Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

Мысль о ее освобождении немного успокоила меня, но ненадолго. В нос ударил запах горящего жира, а крик умирающих с борта «Джульетты» перекрыл рев пламени.

Человек, что висел надо мной, двигался под ритм качания корабля, и с него все еще капали моча и кровь.

– Так ты собираешься спросить, кто я такой? – Пират снова заговорил со мной. – А может, ты помнишь меня?

Его вопрос отрезвил.

– С чего мне вас помнить?

Его взгляд опустился, задержавшись на моей груди так долго, что у меня по коже побежали мурашки. Это был не похотливый взгляд, а пытливый, словно он ожидал увидеть что-то на моей грязной, сморщенной от холода коже. Пират протянул руку, отодвинул воротник на дюйм, и его палец скользнул по моему телу.

Бежать! Бесцельно, бесполезно и иррационально, но оставаться нельзя. Попятившись назад, я снова уперлась спиной в грот-мачту. И на этот раз не остановилась, вынырнула позади нее и начала проталкиваться сквозь толпу.

Я выбежала на открытую палубу. Пираты отступили, а их капитан – человек, которого я так и не вспомнила, – следовал за мной по пятам.

– Тебе некуда идти! – крикнул он. В его голосе не было насмешки, просто констатация факта. – Здесь, со мной, ты в безопасности. Не нужно убегать. Больше не нужно прятаться.

Я ударилась о борт корабля и заметалась, как зверь в клетке. Темная вода. Горящая «Джульетта». Извивающиеся тела. Я зажала рот тыльной стороной ладони, чтобы не закричать, и уставилась на волны внизу.

Пират был прав. Бежать некуда. Я не гистинг, что скользит между мирами или плывет по морю, бессмертный и не подверженный тлену. Я всего лишь женщина, живущая в мире, который внезапно стал таким жестоким, что у меня оставался только один выход.

«Бывает судьба хуже смерти, Мэри», – раздался голос мамы в голове.

– Кто вы? – Я выкрикнула этот вопрос через плечо, сквозь холодный ветер. – Кто вы и откуда знаете меня?

– Лирр, – ответил он.

Я почувствовала, что он остановился в нескольких шагах позади. Все замолкли, слышно было лишь завывание ветра и рев пламени.

А затем пират добавил почти умоляюще:

– Вспомни меня.

Я ждала ответа на мой второй вопрос, но его не последовало. Я оглянулась и снова увидела огонь за его плечами. Выражение лица мужчины было почти непроницаемым, но в глазах с темными кругами вокруг таилось нечто похожее на боль. Вот только сам он был живым воплощением опасности и смерти.

Стоило мне запеть, тихо, но настойчиво, как я уловила запах снега, и сердце забилось чаще.

– Ты вспомнишь, – тихо сказал мужчина. Заметив снег, что превратился в густую белую завесу между нами, он протянул руку и добавил: – Пойдем.

Мысли проносились в моей голове, и я не могла собраться. Перед глазами стояло лицо мужчины, а его взгляд манил все сильнее. Я чувствовала себя так, будто снова оказалась на виселице, и мне захотелось провалиться сквозь землю. В ушах раздался звон. И вдруг другая я, дикая, безрассудная, не знающая страха, не подчиняющаяся логике, взяла верх.

Я прыгнула за борт корабля.

Седьмая глава

Мерейская монета

«Олень» продвигался вдоль береговой линии Аэдина, готовый ко всему. Полдюжины матросов с подзорными трубами в руках были расставлены по всему кораблю, на носу и верхней палубе, Фишер дежурила на корме.

Я вглядывался в горизонт – всюду грозовые тучи и ряды волн. Несколько часов назад мы обнаружили, что бухта Антифония опустела, и начали свой поход вдоль берега, но Лирра нигде не было. Всюду виднелись только небольшие одномачтовые суда рыбаков. За ними тянулись порванные и спутанные сети, вчерашний шторм многих застал врасплох.

Над кораблем и над бухтой с криками кружили чайки, время от времени усаживаясь на загаженные ими же скалы.

Лирр исчез. Я чувствовал это так же явственно, как морозный ветер, из-за которого щипало щеки, а дыхание оседало инеем на бороде и тонких волосках в ноздрях.

Я опустил подзорную трубу и снова стал теребить овальную монету в кармане, пытаясь избавиться от гнетущего чувства. Оно стало менее острым, но все же не исчезло.

– Мистер Россер.

Я поднял глаза. Капитан Слейдер стоял в своей привычной позе, сцепив руки за спиной, одетый не по погоде: на мне, помимо обычного сюртука, шарфа и шапки, был накинут теплый плащ, он же вышел в мундире и жилете. Его щеки раскраснелись, а в дыхании можно было уловить запах спирта.

– Найдите его.

Я выпустил из пальцев монету и тут же почувствовал, как напряглось все тело.

– Вы – видящий, – заявил Слейдер и настойчиво посмотрел мне в глаза. Мы были одного роста. – А он – маг. Вы упоминали, что способны выслеживать подобных ему в Ином.

– Только если бы я встречался с ним раньше, – пришлось признаться мне. – Но если до этого мы с ним не встречались и я ни разу не касался его, то не смогу вот так, запросто… найти. Сэр, нам следует взять курс на Десятину. Он погнался за Рэндальфом и той штормовичкой, это очевидно.

– Я определяю наш курс, мистер Россер, – прервал меня Слейдер достаточно громко, чтобы услышали остальные. Ветер на минуту стих, и до меня снова донесся запах рома. Наклонившись вперед, он продолжил так, чтобы слышал я один: – Есть всего одна причина держать тебя здесь, парень. Докажи свою ценность или убирайся прочь с моего корабля.

Я попытался скрыть разочарование и беспокойство, прежде чем бурлящие во мне эмоции взяли бы вверх и вынудили наговорить лишнего.

– Сэр, – невнятно произнес я, сложив подзорную трубу, и спустился вниз.

Печь в нашей с Фишер каюте совсем остыла, но я не стал топить ее заново. Стрекозы в фонаре дремали, света от них едва хватало, чтобы что-то увидеть, но я решил их не будить. Холод и неудобства послужат мне куда лучше, чем свет и тепло.

Я последовательно стал избавляться от верхней одежды, расстегивая дрожащими от волнения пальцами пуговицы на сюртуке и жилете. Снял шапку, размотал шарф – все равно он походил на петлю – и сел на скамью по свою сторону от парусиновой занавески.

Я вертел в руках потертую монету, пытаясь выдавить из талисмана последнюю каплю утешения. Пришедшее умиротворение напомнило о песне Мэри, и моя тревога за нее усилилась.

Я сунул монету обратно в карман, закрыл глаза и погрузился в Иное. Темные воды захлестнули меня, словно морская вода через проломленный корпус корабля. Полночь была наполнена ревом и шипением, могильным холодом и зимним ветром.

Слой мира людей становился все тоньше, пока стены корабля окончательно не растворились. Использованное при постройке судна гистовое дерево все еще можно было различить, но сквозь него виднелось бескрайнее черное море и леса Иного. Стрекозы тоже остались, они дремали и продолжали пульсировать таким же мягким светом, как и в нашем мире.

Любой, кто вошел бы сейчас в мою каюту, не заметил бы ничего необычного. Я по-прежнему сидел на полу, полураздетый, и мерно дышал. Но мой разум, мое другое «я» находилось в Ином.

Я был укрыт лишь зеленоватым свечением видящего. Нагой человек в мире, где ему не место. В мире чудовищ и видений, где прошлое и будущее не имели особого значения. И если бы не монета, я мог застрять там навсегда.