма Макарович пожал плечами.

— Нет. В конце-концов Буянов не мальчик маленький, не заблудится, чтобы его за ручку водить, скоро вернётся сюда. Вот как сам приедет, так всё и расскажет в подробностях, говорю же вам. Взгляните лучше, что он тут для нас нашёл.

Воронцова сердито махнула на него рукой. Открыла одну из обожженных папок, перелистнула несколько страниц. Задумалась, закусив губу.

— Я правильно понимаю, — спросила она. — Что это компромат на пойманных сегодня сектантов?

— Похоже на то, — кивнул Кузьма Макарович. — Имена, фамилии, связи, контакты. Обгорело многое, но от того что есть, остатки волос на голове шевелятся. Тут, похоже, документам некоторым по десять лет уже. Изучим в спокойной обстановке пристальнее, ещё поохаем все.

— И что такого? — спросил Порфирий, удивленно дернув острым ухом. — Собирал начальник полиции досье на негодяев, не пойму. Вроде ему и положено?

— Дело даже не в том, что он собирал досье, которое по какой-то причине не довел до суда, оставив в личном пользовании, — задумчиво ответила Анна, листая опаленные почерневшие страницы, — а в том, что он пытался от бумаг избавиться. И именно сегодня…

— Ещё к тому прибавлю интересное, — устало усмехнулся Кузьма Макарович, — вам понравится, Анна Витольдовна. Слуги все распущены, а вещички Князева-то уже собраны по чемоданам.

— Готовил бегство, — резюмировала Анна. — Избавлялся от компромата, обрывал нити. Ещё, возможно, час-другой и он бы исчез из Парогорска. А то и из Российской империи вовсе.

— Тоже так думаю, — старый сыщик покивал и ушел отчитывать нерадивого городового, который при обыске ухитрился разбить вазу.

Анна с Порфирием прошли через дом, вышли через заднюю дверь в сад, где ещё теплилось пепелище. Осенний ветер гонял по дворику листву, обгорелые куски бумаги. Воронцова увидела на жухлой траве бурую дорожку крови, чуть вздрогнула.

— Да всё с ним в порядке, — утешил её наблюдательный Порфирий. — Нашего Глеба палкой не зашибешь. Живуч, как кот. Что ему сделает такой слизняк, каким был этот мерзавец Князев, земля ему коючками? Тьфу на него три раза, кстати.

— Это вы, конечно, правы, — рассеянно отозвалась Анна, присела возле костровища, раскидала несколько углей, выудила из-под них обрывок листа.

— Особо опасен, максимальная осторожность, — с трудом разобрав буквы, вслух прочитала она. — Порфирий Григорьевич, у вас зрение острее моего, взгляните.

— Не доверять, — медленно прочитал вслух Порфирий. — Вероятно избавляется… Крапивина? Дальше не разобрать. Так-так-так, вот тут, ниже: «… гвинцев вероятно покинул город».

В испуге кот прижал уши.

— Анна Витольдовна, — сказал он, — я знаю только одного человека, у которого фамилия на «гвинцев» заканчивается.

— Чигвинцев, — мертвым тоном произнесла Анна. — Где сейчас Глеб?

Она бросилась в дом, схватила трубку телефона, срывающимся голосом попросила соединить с полицейским околотком. Долгая тишина, казавшаяся ей вечностью.

— Дежурный, Буянов прибыл в участок?.. Нет⁈ Где он?

Её пальцы выбивали нервную дробь по лакированной поверхности стола. Услышав ответ, Анна швырнула трубку.

— Он сейчас в больнице! Порфирий, за мной, быстрее!

Глава 23

Анна еще ни разу не ехала так быстро. Паровик скрипел на поворотах, гудел нутром так, будто собирался развалиться.

С завидной периодичностью Воронцова нажимала на клаксон, распугивая громким, пронзительным звуком, зазевавшихся прохожих и неспешных извозчиков.

Ей чудилось что весь мир словно на зло замедлился, стал неспешным и праздношатающимся. Все на зло ей. Как бы в наказание за собственный огрех, за невнимательность и проявленную слабость. И потому она давила на педаль газа, так сильно, как только могла, желая одного, ускориться, успеть. Обогнать события, которые как она надеялась еще не успели свершиться.

— Ходу прибавь. Ходу! — то и дело выкрикивал Порфирий Григорьевич, вцепившись когтями в обивку пассажирского сидения.

За те мгновения, когда Анна увидела обожжённый листок и в голове сложилась целиком картинка, она будто прожила еще одну жизнь. Как ей удалось оставаться столь слепой? Все из-за надменности и старых обид. Князев указал на в дверь и она вместо борьбы раскиселилась, размякла, перестала разгадывать этот страшный ребус в котором переплелись смерти незнакомых людей, секта и новые знакомства.

Чигвинцев ей с самого начала казался чуть не таким. Чуть странным. Чуть необычным. Чуть. Но этого «чуть» раньше ей хватало, чтобы заподозрить неладное. Теперь же она несколько дней гуляла с ним по парку, принимала цветы, слушала стихи и в целом вела себя как размазня. Закономерный итог — угроза жизни Глеба. Господи, только бы не опоздать!

Опоздать. А ведь он и на свидание не пришел, что бы ее схватили эти сумасшедшие. Или еще лучше, сам и одурманил.

— Убью, — процедила Воронцова, резко сворачивая к госпиталю и тормозя так, что кот от неожиданности слетел со своего места.

— Слишком резко, — констатировал Порфирий и первым выскочил из машины, когда Анна отворила дверь.

В Городском императорском госпитале имени великой княгини Елены Павловны текла привычная жизнь. В двери входили и выходили пациенты, вот подъехала карета скорой помощи, привезя больного, и два медбрата вытащили его на носилках.

Сестра милосердия в форменной одежде отворила им двери и громко охнула, когда вперед них кинулись кот и Воронцова.

— Барышня! Вы же в больнице! Сюда с котами нельзя! — воскликнула женщина, но Анна её проигнорировала. Все извинения после, а сейчас лишь бы не опоздать, лишь бы не…

— Где кабинет Чигвинцева? — рыкнула она на сестру милосердия. — Живо говорите, я из полиции!

— Дальше по коридору, первый этаж, — промямлила та. — Только он занят, у него срочный пациент! Стойте же вы, стойте!

Но Анна уже не слышала её криков. Стуча каблуками по каменному полу, она подхватив юбки бежала в указанном направлении.

Порфирий Григорьевич мчался впереди, рыжей стрелой указывая дорогу.

— Сюда! — мяукнул он с трудом затормозив у одной из дверей и тут же встав на задние лапы принялся скрестись. — Отворяйте, немедленно! Полиция!

Анна дернула было дверь, но та оказалась закрыта. Ощущая, как холодеют руки, она нарушая все правила забарабанила по двери: