Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари"

Арестант дёрнулся, но Юраша держал его крепко.

— Нечего мне сказать!

— Ну, нечего — так нечего, — вдруг согласился Капустин, и отпустил его волосы. Потом коротко двинул кулаком по почкам, сбросив с табурета. — Поднимайся! Нефиг прикидываться!

Подцепив стонущего бандита за одежду на спине, Юраша без труда вздёрнул его с пола, и брякнул обратно на табурет. И оскалился в лицо.

— Понял, урод?!

Дверь приоткрылась. Показалась коротко стриженная, белобрысая голова Инги.

— Товарищ майор! Можно вас на минуту?

Мотя бережно закрыл ноутбук и встал.

— Не шали тут, — непонятно кого напутствовал он, и оставил бандита наедине с зубастым Юрашей.

В коридоре, вместе с Ингой, ждал Слава Ольгин. На майора он уставился с таким живейшим интересом, словно видел первый раз.

— Были у неё на квартире, — доложила Берестова. — Там жильцы. Она пару месяцев, как уехала. Квартиру сдала через агентство.

— Где она сейчас?

— В Петрозаводске, — встрял Ольгин. По мнению Моти, он сейчас чем-то походил на Юру Капустина. Скажи "Фас!" — моментально кинется на врага.

— Или на пути туда, — легко перехватила инициативу Инга, похлопывая себя по бедру полосатой шапочкой. — Она там работает секретаршей у владельца деревообрабатывающего комбината. Три дня назад приезжала, взяла плату с квартирантов и сказала, что поедет обратно. Может, уже и смоталась из города.

— Ну, Петрозаводск — не Австралия, — протянул Мотя в раздумье. — Вот что! Я свяжусь с тамошней группой, пусть найдут её место жительства и покараулят, а если она появится — задержат и отправят к нам. И здесь на всякий пожарный её поищем, вдруг где у знакомых хоронится. — Он оглядел своих "бойцов" и хмыкнул в усы. — Вот что, Инга! Поезжай домой, выспись.

— Я не устала.

— Отставить, капитан Берестова! Ты уже больше суток на ногах, скоро с тебя никакой пользы не будет. — Инга мрачно поджала губы, но оспаривать такую жёсткую оценку не стала. — Слава! Ты у нас самый свеженький. Отвезёшь Ингу домой, потом поезжай в больницу. Этого мученика совести, Данилу оттуда тоже домой гони. Скажи — мой приказ. Сам оставайся там. — Мотя ткнул его пальцем в плечо. — И смотри в оба!

— А с этим что? — спросила Инга, кивнув на дверь кабинета.

— Упёрся. Держит оборону, — поделился заместитель Сокольского. — Я вот думаю: оставить его с Юрашей на часок-другой? Этот кого хочешь укатает. Ладно! Сколько сейчас? — Мотя глянул на часы. — Шесть тридцать утра. Прекрасненько! Инга! У тебя время до пятнадцати часов дня, успеешь выспаться. Всё! Брысь отсюда! Ах, да! С новым годом!

Похоже было, что и Берестова, и Ольгин про наступление 2017-го полностью забыли. Даже переглянулись с недоумением, и не нашлись, что ответить.

Отвернувшись, Матвей посмотрел на двери, потёр бороду, кивнул сам себе — и направился в соседний кабинет. Подследственному, по мнению Моти, было полезно ощутить, каково это — оставаться с глазу на глаз с очень злым следователем.

Глава седьмая. Забот только прибавляется

(1 января, после 9 утра)

— И это всё, что вы смогли узнать?

Майор Малышев старался не повышать голос на подчинённых, но его терпение заканчивалось. Убийство, утопленник… Первое января, а у них — заявление о вчерашнем нападении на офис известной фармацевтической фирмы. Интересно, что сообщили о нём почти через сутки. Где они раньше были с этим своим нападением?! Будто специально тянули, чтобы уж наверняка никаких следов не осталось. Хотели сперва отпраздновать, потом выспаться, а уж после, на трезвую голову, писать заявление в полицию?

— Камеры слежения смотрели?

— Иваныч! — Колян даже возмутился. — Да я лично всё проверил и перепроверил! Есть пара картинок, но смазанных. Народ чудеса рассказывает. Мол, ворвался парень, кулаком прошиб стену, оторвал сотруднику руку, отобрал кейс с кучей бабла — и был таков. Они не хотели обращаться в полицию, чтобы хозяин не узнал о пропаже денег, и сами сперва преследовали грабителя.

— Что значит "оторвал"? — насторожился Малышев. — Выражайся конкретнее! С чего теперь захотели? Кто ещё пострадал? Чего ещё "чудесного" они там увидели?

— Да говорят, охранники в этого парня дважды попали, в плечо и в грудь. А он всё равно убежал. И руку он сотруднику не то, что оторвал, но вырвал из плечевого сустава. Типа, взял вот так пальцами…

— На себе не показывай, — осадил его жесты Михаил Иванович. Суеверным он не был, но ему не понравилось, что обычно сдержанный, Николай сегодня слишком сильно размахивает конечностями.

Сиротин брякнул руки на стол.

— Охранники его догнали в подворотне за три квартала, — сообщил он. — Парень ухитрился всех раскидать и уйти. Прям, Люди-икс! Эксперт подтверждает: и в конторе, и в подворотне одна и та же кровь. Я уже дал запрос по всем окрестным больницам и моргам, но пока глухо.

— Можно? — В двери заглянул тот самый эксперт. — Я тут принёс кое-что на вашего утопленника.

— Вот за это Королёву нужно отдельное "спасибо" сказать! — не выдержал Малышев, схватившись за седую голову. — С низким поклоном! Да заходи, Дима! — махнул он эксперту.

Тот с опаской приблизился.

— Уж не знаю, кому говорить спасибо, только утопленник ваш — вовсе не утопленник.

— Это как? — насторожился майор.

— Он умер дней за пять до того, как утонул. Знаете, от чего? — На круглом лице Димы расцвела хитрая улыбка.

— Не томи, — попросил Малышев, зная патологическую страсть пожилого эксперта набивать цену добытой информации.

— Ну, слушайте! — перешёл к делу тот. — Умер он от полного нервного и физического истощения. Могу предположить, что он последние сутки усиленно работал, при этом ничего не пил и не ел. К примеру, разгрузил несколько тонн угля.

— Так может, его последний месяц где-то держали без еды? — предположил Николай из-за своего стола. — Почему сутки?

— Видишь ли, если бы он худел постепенно, — с удовольствием взялся объяснять эксперт, — из-за недоедания, то сперва расходовался бы жир. Потом постепенно опали бы мышцы. А тут мышцы словно усохли, и в них масса микроразрывов, как при запредельной силовой нагрузке… — Дима осадил сам себя, заметив нетерпеливое движение начальника. — Это долго объяснять. Как-нибудь потом. Кстати, у него татуировка на руке интересная… А вот когда он умер — его бросили в воду. Где именно — не скажешь, могло отнести течением, к тому месту, где его Королёв нащупал. Кстати, как он там?

— Жить будет, — охотно ответил Николай. — Плечо ушиб, голову об лёд рассадил, промёрз до судорог, но в целом — лучше, чем могло быть.

— Постой! — перебил Малышев. — Какая татуировка?

— А я не сказал? — Эксперт сделал невинное лицо и извлёк из кармана пакет с фотографиями.

"Похоже, настоящие проблемы только начинаются", — мрачно подумал Михаил Иванович, разглядывая ряды значков. Со своими познаниями в области науки он мог лишь догадаться, что перед ним расписана сложная биохимическая реакция.

* * *

Королёв притащился на службу 1 января, примерно к часу дня.

— Меня домой отпустили, — мрачно сообщил он сослуживцам. — Сотрясения нет, а эта, как её… гипотермия… тьфу! В общем, мне уже лучше.

— Так дома бы и сидел, напивался за всех, — удивился Николай. — Чего тебе, заняться там нечем?

Костик кособоко поёжился одним плечом, и ничего не сказал. Не захотелось признаваться, что ему неуютно одному в тёткиной комнате, а выслушивать причитания матери и сестры на старой квартире сил нет. По счастью, разговор прервал Малышев, позвав всех в свой кабинет.

— Докладывайте, — потребовал он.

— Обошли все больницы в радиусе ближайших нескольких кварталов, — начал Сиротин. — Официально никуда человек с огнестрельными ранениями не поступал. Иваныч! Если этот тип свалился где-нибудь на задворках, мы его рано или поздно найдём. А вот если залёг у каких-то знакомых, или подался за город — это надолго затянется.