Слепые чувства (СИ) - Иванов Марк

Ваня широкой хваткой взялся за пластиковое ограждение крыши одного из побитого взрывами домов близ портала. С неё открывался шикарный вид на городские окрестности и войска, которые подтягивались сюда со всех сторон. Сам разлом, тихо и без единого звука, пожирал одного Скорпа за другим, а они всё продолжали заходить в него, покорно опустив свои жала. Ваня, глядел на всё это зрелище пустым и безразличным взглядом, в котором изредка проскакивала яркая искра подсознательного восхищения.

Справа от него стоял, теперь уже без всяких сомнений, его правая рука — верховный главнокомандующий Егор. Он, как всегда, не признавал военную форму и позволял себе ходить в простой рубашке и брюках, но о своих обязанностях он не забывал ни на минуту: командующий не отрывал бинокль от глаз, рассматривая с высоты шеренгу Скорпов, и время от времени давал какие-то указания по рации. Слева же от Вани, прислонившись спиной к ограждению, безучастно смотрела в даль Женя. Она перекидывала свой меч из одной руки в другую, время от времени бросая на него взгляд и рассматривая причудливый узор на ножнах. В очередном стыдливом порыве Ваня случайно посмотрел на неё и… Как хорошо, что он… Ну вот опять. Надо срочно как-то отвлечься.

— Так, я хочу поплотнее уложить всё в своей голове, — сказал Ваня, — поэтому прошу расскажите мне ещё раз, что случилось во время наступления.

— Опять? — Женя закатила глаза и недовольно покосилась на него, — Ах… ну ладно. Как и планировали, я перешла через портал и сразу же пошла устраивать переполох в тыл, но возникла одна маленькая проблема: там никого не было. Вообще никого: ни людей, ни машин, НИЧЕГО!

— Скорее всего они просто решили сделать ставку на какую-нибудь подлость, — продолжил Егор, — может быть даже попытаются застать нас врасплох. Как только мы обустроим элементарный плацдарм, я отправлю разведчиков, и они прочешут весь город вместе с его окрестностями.

— И сколько это всё займет времени? Сейчас то ты можешь ответить на этот вопрос?

— Наверное… — Егор начал бубнить себе под нос, — мы решили перебросить половину всех наших сил и такими темпами закончим к вечеру… параллельно можно заняться делами на той стороне… Да, — он повысил голос, — вечером, максимум под утро, разведчики будут уже в пути.

— Отлично. Узнайте любыми методами, что именно они задумали. С их силами вряд ли получиться провернуть что-то серьёзное, но к неожиданностям лучше быть готовым.

— Выходит, — сказала Женя, смотря Ване в глаза, и от этого взгляда ему снова стало не по себе, — мои услуги вам больше не нужны? Вы прорвались на ту сторону, а это значит…

— Извини, но я успокоюсь только тогда, когда увижу Петю. Связанного или мертвого.

— Так и знала, — она с презрением отвернулась от Вани, — потом тебе ещё что-то взбредёт в голову, а после этого — третье. Давай уж для антуража ты разденешь меня до гола, закуёшь в цепи и посадишь в подвал, в соседнюю каморку с Андреем.

Ваня не ответил, он лишь глубоко вздохнул и снова уставился на портал, стараясь думать о Седьмой, а не о девушке, которая находится буквально в паре метров от него.

Охота — это одно из тех искусств, которому юное человечество научилось в первую очередь и встроенный инстинкт охотника дремлет в каждом из нас. Казалось бы, по воле самой эволюции мы должны воспринимать охоту как повседневный ритуал, дарующий нам жизнь. Она давно должна была стать для нас чем то естественным, вроде похода в магазин, не вызывающим ни единой эмоций, но, разумеется, это не так. Убийство, пусть и ради собственного спасения, никогда не станет естественным и повседневным поступком для всего человечества и современного общества. Мы можем развить в себе коллективную эмпатию к безголовым курицам, что лежат в магазине — их убил не я, а кто-то другой, когда-то давно где-то далеко на фабрике, но без дрожи в душе смотреть через оптический прицел в глаза приговорённого, без его ведома, к смерти зверя смогут лишь те, кто упорными тренировками пробудил спящий внутри себя инстинкт охотника.

«Я — охотник, а они — моя добыча», — шептал Олег себе под нос, — «Я — охотник, а они — волки, что загрызли стадо. Я — охотник, а они — кровожадные разбойники, не заслуживающие жизни». Аня и Кел делали вид, что не слышат его слов, и тихонько переговаривались между собой, на заднем сидении девятки.

— Не нравится он мне… — шаман с задумчивым видом потёр ладонью свой подбородок.

— А что случилось бы с тобой, окажись ты на его месте?

— Я уже был на его месте. Из-за Андрея погибло очень много моих друзей и просто хороших шаманов, но у меня почему-то нет навязчивого желания отыскать и убить его.

— У тебя есть Женя или я, а вот у Олега не осталось никого. Месть — это смысл его жизни.

— Так это ведь не правильно!

— Да… Но не насильно же его исправлять… Тем более они убили кучу маленьких детей, — Аня невольно вздрогнула, представив эту ужасную картину, — и вполне заслужили такую участь… наверное.

Девятка ехала по до боли знакомой дороге, а на её переднем пассажирском сидении лежала катана Антона. Глядя на неё Олег окончательно понял, что скучает по этому парню, который насильно стал его приятелем, почти также сильно, как и по лагерю. В нём было много всего своеобразного и отталкивающего, но также в Антоне прослеживалось влияние его лучшего друга Андрея и… сестры. Интересно, где она сейчас?

Олег припарковался у какого-то дома в трехстах метрах от кооператива и достал из багажника своей машины очередной ТТ и пару запасных магазинов к нему, сказав попутно:

— Если вы и правда обладаете способностями, о которых рассказывали, то у нас не должно возникнуть особых проблем. Наибольшую опасность из этой троицы представляет Вороба — пока его дружки отвлекают всё внимание на себя, он занимает хорошую позицию и начинает стрелять. Очень метко стрелять.

— Значит нам надо как-то спрятаться от его огня, — сказал Кел, запихивая в карманы своей куртки по руне, — снега много, так что сделаем завесу и дело с концом.

— А мы не запутаемся, кто есть кто? — спросила Аня.

— Думаю нет. Костю запросто можно узнать даже по силуэту, а у тощего Крысы будут огромные когти вместо пальцев, — Олег вставил в пистолет полный магазин и передернул затвор, — ладно, за дело.

Стараясь издавать как можно меньше лишнего шума, они прошли через пару дворов и вышли к невысокой кирпичной стене гаражного кооператива, который располагался у небольшого леса почти на самой границе города. Ребята затаились за одним из поворотов — от заветной пары ярко-красных ворот их отделяли всего шесть гаражей.

— Тут что-то не то… — сказал Олег, — слишком тихо, — он осторожно высунул голову за угол, — видите этот генератор? Он не работает, а это значит, что внутри нет электричества.

— То есть, — подхватила Аня, — их сейчас здесь нет?

— Либо так, либо они знают, что мы придём и засели в какую-нибудь засаду. Хотя это совсем не похоже на типичные Костины методы…

— Что делаем, парень? — спросил Кел.

— Ждём. В гараже тепло и есть пиво, так что рано или поздно, но они обязательно туда вернутся. Похоже эти ублюдки куда-то отошли, но почему без машины?

Минут пятнадцать они сидели в мучительном ожидании, которое каждый из ребят уже когда-то испытывал до этого. Все коротали время по-разному: Аня повторяла про себя заклинания, Кел достал из бездонного кармана своих штанов специальный ножик, который одолжил ещё у Стивенсонов, и, взяв валявшийся неподалёку камень, начал вырезать из него руну, а Олег смотрел во все стороны, иногда замедляя время, ведь неприятель мог показаться когда угодно и откуда угодно.

Беда пришла оттуда, откуда её ждали меньше всего: Костя с дружками появился со стороны леса. Олег был достаточно бдителен для того, чтобы заметить их вовремя и нырнуть со своими спутниками за угол.

— Аня, ты справишься с завесой сама? — спросил Кел, бросая недоделанную руну в снег, — я хочу зайти сбоку и обезвредить их стрелка. Заметь, парень, обезвредить, а не убить.