– Не понимаю тебя. – Я повернулась к ней лицом. – Жить, конечно.
– Понимаешь… Пустошь… она… меняет… – произнесла подруга так, будто каждое слово давалось ей очень тяжело.
– Что ты имеешь в виду?
– Прости, не могу тебе ничего толком рассказать. Пока что… Но… Я, наверное, там останусь.
– Что?! – чуть не вскричала я, но подруга на меня зашикала, призывая к тишине.
– Тише! Я не для того тебе это говорю, чтобы ты перебудила весь лагерь!
– А зачем?
– Может… – Лайза вглядывалась мне в глаза. – Еще не поздно повернуть назад. Понимаешь… тебе сейчас тяжело, но…
Я видела, что она хочет сказать больше, но не может. Я тоже смотрела ей в глаза, пыталась прочесть, что она хочет передать, но вокруг Пустоши и самой Лайзы намешано столько тайн, что понять истинную подоплеку ее слов и мотивов просто невозможно. В голове крутилась масса вопросов, но я понимала, что из-за принесенных ранее клятв она не сможет мне на них ответить. Поэтому спросила другое:
– А ты со мной вернешься?
– Нет. Я пойду дальше, – ответила она еще тише.
– Тогда и я не поверну. – Я даже помотала головой. – Я не могу отказаться от этой возможности. Не могу. Я… слишком боюсь в какой-то момент не справиться со своей силой и причинить вред людям.
– Понимаю, – ответила Лайза и прикрыла глаза. – Тогда давай спать. Завтра нас ждет тяжелый день.
– Ну ты и мастерица навести тень на плетень, – проворчал лежавший неподалеку Ё-ё. – После такого заснешь! Знаешь, сколько мыслей у меня теперь в голове роится-то? И что ты собралась делать в Пустоши? Где жить-то? Или надумала там умереть? И чем тебе наша академия не хороша? Даниэля вон на расстоянии держишь. Что с ним не так?! Мужчинка-то что надо! А ты в Пустоши решила сгинуть?!
– Да что б ты понимал! Еж! – внезапно взвилась как пружина Лайза, и мне даже показалось, что ее глаза блеснули желтым.
– Да уж побольше твоего, если ты такую дурость несешь, – сжал кулачки Ё-ё.
Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, а потом Лайза прикрыла глаза и выдохнула.
– Потом сам все поймешь. Не могу я сейчас ничего вам объяснить. Не могу.
– Ну и не моги. – Внезапно Ё-ё оказался совсем рядом с Лайзой, схватил в лапку одну из своих иголок и приставил ее к горлу блондинки. – Только поклянись, что не ведешь Эйлин на убой к паукам.
– Куда?! – так искренне удивилась Лайза, что лапка Ё-ё дрогнула, но иголку он не убрал.
– Ё-ё! – возмутилась я такому его самоуправству.
– Туда, – проворчал еж и с угрозой добавил: – И не дергайся, Лайза, у меня в иголке яд. Сильный.
– Не веду я вас к паукам, – вздохнула подруга. – Клянусь.
– А куда ведешь? – с подозрением спросил Ё-ё.
– Куда обещала, туда и веду.
– Тогда почему ты сейчас говоришь такие странные вещи?!
– Потому что так оно и есть.
Ё-ё убрал иголку и зло выплюнул:
– Тьфу, змеюка! – И сгрыз свою же иголку.
Лайза вздрогнула всем телом.
– Ты чего? – посмотрел на нее с удивлением еж.
– Иголка же отравлена, – не сразу смогла ответить подруга.
– Да ладно! Пошутил я, – недовольно ответил он и снова залез под одеяло. – А ты больше не болтай такую ерунду. И домой мы вернемся все вместе! Другого планом не предусмотрено. – Оглядел нас и сурово добавил: – Поняли? А теперь спать! Пара часов на отдых осталась, а вы все кудахчете и кудахчете, как курицы!
А на рассвете нас разбудили, и я как никогда была согласна с Ё-ё, когда он, кряхтя, пробубнил:
– Что ж я маленьким не сдох?
Лучше не спать вообще, чем заснуть на пару часов и вот так подорваться. Но тут мы были сами виноваты. Хорошо хоть заниматься лагерем было не нужно. Стоило нам, кутаясь в теплые плащи, выползти из палаток и умыться, как нам всунули в руки по чашке чая и бутерброду. И пока мы завтракали, хотя так рано есть не хотелось, лагерь был собран.
Через час пешего хода по мерзлой земле мы оказались у стены. И чем ближе к ней подходили, тем меньше снега становилось вокруг. А когда подошли вплотную, мои ноги начали увязать в грязи. Смена погоды, о которой меня предупреждали, уже давала о себе знать.
Раньше я думала, что стена, отделяющая Пустошь от остального мира, очень высокая, но, когда оказалась около нее, поняла, что сильно ее недооценила.
– Ничего себе… – невольно вырвалось у меня.
– Да, иначе твари давно бы ее преодолели, – произнесла Лайза, вставая рядом и тоже глядя вверх.
– И как нам перебраться на ту сторону?
Мне почему-то казалось, что мы будем ее перелезать при помощи крюк-кошек[1], но теперь не была уверена, что искатели в состоянии метнуть их на такую высоту.
– Перелезать не будем, – сказал оказавшийся рядом искатель. – Стену постоянно патрулируют и просматривают. Идите за мной.
Мы оказались у небольшого куста, росшего у самой стены. И тут он отодвинулся вбок, как крышка люка, и я увидела высунувшегося оттуда другого искателя.
– Чисто. Можно спускаться. Поторопитесь.
Его макушка тут же скрылась внизу, и Лайза смело шагнула следом.
– Эйлин, если что, я не любитель слишком глубоких норок, – раздался у меня над ухом напряженный голос Ё-ё.
– Я и неглубокие не жалую, – пробормотала я в ответ и, дождавшись знака искателя, стоявшего за спиной, ступила на первую «ступеньку» – металлическую скобу.
И внезапно услышала еле слышное от Ё-ё:
– Если я скоро не увижу его злосчастные тапки, я в них не только нагажу.
Что еж имел в виду, спрашивать не стала. Наверняка это у него от нервов небольшое помутнение случилось, но моя пятая точка отчего-то зазудела…
Когда лаз над головой закрылся, я, чтобы не было так страшно, с разрешения сопровождающих зажгла небольшой шарик света. Хотя не сказать, что он так уж сильно помог – скорее от него стало только жарче. Это еще хорошо, что у меня фобия на крыс, а не клаустрофобия. Однако, под конец спуска в узкой и почти вертикальной шахте, чувствую, и она у меня появится.
Идти под стеной пришлось чуть согнувшись. Даже не представляю, сколько искателям пришлось копать этот проход. А ведь сильных магов среди них нет, и это значит, что рыли проход вручную.
– Зачем тоннель надо было делать таким глубоким? – не удержалась я от ворчания, когда уже лезла вверх.
И к моему удивлению, мне ответили.
– Стена. Сквозь замагиченный камень не пробиться.
– В смысле? – удивилась я. – Стена так глубоко уходит под землю?
– Да, иначе что помешало бы особенно упорным тварям прорыться на нашу сторону, как это сделали мы?
– Но вам же это не помешало.
– Ну так мы и не твари, – резонно заметил искатель и прежде, чем вылезать из тоннеля, надел на один глаз гоглы.
– А вы не сильно перестраховываетесь? Вряд ли прямо сейчас мы встретим тварей под иллюзией.
– Может, и так, но лучше я надену гоглы сейчас, чем буду перевариваться в желудке какой-нибудь твари потом. – И полез следом за товарищем наружу.
И не поспоришь.
Когда мы выбрались из тоннеля наверх, я была так рада, что чуть не забыла, куда мы пришли. Распласталась на земле, глядя в синее небо – хорошо, когда на нервы со всех сторон не давят толщи земли. Только понукания Ё-ё и заставили меня подняться.
– Вставай, не дело это – валяться на земле. Еще простынешь-то.
Простыть мне здесь вряд ли грозило – на этой стороне тепло почти как летом, – но разлеживаться и в самом деле не время. Я подскочила, отдала свой теплый плащ одному из искателей, который тут же спрятал его внутри лаза, как и все ставшие ненужными вещи, и огляделась.
Почему-то я представляла Пустошь как нечто среднее между пустыней и саванной, но это было поле, полное одуряюще пахнущих трав и с расположенными то тут, то там редкими деревцами. И никаких монстров вокруг. Я даже слабо представляла, где они тут могли бы укрыться. Пространство до самого горизонта было ровным, как стол.
– Это обманчивое впечатление, – сказала Лайза. – Сама увидишь.
– Не стоим! – приказал искатель. – Нужно поскорее убраться подальше, чтобы нас не разглядели со стены.
