Стажер магического сыска (СИ) - Blinddog Alexander

Он замолчал, одарив Глеба хмурым взглядом.

— Неужто вы, Константин Сергеевич, губернаторский сын? — удивился Глеб.

— Нет! — огрызнулся тот. — Я сын своей матери. Довольно слов, сейчас я верну её в этот мир.

Он подошёл к одному из ящиков и вытащил оттуда череп. Кости пожелтели от времени, и нижняя челюсть плохо прилегала к верхней, отчего казалось, что череп улыбается. Рубченко с пугающей нежностью погладил его и осторожно, точно фарфоровую статуэтку, водрузил в изголовье стола прямиком над Елизаветой.

От подобного соседства девушка ещё сильнее дёрнулась, попыталась закричать и обмякла, видимо потеряв сознание.

— Так даже лучше, — заявил Константин, затем достал шприц и синей жидкость и морщась, закатал рукав рубашки. Стало видно, что кожа на его руке покрыта язвами, неприятными, мокнущими эрозиями.

— Да ты не маг! — не сдержался Глеб, понимая откуда та скрытая боль, что всё время присутствовала в эмоциях Рубченко. — Ты просто колешь себе эту дрянь и пользуешься временной силой.

— Да. Не всем так повезло, как тебе, — огрызнулся тот делая инъекцию. — Мне не досталось ни титула, ни отцовской любви, ни магического дара. Я уже говорил, что всего достиг сам? И вот теперь ты видишь, каких усилии мне это стоило! Впрочем, хватит болтовни. Пора переходить к делу.

— Погоди! У меня только один вопрос, — сказал Глеб. — На кой-чёрт я тебе нужен?

— Ты ещё не понял? — Константин смотрел на него с жалостью. — Ты живой запас атмана, который я осушу после церемонии, лишь потому ты ещё жив.

Больше не обращая на Глеба внимания, Рубченко разулся и, ступая голыми ногами по острым кристаллам, рассыпанным по полу пещеры, занял место у одинокого штыря. Затем возложил руки на сферу, запрокинул голову и замер.

Вначале Глеб не заметил, чтобы что-то изменилось, но вот железные шары начали слабо мерцать и стол, на котором находилась девушка, окутало синеватое свечение. Оно всё нарастало и нарастало, казалось, что идёт уже отовсюду, из каждого кристаллика, находящегося в пещере. Даже воздух изменился, отчего стало тяжело дышать.

На самой грани слуха Глеб слышал жужжание, будто вдалеке летел рой пчёл.

Рубченко между тем продолжал высасывать энергию из некролитов, затем посылая ее по струнам в остальной конструкции. Жужжание стало ощутимо громче и череп, лежащий на столе, вдруг взмыл в воздух, и вокруг него стало появляться призрачное тело, точно некто готовился шагнуть сквозь барьер между мирами.

Дёргаясь всем телом, Глеб повалился на бок, но путы не давались. Время таяло, как снег в руках.

— Замри, — услышал он голос Порфирия Григорьевича и в первый момент даже не поверил своему счастью, но когда кот принялся рвать верёвки понял, что всё это не глюк, навеянный чужой магией.

Едва освободившись, Глеб вскочил на ноги, одновременно разминая затёкшие запястья. Действовать нужно было немедленно, но помнить, что прикасаться к Константину нельзя. Он и так мог превратить человека в мумию, а сейчас буквально подключенный к магической сети стал опасен во стократ.

— Против лома нет приёма, — процедил Глеб и схватив камень от души двинул им Рубченко по затылку, надеясь, что это вырубит мага.

Увы, видимо магия как-то оберегала его, и он лишь покачнулся, недоумённо мотая головой. Не дожидаясь, когда Рубченко сообразит, что случилось, Глеб изо всех сил пнул его по рёбрам, отталкивая от блестящей сферы, а затем сразу же нанес удар в челюсть снизу-вверх, на миг ощутив чужую злость и боль смешанную с восторгом.

Константина откинула прочь от конструкции. Не удержавшись на ногах он упал и гул в пещере тут же стал стихать.

— Ты всё испортишь! — заорал Рубченко, пытаясь подняться.

— А я говорил, что это плохая затея, — процедил Глеб, подходя ближе. — И даже не думай вставать, а то ещё добавлю.

Константин с тяжёлым вздохом откинулся на спину, но стоило Глебу отвернуться, чтобы понять как там Елизавета, как Рубченко бросился на него, сбивая с ног.

Щедро осыпая друг друга тумаками по рёбрам, они покатились по полу.

— Бей его! — взвыл Порфирий Григорьевич, прыгая рядом. — Головой да об пол!

Глеб как раз оказался сверху и попытался исполнить наказ кота, сжав Рубченко ладонями виски. Тот не сопротивлялся, вместо этого он ухватил Глеба за запястья и тот в миг почувствовал, как слабеет.

— Ты меня не победишь, — шипел Константин, выкачивая из Глеба энергию. — Ты никто, мелкое насекомое на моём пути, сейчас я убью тебя, а потом разберусь с твоим котом.

Мысль о том, что Рубченко навредит Порфирию, заставила Глеба встрепенуться и взглянув сквозь пелену, что застилала глаза он прохрипел в ответ:

— Кота в обиду не дам!

И тут же выпустил на волю все эмоции, что скопились у него за то время, пока он находился в пещере. Радость от того, что нашёл Елизавету, страх за кота, жалость к Рубченко и сразу же ненависть к нему же, а ещё удивление, когда узнал о возможности путешествия сквозь миры. Сколько их здесь, чужестранцев, нет иномирцев?

Всё это бешеным вихрем рвануло в сознание Константина, заполняя его до краёв, подавляя его скудные эмоции, заставляя вернуть то, что взял, а именно жизненную силу.

Рубченко пытался сопротивляться. Но в глазах его Глеб уже видел страх и не собирался останавливаться.

Наверное, всё это длилось мгновение, но Глебу почудилось, что прошла вечность, прежде чем его за руку больно укусил кот.

— Хватит, — велел Порфирий Григорьевич и Глеб, отпустив неподвижное тело Рубченко, упал рядом, пытаясь отдышаться и прийти в себя.

Перед глазами плыли разноцветные круги. В ушах шумело точно морской прибой и очень хотелось спать.

— Он жив? — прошептал Глеб, не в силах самостоятельно взглянуть на поверженного врага.

— Нет, — важно объявил кот, — дохлее мыши.

— Ну и славно, — вздохнул Глеб, закрывая глаза.

Эпилог

Взглянув в мутное зеркало, висящее на стене подле раздевалки в больнице, Глеб провёл рукой, приглаживая седую прядь, меловым росчерком выделяющуюся на фоне черных волос. Затем Глеб поправил белую накидку и подхватив кулёк с яблоками, направился прямо по коридору. На мгновение замер у нужной двери. Громко стукнул костяшками пальцев и услышав «войдите», отворил её, шагая через порог.

Анна Витольдовна в шёлковом халате сидела на больничной кровати и пила чай из тонкостенной чашки.

— Доброго дня, сударыня, неплохо устроились. — Глеб, остановился напротив начальницы. — Ну и долго вы собираетесь тут находиться? Приступный мир не дремлет.

— Доброго, Глеб Яковлевич. Да я бы хоть сейчас вернулась в участок, да Казимир Иннокентьевич уверяет, что тогда я вновь попаду к нему в руки, но уже будучи холодной и необщительной.

— Он и до этого говорил, что вас едва с того света вытащили, спасибо Порфирий вовремя помощь позвал, но по вам и не скажешь

— Рана что, целитель залечил. — Анна пожала плечами. — Но теперь доктор пугает меня малокровием.

— Вот вам яблоки, говорят, они от этого недуга очень помогают. — Глеб поставил бумажный пакет и присел напротив Анны.

Та, даже не взглянув на гостинец, посмотрел на подчинённого:

— У вас новая прическа?

— Это? — Глеб указал на прядь. — Подарок от нашего злодея. Прощальный подарок.

— Наслышана, как Порфирий Григорьевич всех спас, — кивнула Анна.

— Именно так всё и было, — легко согласился Глеб. — Если бы в поисках меня, дабы поведать о вашем состоянии, он не залез в фургон Рубченко и не приехал вместе с ним к шахте, то наш разговор мог бы и не состояться.

— Вы должны ему тунец.

— Я уже купил! — заверил Глеб.

— Вы должны кормить его тунцом до конца жизни, как впрочем и я, — холодно заявила Анна, но Глеб видел искорки смеха в её глазах.

Он едва хотел возмутиться, но тут в палату вошел Айболит.

— Глеб Яковлевич, ваше время истекло. — Он многозначительно постучал по карманным часам. — Нашей пациентке нужен отдых.