Роза Иллиана (ЛП) - Швартц Ричард

— Они всё-таки умирают.

— Боги! — выдохнула Гренски.

— Сейчас они будут нам нужны.

Позади них снова загрохотали катапульты, проделав просеку в массе вражеских солдат, которые молча, не издавая ни звука, шли, сгорая и умирая, вверх по склону. Почти так же быстро, как массивные копья прорубили бреши, они снова закрылись.

— Стрелкам выйти из окопов, — приказал Бликс, и флажки подали сигнал. По бокам майор Меча видел, как его солдаты вылезают из окопов и поднимают за собой лестницы. То, что только что служило им укрытием, теперь стало препятствием для врага. Они вбили щиты в землю, и пустили в ход копья. — Дать сигнал для клиньев, пусть приготовятся.

Даже со своей новой позиции солдаты стреляли по врагу из-за щитов.

На этот раз, поскольку они стреляли целенаправленно, болты имели еще более убийственный эффект. Враг же прекратил бой на дальнюю дистанцию, просто продолжая маршировать вперёд в смертоносное поле обстрела. Подмётные каракули пронзали подошвы врагов, у одного солдата Бликс увидел даже две торчащие из сапога окровавленные колючки. Некоторые из них были даже не в сапогах, а в тяжелых сандалиях, которые не защищали их от коварных железных конструкций. И все же они маршировали. Тех, кто падал, заменяли, и они неумолимо приближались в такт барабану. Еще пятьдесят шагов отделяли их от первого из трех клиньев.

Бликс оглянулся, но на этот раз не для того, чтобы проверить свои позиции, а чтобы в последний раз взглянуть на Анлинн, которая стояла возле флага, пуская из лука стрелу за стрелой. Их глаза на мгновение встретились, затем она кивнула ему.

— Тогда за работу, — сказал Бликс и достал черный клинок Зокоры. Передний клин открылся перед ними, и капрал, Бликс и Гренски заняли позиции на флангах. Время для холодных приказов закончилось, позиции были определены, каждый солдат роты знал свою задачу. Если ряды нарушаться, все будет кончено. Резервов не было и убежать не удастся.

Девушка-бард начала петь, возвысив голос над барабаном и жуткой тишиной врага. Песня рассказывала о том, что легион стоит стойко, уповая на богов, что знамя никогда не падёт.

Песня и слова были почти совсем незнакомы Бликсу. «Еще одно, что было утеряно», — подумал он. Трудно было сказать, чем помогли песня и знамя, возможно, стальные плечи стали чуть прямее, и, возможно, спокойствие, овладевшее Бликсом, было вызвано песней и знаменем.

А потом времени на раздумья не осталось. У острия клина загремели первые удары по щитам. Затем черные солдаты окружили клин. Бликс орудовал черным клинком обеими руками, который прорезал кожаные доспехи, кожу и кости, словно они были сделаны из бумаги. Тяжелое дыхание заполняло шлем, шум крови в ушах был едва ли не громче. Его постоянно сотрясали удары. Один из его товарищей упал, копье попало ему под шлем. Вместе с другим они подняли тяжелый щит умершего, и Бликс продолжил наносить удары по черным врагам. Солдаты удерживали ряди, и все же они были обречены на смерть, поскольку Бликс в ужасе увидел, что враги в основном игнорируют клинья, позволяя убивать себя почти без сопротивления. Но на каждого павшего черного легионера приходилось два, которые проходили мимо клиньев, взбираясь на холм.

Благодаря этой убийственной стратегии, враг не был привязан к клиньям, как они планировали, и таким образом всё же смог прорвать ряды.

Первое, чему учили легионеров, — никогда не нарушать строй. Никогда. Второе — никогда не отступать, легионер умирал там, где стоял. Но был и третий вариант.

— Разорвать строй! — крикнул Бликс, из-за чего на него через забрало недоверчивого посмотрел один из товарищей. — В свободной боевой линии, в атаку! — Бликс с трудом отбился от удара топора, который потряс его и едва не заставил пошатнуться. — Вы не слышали, солдат! — крикнул он горнисту сквозь шум боя. — Дайте сигнал к атаке клином и свободной боевой линией!

Сначала нерешительно, затем с отчаянной четкостью прозвучал горн. Обменявшись недоуменными взглядами, сначала один, потом другой, а затем все больше и больше имперских Быков разорвали строй, подняли мечи, топоры и копья и с мрачными лицами бросились на врага.

С неба донесся крик грифона, барабан умолк, и Бликс увидел, как на лице стоящего перед ним вражеского солдата отразился ужас, когда он понял, что происходит, прежде чем черный клинок нанёс ему удар по торсу. «В двадцати шагах перед ними были подмётные каракули», — холодно подумал Бликс. Этого будет достаточно.

Слева от него внезапно появилась Гренски, нанося мощные удары обеими руками, иногда лишая жизни сразу двух противников. Затем слева от него появилась еще одна фигура в доспехах, к ним присоединилась еще одна, и линия боя заполнилась: черный солдат прорвался между ним и Гренски, но был заколот копьём Быка, стоящего справа позади Бликса.

Удары сотрясали его, и левый наплечный доспех едва не слетел под ударом топора, но слева и справа от него образовывался боевой клин, отгородивший склон от врага и оттеснивший его назад.

— Сохраняем позицию! — крикнул он через плечо, но сигнал подал не молодой горнист, а Гренски, которая рискнула жизнью, открыв забрало.

Но даже управляемый одной рукой, Каменное Сердце плел стальную паутину; там, куда он не дотягивался, плясал черный клинок Зокоры, отбрасывая меч одного человека и пронзая другого быстрее, чем Бликс успевал моргнуть.

Лишившись своих чар, кричащие, умирающие, горящие и лишь слабо вооруженные черные легионеры теперь тоже показали, что в них есть сталь. Человек, отбросивший Бликса назад мощными ударами тяжелого боевого молота, мог быть родом из Алдана, а другой, который следовал за ним с копьем, был похож на пекаря, которого Бликсу довелось когда-то знать. «Боги, такое чувство, будто мы сражаемся с братьями!» — в ужасе подумал майор Меча.

Слева от него тяжелый удар молота обрушился на его товарища, сорвав с головы шлем и заставив покачнуться. На него обрушился топор, и он упал.

Лезвие меча проникло под свободный наплечный доспех Бликса, и он почувствовал холодный ожог — всего лишь царапина, но знак того, что должно было произойти. Вражеский солдат перед ним оттеснил Бликса назад. Сам он уже умер, но солдаты за его спиной использовали его как щит. Всё больше и больше тяжело вооружённых фигур падало, и все больше и больше имперских Быков вынуждены были отступать.

Сбоку раздался голос Гренски, заводящий старый боевой клич легиона, а ее бледный клинок учинил вокруг нее поле мертвых тел.

— За Аскира! — выдохнула она, и Бликс присоединился к её призыву своим хриплым голосом. — …императора, честь и наш долг. — Еще больше голосов подхватили, пока их немногочисленный хор не возвысился над грохотом битвы. — Там где стоим, будем стоять стойко!

Раздался призыв горна, такой ясный, такой громкий, что заложило уши. Другие голоса присоединились к хору, заставляя землю дрожать под ногами, когда земля, трава и корни разверзлись.

Сбоку от него, там, где только что пал его товарищ, из могилы, которая находилась вовсе не здесь, а среди деревьев, поднялась бледно-мерцающая фигура. На доспехах еще виднелись следы той, давно минувшей битвы, но ржавый меч призрак держал в крепких руках, когда встал рядом с Бликсом в строй и вступил в бой. И от него тоже доносились слова легиона, звучащие призрачно и с эхом… — будем стоять стойко!

«Ни одного солдата не хоронили в доспехах, для этого они были слишком ценны», — с облегчением подумал Бликс. Значит, это всё-таки были не призраки, а лишь иллюзия, которую вызвала старая Энка. И все же они были большее, чем иллюзия и обман: когда их мечи ударялись о сталь раздавался звук и даже если они не оставляли следов на кожаных доспехах противника, эти старые мечи пронизывали врага до костей. Хотя это было невозможно, призрачная сталь все же оставляла глубокие раны.

Бликс никогда не видел солдат, которые сражались бы так упорно, шли на смерть, как эти, облачённые в черные доспехи, чей боевой дух, казалось, не сломить.

Но когда призрачные легионеры появились из-под земли, их вид всё же стал последней каплей для решимости врага. Страх и паника были написаны на их лицах, когда они обратились в бегство, обнажая спины и умирая.