Яблочный пирог герцога Дарремского - Любимка Настя

Я наблюдал за происходящим, едва удерживая высокомерное выражение на лице, не забывая недовольно морщиться, и дважды наступил на пальцы слуге, который нагибался, чтобы поднять то оброненную мной салфетку, то столовой прибор, которые, конечно же, были уронены мной специально.

Я демонстрировал скуку и вместе с тем держался в рамках. Вел себя ровно так же, как мог бы вести себя Ведранс (то еще имечко у принца!) со своими приближенными и теми, кто мог быть ему полезным. Иными словами, не зарывался, но и паинькой тоже не был.

– А что же леди Лайла ничего не ест?

Я знал, что от меня этого ждали, и все же за эти слова возненавидел себя. Но иной жертвы для моей издевки не было.

– Столь шикарный стол и великолепные угощения пришлись вам не по вкусу?

– Простите, милорд… – едва слышно выдохнула девушка и больше не проронила ни слова.

– Когда я был юн, мой батюшка, да будет славен его путь в божественных чертогах…

Принц был любимчиком своего папаши – такого же порочного мерзавца, как и он сам. По сути, потому Ведрансу и было позволено слишком многое. Поэтому и говорить о своем отце он мог только с уважением и любовью. Хотя, как по мне, пусть его гнилая душонка никогда не знает покоя и перерождения!

– … никогда не жаловал плохой аппетит за прекрасным столом и в окружении людей, которые являлись его семьей и добрыми друзьями. Это вызывает изжогу… Матушке однажды помогли справиться с трапезой слуги. Герцог, как думаете, леди Лайле стоит помочь?

– Прекрасная мысль. Лайла, ты нуждаешься в помощи?

За спиной девушки тут же встали готовые к любому приказу слуги. И уже за одно это моя жалость к тому слуге, которому я оттоптал пальцы, растаяла. Он был в числе тех, кто первым шагнул за спину леди и смел при этом гадко и предвкушающе скалиться.

– Простите, Ваша светлость, позвольте вернуться к себе в комнату. Я не посмела сказать раньше, но мне нездоровится. Милорд, мне жаль, что мой вид привел вас в уныние и доставил хлопот. Взываю к вашей милости… И нижайше прошу прощения…

Я сощурился, хотя внутри меня пылал пожар. Сволочи! И я сволочь, раз не могу сделать ничего, чтобы защитить.

В этот момент я был как никогда близок к тому, чтобы сорвать маску и прикончить герцогскую семейку на месте! Наплевав на все планы, на всех остальных людей, которые пропадали без вести уже много ходов и могли так и остаться никогда не найденными. В том числе и аристократы, и не только этой страны… И на Рэндара, который явно попал в страшный переплет и самостоятельно выбраться из него был не в силах…

Герцог молчал, давая мне на откуп принятие решения.

– Я приму ваши извинения… Позже. Ступайте.

Герцог слегка качнул головой, соглашаясь с моими словами. А затем, прищурившись, наблюдал за тем, как девушка стремительно шла к ходу слуг. Буквально бежала.

Мой намек был понятен. Всем. В том числе леди Ибелии, которая скривилась, но спешно закрыла лицо бокалом. Извиняться Лайле предстояло лично и наедине. И глава дома, который должен был защищать сироту, вместо этого лишь довольно улыбался.

Вдох-выдох, Илиас, вдох-выдох.

– Ваше высочество, не откажетесь от десерта? – спустя пару минут герцог нарушил тишину. – Моя дочь расстаралась…

– Леди Ибелия? – я заинтересованно посмотрел на девушку, которая под моим пристальным взглядом залилась румянцем.

Вопрос в том, был ли это стыдливый девичий румянец или кровь прилила к голове по иным причинам, например – из-за заведомой лжи?

– У меня есть небольшая слабость и скромный талант… – говоря это, леди Ибелия не забывала кокетливо поправлять шаль.

Так, чтобы та сползла ровно настолько, чтобы было видно декольте, но при этом все выглядело бы так, будто девушка от волнения теребит предмет своего гардероба и не понимает, как ее действия сказываются на общей картине. Ясно, стыдом тут не пахло, даже близко. Леди была красива, конечно, и в этот момент выглядела нежным цветочком, вот только все, чего мне хотелось – это свернуть шею мерзавке.

– Батюшка дал дозволение, а потому… Мне так хотелось порадовать нашего гостя. Вы принесли радость в наш дом. Милорд, вам нравятся яблоки? Мой десерт – это яблочный пирог.

Только не смеяться. Боги! Только не смеяться! Неужели?

– Я взяла на себя смелость приготовить десерт по своему вкусу, но если вы, милорд, расскажете о том, что вам нравится больше всего, то к следующему вашему визиту я подготовлюсь лучше.

Подготовится она! Лучше!

Я едва сдерживал смех, замаскировав его улыбкой, которая приободрила девушку, а герцогу Ватраду позволила расслабиться и благосклонно взирать на свое чадушко. Атмосфера за столом мгновенно изменилась. Настороженное семейство и их приближенные будто разом выдохнули.

– С удовольствием попробую ваш талант на вкус, леди Ибелия.

Слуги внесли яблочный пирог. Мой яблочный пирог, который пару часов ранее я же и доставил к воротам герцогского поместья. Но он был украшен. Явно самой девушкой. Она добавила сахар, который просто рассыпала по пирогу, и немного садовых ягод.

Что сказать… Угощение прекрасное, если бы не одно «но»… О котором пока не суждено заявить вслух.

– Удивительный аромат!

Я улыбался, глядя на то, как Ибелия сама разрезала пирог и положила мне на тарелку первый кусок. Сама же и поднесла, не забыв будто бы невзначай коснуться меня бедром (случайно, конечно же!) и тут же устыдиться этой «нечаянной» близости!

Следующий кусок был подан герцогу.

Я ощущал, как на мне скрестились взгляды, ожидая моего приговора, и отправил кусочек в рот.

– Изумительно!

***

Я сидел в мчавшейся прочь от особняка карете, втайне радуясь такому исходу. По плану я должен был остаться с ночевкой в поместье герцога. Но у того внезапно (как же не вовремя, ай-яй-яй!) случилось неожиданное и очень важное дело. Ажно государственной важности, не иначе, которое он ну никак не смог отложить и, спешно одевшись, а также вызвав ближайших своих подчиненных, в числе которых оказался и интуит, отбыл. Я же, пробыв полтора часа в отведенных покоях, учинил скандал, к слову, связанный с тем, что леди Лайла так ко мне и не пришла. И уехал.

Мне было, о чем подумать.

Во-первых, о том, что интуит оказался все-таки молод. Может, даже чуть помладше меня самого, но ненамного.

Он явно был выходцем из простой, скорее даже крестьянской семьи, и мало чему обучен. Уверен, что и магией он пользовался скорее интуитивно, чем получил надлежащие уроки и тренировки. Если бы он в свое время попал в руки к моей матушке, она бы из него камень драгоценный сделала, отшлифованный так, что сиял бы всем на зависть, а не стоял, утирая рукавом взмокший лоб и нос, нет-нет, да все же сопливый.

Наблюдая за ним, я морщился совершенно искренне, мне ни капли не приходилось играть. Какой талант – и в каких руках!

Во-вторых, этот самый интуит, к которому герцог обращался «Эй ты, Прошка», был безгранично предан герцогской семье. Его совершенно собачий взгляд был направлен только на главу герцогского семейства, он жадно следил за каждым его жестом и чуть ли не каждый раз, когда к нему обращались, пытался поклониться. Уверен, парень оказался здесь в юном возрасте и явно имел судьбу, схожую с судьбой нынешнего короля Амриарна – моего названого братца Власена.

Волчонком он был. Не в том плане, что метаморфом, который обращался в волка, а в том, что сиротой подзаборной… Зубастой, явно хлебнувшей немало горя сиротой, которую и подобрал герцог, углядев в мальчишке талант к магии.

В-третьих, герцог также владел магией, но пока неясного для меня толка. Обвешан он был артефактами, в том числе и ментальными, с ног до головы. И сведений о характере магии его рода у отца не было. Иначе тот отразил бы это в письме.

Опять же странность… То ли никого из выживших и видевших воочию его магию не осталось, то ли у этих гадов в руках оказался маг жизни, который смог наделить герцога активной магией.