Это отличная, и вполне складная теория — но откуда у меня чувство, будто я заблуждаюсь?
* * *
По приезде во Фраскиск меня ждала отличная новость, что караван в Трайск отходил через день. А ещё в гильдии свободных торговцев висело объявление, что караван из Трайска во Фраскиск прибудет перед праздником Новой Жизни. Я успевал на праздник. Это же мне пообещали и в отеле «Монж-Телер», работница за стойкой развеяла мои опасения — если караван не задержится, то в запасе останется день.
Снять отдельную комнату для женщины с ребёнком я не смог: многие номера заняты, пришлось довольствоваться хоть и просторной, но одноместной комнатой с камином. Я спал на кровати, а остроухая с ребёнком разместилась на диване. Она молчала с того самого момента, как мы зашли в отель, лишь зыркала жадным взглядом на картины в украшенных позолотой рамах, то облизывала взглядам одежды прочих постояльцев, с мехами и драгоценными камнями, с золотом и серебром. Но вскоре женщина позабыла всё на свете и переключилась исключительно на меня.
Работница за стойкой низко поклонилась мне и поблагодарила, что я выбрал именно этот отель для своего проживания. Для отеля честь — принимать первого за два века магоса. Сам хозяин отеля велел исполнять любые мои приказы, вообще любые. Мне ничего не надо, кроме вина и тёплого номера, а остроухую я вообще не спрашивал. Всё равно ей ужин принесут в комнаты.
Понятно, что хозяину отеля плевать на магоса, он боялся испортить отношения со старым князем, владельцем Фраскиска — но остроухой незачем этого знать.
Женщина жадно зыркала в мою сторону и когда я отправлялся на первый этаж ужинать, и когда шёл мыться, и когда устало завалился в кровать, оставив на столе недопитый кувшин вина.
— Ты не боишься? — неуверенно спросила остроухая, баюкая уснувшего сына в колыбельной.
— Чего? — недоумённо спросил я и сладко потянулся.
— Спать со мной, в одной комнате. Я могу…
— Убить меня? — я едва не рассмеялся. — Первого магоса за последние двести лет, недавно подарившего миру полностью исследованную тварь? Так ещё и ксата? Ну, вперёд. Удачи прожить после этого хотя бы три дня. Про судьбу твоего сына я рассказывать не стану, и так понимаешь.
Остроухая оставила ребёнка, медленно подошла к противоположной стороне кровати и аккуратно села на край. Всё моё хорошее настроение улетучилось, вернулась раздражительность и зародилось какое-то странное желание убивать.
— Я не буду, прости, — сказала женщина мягким голосом. — Я просто переживаю.
— Скоро едем в Трайск. Моя рабыня уже всё подготовила, будут лошади, и кормилица для твоего сына. Она вечером его заберёт, а мы поскачем утром. Я покажу, как безопасно добывать одно из порождений, и ты принесёшь клятву. На следующий день вернёмся, получишь сына обратно, и закончим все дела. Будешь жить в моём доме до самой смерти и растить сына, помогать моей рабе по дому и мне деньги зарабатывать.
— А если я откажусь? Клятву откажусь принести.
— Тогда я тебя убью, — предельно честно сказал я. Женщина поёжилась.
— Я принесу, обещаю, — остроухая сглотнула и жадным, но не решительным взглядом осмотрела меня, задержавшись на пахе. — Я ведь что-то ещё должна делать, так?
— Да, — я удержал в себе раздосадованный вздох. — Ты готовить умеешь? — женщина неуверенно закивала. — Вот и отлично. Мы нашли тебе ещё одну работу, — я помахал рукой, показывая, что на сегодня разговоры закончены. Остроухая несколько секунд внутренне боролась, решаясь что-то мне сказать, но всё же молча отошла обратно к дивану.
Правильно говорят, что деньги развращают человека. Но шанс получить быстрых и бесплатных денег развращает мгновенно.
Весь следующий день я провёл в одном из зданий города, где меня ждал представитель Ганзейской торговой лиги. Я до самого вечера составлял отчёт об исследовании третьего яруса, указав логова тварей и подчеркнув, что с магическими светильниками вниз соваться не стоит: слишком много болотников и слизняков, они агрессивно реагируют на магический свет. Представитель лиги поблагодарил меня за подробный отчёт и уверил, что уже к осени лига начнёт приготовления по открытию представительства в Трайске, и к следующей весне обязательно закончит.
После — я заглянул в ратушу и отправил сообщение в Трайск, для Утары, чтобы знала точную дату моего приезда.
Остроухая весь день просидела в отеле вместе с трёхмесячным сыном, никуда не выходила. И наслаждалась доступной ей роскошью. Эта сука, пока я разбирался с делами и устраивал своё будущее, заказала всякой жратвы, притом многую только попробовала, даже есть не стала.
— Ты когда ушёл, слуга пришёл. Назвал меня твоей спутницей, — кокетливо хихикнула та, состроив мне глазки. — Сказал, что отель почтёт честью исполнить мои просьбы. Ну я и попросила.
Я раздражённо потёр переносицу. Мне ещё по возвращении доложила работница отеля, мол, отель горд обеспечить моей спутнице комфортное пребывание. Я уже тогда объяснил, что произошла ошибка, и она не моя спутница — и попросил, чтобы всё пересчитали и записали на мой счёт. Через неделю вернусь и оплачу. Работница понятливо кивнула и спросила, нужна ли мне помощь. Я покачал головой в ответ.
В Трайск мы приехали за несколько часов до закрытия на ночь города — но в гильдии свободных торговцев меня уже дожидалась остроухая девка с магической печатью на шее. Утара заранее наняла носильщика с тележкой, все мои вещи быстро переместились из здания гильдии в дом.
— Кормилица должна прийти скоро, хозя… господин, — поправила сама себя девка, я даже не успел потянуться к кинжалу.
— Лошади?
— Две ездовых и вьючная, ждут завтра у северных ворот, — Утара показала на приготовленные мешочки со снедью. — На два дня, как и просили. Корм для лошадей дадут.
— Молодец, — я довольно закивал.
— Ей вообще можно доверять? — спросила остроухая женщина, прижимая сына к груди. — Не твоей рабе, кормилице.
— Вот придёт, там и узнаем.
— А если она дрянь, а не разумный? Что, если я откажусь оставить ей сына?
— Возьмёшь его с собой.
— В холод? — запротестовала женщина.
— Есть второй вариант, — я раздражённо махнул в сторону окна, намекая на улицу. — В городе найдётся парочка широких проулков. Отыщешь подходящее место.
Я не собирался что-то говорить или выяснять отношения — времени на это нет. И желания. Я показал женщине вторую комнату для слуг, полностью пустую. Сможет жить в ней, а пока не накопит денег на мебель — поспит вместе с Консервой. Утара безропотно приняла свою участь. Одноглазая так же противиться не стала, поблагодарив за крышу над головой.
Заказанная осенью мебель стояла в моих комнатах: сундук, кровать, прикроватный столик и шкаф для одежды в спальне; и письменный стол, парочка стульев, стеллаж для книг и шкаф для всякой мелочи в кабинете. И там же стоял небольшой квадратный комодик, размерами чуть больше сорока сантиметров, на высоких деревянных ножках. На его поверхностях мерцали печати и руны.
Я с удовольствием повесил в шкаф два комплекта одежды из шкур манула, убрал прочую одежду и поставил внутрь два запасных посоха: один старый и простой, второй созданный зимой и не привязанный. В сундук я спрятал оболочку розовых коробочек, мешочки с тёплым компотом и их кожицу, две пустых половинки микла и сотню бодрящий яиц хитца.
Двадцать одна книга аккуратными радами встала на полки стеллажа в кабинете. Двадцать вторая, огромный фолиант, единственная на весь мир копия дневников и записей магоса Фласкара Агисароса — её я спрятал в защитный комодик, вместе с двумя ядрами хитца в квадратных коробочках.
Полчаса — именно столько понадобилось, чтобы разложить по местам малочисленные пожитки. И это хорошо, что малочисленные: незачем привязываться к вещам, они лишь инструмент достижения цели, а не самоцель.
Я закончил с вещами и объяснил Утаре про четыре небольших шкатулки с искусственными магическими камнями. Девка приказ поняла и обещала сходить к одному из местных магов, обсудить зарядку магических камней.
