Яблочный пирог герцога Дарремского - Любимка Настя

– Пройдемте в мой кабинет и там все обсудим. Без лишних глаз.

Я наблюдал за девушкой и был уверен, что она откажется. Однако она так яростно кивнула, что мне не оставалось ничего, как сделать приглашающий жест рукой и приказать:

– Рута, идем с нами!

***

– Присаживайтесь, леди…

Я говорил мягко и спокойно, видя, как напряглась девушка. Причем ее не пугала моя близость. Она не понимала, зачем нашему разговору свидетели. Руту я пригласил ровно затем, чтобы ни у кого не было возможности усомниться в чести леди – чтобы она не оставалась наедине с мужчиной. Похоже, этим моментом только я и озаботился. И это меня злило.

– Вашей чести ничего не угрожает, и мои слуги не станут разглашать содержания нашей беседы. Даю слово, леди Лайла. Присаживайтесь. Может, чаю?

– Я… я не могу. Мне нужно вернуться к леди Ибелии как можно скорее. И…

Девушка явно прикидывала в уме, пытаясь на что-то решиться. Я ее не торопил. Наоборот, старался не мешать. И потихоньку выдыхал.

Все внутри меня бунтовало против того, чтобы отпускать леди Лайлу обратно к ее кузине. Я знал, что там ждет новая порция унижений и незаслуженных оплеух.

Что я мог сделать? Ничего. И вместе с тем многое…

– Все это ложь, эдор Тизат. Мне пусть и не досталось ни кусочка, и я не могу сказать, каков он был на вкус, но ваш пирог не нанес никакого ущерба здоровью леди Ибелии. Однако, если вы хотите сохранить свою жизнь, сделайте вид, будто раскаиваетесь, и согласитесь на любой каприз моей кузины. Герцог и его семья… Они страшные люди, и им подвластно здесь все. А у вас красавица сестра… Еще лучше – уезжайте из Эбора. Если есть такая возможность – уезжайте немедля и не сожалейте ни о чем.

Меньше всего я ожидал услышать тихий, но жаркий спич. Девушка буквально на едином дыхании выпалила эту тираду.

– И простите, но позже я буду утверждать, что пирог был несвеж и нанес леди Ибелии урон. Поэтому, пока есть время…

– Какую компенсацию леди хочет?

– Вашу кухарку в личное пользование. Однако теперь согласна на то, что каждую веху вы будете приносить ей пирог лично и не только яблочный.

– Бесплатно, я так понимаю.

Я усмехнулся, хотя остро захотелось вызвать отца, чтобы он забрал в Колыбель Лайлу, подальше от герцогской семейки.

– Вы совершенно правы. Уезжайте, эдор Тизат, пока вас не заприметил Его светлость, здесь вы не найдете счастья ни для себя, ни для родных. И вашей сестре…

Рута стояла спиной к нам и лицом к двери, но Лайла все равно на нее нервно оглядывалась и понижала голос до едва слышимого шепота.

– … не стоит так часто демонстрировать свой легкий нрав. Простите ради Священного Трио… И мне пора…

Она вскочила со стула, на край которого опустилась буквально пару секунду назад, и опрокинула его.

– Простите! Кузина не любит ждать.

– Благодарю вас, леди, за честность и смелость. Вам не нужно волноваться.

Я не стал спорить, но не просто сопроводил девушку к карете за углом, а громко и подобострастно принес свои извинения и дал клятвенные заверения, что новый яблочный пирог, доставленный сейвеху, покажется Ее светлости самым вкусным блюдом из тех, что она вообще ела. Сама леди Ибелия из кареты даже носа не высунула, зато отдернула шторку, чтобы, видимо, лучше видеть мою низко опущенную голову.

Я кланялся вслед карете, пока та не скрылась из вида.

Страшные люди, значит… Ну что ж… Посмотрим, кто из нас страшнее.

***

Поместье герцога Ватрада Ингерата

Я поморщился от открывшегося передо мной вида. Вычурность, безумная тяга к роскоши, в данном случае вовсе неуместная. Золото буквально слепило глаза и находилось повсюду. Кажется, ответ на вопрос, где казна Раймовлена, был найден.

Интересно, что на это все сказала бы матушка?

На миг я прикрыл глаза, вспоминая ее голос и слова.

«Понимаешь, Илиас, человек, с ног до головы обвешанный золотом и драгоценными камнями, выглядит смешно и глупо. И всегда нужно понимать, что это следствие его скудного ума или неразумного доверия к ядовитому близкому окружению, которое намеренно вредит образу своего господина».

Поместье герцога ослепляло, и вместе с тем было самым холодным местом, которое мне доводилось видеть. Холодное, неуютное и вызывающее огромное желание покинуть его немедленно.

У меня такой возможности не было. Я был приглашен на званый ужин.

Пока меня вели по коридору, я практически не дышал. И это была уже вторая причина нестерпимого желания уйти отсюда. Интуиция буквально вопила…

Но выбора пока не было.

Поместье располагалось буквально на костях и крови. Вряд ли обычные люди ощущали смрадный аромат смерти, однако тревогу должны были чувствовать. Неясного для них характера. Мне, как магу жизни, хотелось не просто уйти, а сжечь этот дом дотла. И вознести молитву Священному Трио об упокоении душ…

Страшные вещи творились здесь… И раньше, и сейчас.

– Ваше высочество, прошу, – произнес герцог, а слуги распахнули перед нами двери.

В голосе мужчины боле не было ни подобострастия, ни подхалимских нот. Неудивительно, учитывая, что я оказался на его территории. Он чувствовал себя хозяином положения. Что ему какой-то приезжий принц, которому после переворота в родной стране сохранили жизнь за отказ о любых притязаний на престол сейчас и в будущем?

– Вам нравится смотреть на озябшие плечи леди?

По огромной обеденной зале гулял сквозняк, который лишь чудом не задувал свечи. Уже находящиеся в комнате леди, прислуга и даже некоторые мужчины, которых мне не представили, явно замерзли. А с учетом новой моды, которая не оставляла простора воображению, леди Ибелия со своей матушкой точно сильно продрогли.

Единственной среди леди, кто был нормально одет, оказалась Лайла. Просто потому, что ее наряд отличался обилием ткани, причем далеко не нарядной. Скорее так оделась бы гувернантка, а не ближайшая родственница герцога. Впрочем, она и держалась так, словно была прислугой. Не просто присела в реверансе (тут все при нашем появлении склонились и пока так и не поднялись), а буквально до земли опустила голову, как и стоящие за господами слуги…

– Не переношу резких запахов. Знаете, как это бывает – вы приходите на бал, а в воздухе витает смесь из ярких ароматов, которые ничего, кроме тошноты, не вызывают.

Знаю. Как и то, что принц, личину которого я носил, лишил жизни по меньшей мере троих по причине использования ими отвратного парфюма. И, к сожалению, в череде его преступлений эта причина была не самой странной и надуманной.

– Предпочитаю сразу избавляться от источника, доставляющего мне дискомфорт. Одного раза бывает достаточно для того, чтобы остальные впредь не доставляли мне неудовольствия.

– Увы, мой дорогой гость, это семья. И с ними мне приходится быть снисходительней. Лайла, принеси сестре шаль!

Девушка резко поднялась, на пару секунду присела, вновь склонив голову, и стрелой помчалась прочь из залы. Не через главный ход, через ход слуг…

Красиво он указал на ее место в семье. Видимо, чтобы у меня не возникло желания обратить внимания на птичку, которая эффектно выделялась своей простотой и невинностью… А если таковое уже возникло, чтобы я не тешил себя иллюзией – за нее герцог и полмедяшки не даст.

Что ж, представление начиналось!

Глава седьмая

Вечер натянутых улыбок, кокетливых взглядов и активного издевательства над теми, кто ниже по положению, тянулся бесконечно. Из всех присутствующих главным засранцем должен был стать я, но им по факту был герцог Ватрад.

В том, с каким наслаждением он всех унижал, чувствовался многолетний опыт и особое, какое-то извращенное удовольствие.

Его жена, за пределами поместья слывшая как истеричная, властная и надменная особа, при муже вела себя безупречно: робко, тихо, практически незаметно. Тонко чувствовала настроение герцога, легко угадывая, где должна поддержать шутку мужа, где продолжить мысль, а где отдать приказ слугам, чтобы вовремя поднесли напиток или блюдо.