Скверная жизнь дракона. Книга седьмая (СИ) - Костенко Александр

Видел я и Зуаскую пищуху скверны. Выглядит как змея, которую сильно сжали и приделали конечности кролика, а вместо пасти прикрутили хоботок от бабочки. Именно от этой пищухи добывают чешую, которую обжигают и порошком пользуют как присадку для металла.

Эта пищуха передвигалась между искривлённых скверной кустов, с закрученной листвой и такой же травой зелёного, а где и жёлтого цвета. Но там же были и другие кусты, возвышавшиеся над землёй на десяток сантиметров с помощью синевато-зелёных корней. Само ядро Шаартельского клевера скверны скрыто под землёй, а из него растут сотни отростков метровой длины, перекручиваясь в толстый пучок. Так ещё от них в разные стороны растут полукруглые светло-зелёные листья, а отростки расширяются конусом к концу. Но из сотен отростков один крайне редко будет заканчиваться светло-синим мешочком, формой похожим на баклажан. Вот его и добывала пищуха. Она каким-то образом находила нужный отросток, протыкала его хоботком и выпивала содержимое мешочка. Но иногда тварь ошибалась, и тогда полукруглые листья резко опускались, кромсая ту в фарш, который всасывали без остатка конусообразные окончания.

Я тогда потратил два дня, ходя по скверному полю, выискивая клевер с мешочками и наблюдая за действиями пищухи. А когда примерно понял, по какому принципу тварь выбирает нужный отросток — ничего добыть не смог. Мешочки на кустах встречались редко, в лучшем случае один на квадрат в пятьсот метров. Пришлось самого себя одёрнуть и двинуться в путь дальше, хоть мне и хотелось добыть такой мешочек. Вдруг он действует так же, как и мешочек со тёплым содержимым из истинного леса скверны?

У первого нужного мне места я провёл коротких три дня, два из которых изучал повадки Жиаклитского розового каштана скверны. Но странно назвать каштаном растения на тонком сильно сегментированном основном стебле, хоть и крайне прочном, из которого на длинной ножке растут широкие и толстые боковые отростки, с жёлтенькими цветочками на концах. Одной из тварей, питающейся этими отростками, оказалась морская свинка со слоновьим хоботом.

Бывало такое, что хоботом свинка неправильно цеплялась за толстый отросток. Тогда он и несколько ближайших лопались с чавкающим звуком, как морские огурцы выстреливая густое содержимое, твердеющее на воздухе за мгновение. На огромной скорости бледно-розовые колья протыкали свинку, та умирала, а из земли выскакивали подвижные корни с сотнями присосок. Они раздирали тушу, оставляя после той лишь мокрый участок земли. Но бывало и так, что свинка своим хоботом аккуратно крутила по часовой стрелке боковой отросток, неспешно закручивая его ножку, пока та не треснет и не отвалится. Тогда свинка сгрызала отросток и принималась к следующему. А когда на каштане останется последний отросток — то свинка его просто отрывала. Растение дёргалось, и тут же обмякало.

Сложно назвать это каштаном, но растение бесспорно полностью розовое, кроме жёлтеньких маленьких цветочков. Как и бесспорно то, что сильно сегментированный стебель содержит в себе как раз необходимые кусочки для будущего жезла. В каждом каштане их может быть до пяти, но с каждого добытого я брал только по одному. Из шести добытых один предрасположен к магии огня, другой земли.

Следующим в ящик я положил все трофеи, добытые из поселения нежити. Их с зимы стало немного больше, хоть и все они не магические.

После того, как были добыты и подготовленные шесть Жиаклитских стеблей — я отправился ко второму нужному месту. Где от вида двух знакомых тварей вздрогнул, но довольно улыбнулся. Одну тварь изучили магосы прошлого, другую лишь видели издалека. Обе пригодятся. На изучение их повадок я потратил долгие две недели. А когда во всём убедился — решил сделать небольшой крюк.

В поселении нежити три твари парадировали патруль, семь тварей ходили около телеги, а извозчик дёргал невидимыми поводьями. В этот раз я вовсю пользовался «Магической стрелой» и «Магическим копьём», стараясь повысить их уровни. Да и к лошадкам-инвалидам не ходил, ибо не нужно.

Шесть дней я провёл у поселения, прежде чем двинулся в путь, придя через семь дней к пещере. Чтобы следующий день ходить по истинному скверному лесу в поисках мешочков с тёплым содержимым, набрав с десяток.

Утром следующего дня, и опять же налегке, я двинул к Акласким полёвкам, прихватив с собой пять мешочков и столько же полукруглых скорлуп миклов, размером с футбольный мяч. А через восемь дней вернулся со связкой в шестьдесят подготовленных пластинок, притом они были специально перевязаны по десятке.

Когда я подготовил псехвотрубки, ещё до похода за стеблями — родилась смутная мысль. Она окрепла после добытых стеблей. А пластинки превратили её в доказанную гипотезу.

У полёвок в каждую отдельную оболочку микла я влил по одному мешочку, не смешивая. И, добывая полёвку, брал из её тела лишь десять пластинок, из разных мест: поближе к крысоподобной голове, в разных местах вытянутого хвоста-пищевода и близко к сплющенному расширению, где пищевод крепится к огромному бурдюку с внутренностями твари. Каждые две пластинки окунал в разные аналоги раствора, и складывал всё строго стопками, чтобы наверняка ничего не перепутать. А придя в пещеру — проверил на плите с серебряными палочками на нагревающих кругах.

Проверял не всё, палочки не бесконечны, очень скоро они могли потерять свои свойства. На проверку выкладывалась по одной из каждой партии. Но и этого хватило.

Растворы не влияют на предрасположенность заллаи к магиям. Все десять пластинок из четвёртой полёвки тускло светились красным, а пластинки с шестой полёвки светились жёлтым. Ставлю остатки своего несчастного хвостика на отсечение, что порождения сами по себе изредка имеют некоторую предрасположенность к стихийной магии, а растворы лишь закрепляют магические свойства во время оклазии. Но я слышал в академии от тёмного эльфа, что всё завязано на какую-то случайную волю богов.

Не знаю, связано ли всё это с тем, что я увидел год назад — но, почему-то, узнавать это не хочу.

Вслед за трофеями с поселения нежити я положил в ящик шестьдесят пластинок полёвки, подготовленные аналогом. И пластинки, подготовленные кваралитским раствором. Те заляпанные пластинки я ещё в пещере полностью окунул в аналог. На проверке оказалось, что после такого купания нанесённые линии раствора вообще пропадают, а пластинка вся тускло светилась. Вопросы вызывали две пластинки, подготовленные бронзовым кваралитским раствором, но покрытые аналогом. Он явно действует как золотой раствор, если вспомнить радиус поглощения маны из воздуха. Эти две пластинки я перевязал отдельно, чтобы не запутаться.

Следом за пластинками в ящик аккуратно опустились четыре чёрных заготовки для будущего посоха: обычная после золотого раствора с моим личным узором, и три после золотого аналога, притом вся поверхность одной из последних на проверке тускло светилась синим. Я ещё подумывал взять одно из неподготовленных ядер хитца, или даже все, и тоже окунуть в золотой аналог — но побоялся.

В ящике слишком много магических заллай, и все они дорогие. Боюсь представить свою судьбу, если я одномоментно продам все подготовленные заллаи, наплевав на всякую конспирацию и дозированный сбыт. Думаю, сильные мира и просто охочие к наживе разумные так же не будут соблюдать дозировку, колюще-режущих предметов в моей тушке.

Я стянул положенные трофеи ремешками, прикреплёнными к внутренним стенкам ящика, и покосился на огромную кучу сфер размером с футбольный мяч, на ярком солнце неявно отливавшихся бронзой. Последние два месяца прошли суетливо, но продуктивно. Как и весь прошедший год, если так подумать. Лог…

Довольно успешный год. С прошедшей осени только на убийствах порождений я поднял три уровня, а когда задержался у поселения нежити — добрал ещё семь. Осталась капелюшечка опыта до сотого уровня.

Даже сейчас, стоя перед ящиком около начала горного склона, я борюсь с желанием добить эти тщедушные тринадцать тысяч опыта. Это десять убитых полёвок, или примерно сорок манулов скверны, или двадцать пять стрекочущих фласкарцев. Но это можно сделать и потом, посмотрев, есть ли награда за сотый уровень, как и посмотреть на существование награды за двадцать пятый уровень умения. С «Рывком» странно всё получилось. Когда я зимой постоянно пользовался умением, утром и вечером по несколько раз спуская всю «выносливость» и скача по пещере — уровень увеличивался со скоростью улитки на оголённом проводе. Но когда я в бою с нежитью пользовался «Рывками», то уровень рос стремительно. Но один уровень — это не много, за следующую зиму можно его взять.