Скверная жизнь дракона. Книга восьмая (СИ) - Костенко Александр

Я отлепил руку от кристалла. Девочка захлопала глазками, что-то промычала да так и потащилась за мной в дальнюю часть церкви. Там уже ждал настоятель церкви. Он затянул шарманку о каком-то пришибленном долге каждого аутиста с разжижением мозга по первому приказу снимать штаны и раздвигать задницу — или, как сказал настоятель, «жить ради прочих разумных и благо ради них творить». Дольше десяти секунд я подобный бред вынести не смог, в грубой форме оборвал мужика и попросил не тратить моё и без того ценное время.

— Из Всеобщего Собора Магласии просят…

— Я помню, что должен двинуть в собор. Что-то ещё?

— Да. Ваше начальствующее лицо просило передать, чтобы были готовы к трудоёмким дням как на Чалой равнине, в Антанской макире.

— Вот же сука белобрысая, — процедил я, припомнив Хубара нелицеприятными эпитетами.

Больше ничего белобрысый не передавал, так что я показал на девочку со словами, что её надо зарегистрировать. И пусть мне объяснят, что вообще из себя представляет регистрация. Оказалось, что нужно прийти и показать, что раб из троптосов безопасен для окружающих. И дело не в боевых «умениях» или опыте боёв, а в развитости самого троптоса. Был случай, когда такой раб разорвал нескольких зевак в городе голыми руками просто потому, что у него «вскипела кровь», «затуманился разум» или что-то подобное. Того раба зарубили, но с тех пор каждого троптоса надо раз в три месяца приводить в церковь и доказывать его безобидность. Или сдавать в церковь, если хочется избавиться от груза.

На словах про сдачу в церковь девочка что-то промычала и испуганно потянула край моего плаща, будто желая обмотаться им. Я отдавать девочку не собирался — даже если и захочу от неё избавится, то лучше вскрою ей глотку, чем отдам церковникам. Я этих утырков ненавижу и сделаю всё, чтобы отправить в скверну вслед за драконами.

Церковники принесли небольшой кристалл на подставке с листком под ней. Я приказал девочке прислонить к нему ладонь. Настоятель положил поверх её ладони свою и подал через ладонь девочки толику маны. Кристалл моргнул зелёным, занося на листок данные лог-листа девочки.

— Это существо безобидно, — сказал настоятель, внимательно изучив содержимое листка. — Не смею вас задерживать. Не забудьте прийти через три месяца, чтобы…

— Не будет трёх месяцев, — я мотнул головой, чтобы сплюнуть, но заметил деревянный пол под ногами. Вместо этого я лишь пожелал церковникам удачи оставаться и захотел поскорее уйти, но повернулся и едва не завернулся гусеницей в собственный плащ. Девочка обратилась ожившим истуканом, отрешённым взглядом смотря в никуда. Терять время на отдачу приказов не хотелось, так что просто схватил её за руку и потащил к выходу.

Оставшаяся позади церковь, забитая народом площадь, улицы и проулки столицы княжества — всё это не растормошило девочку. Она отрешённо смотрела в никуда даже когда очутилась в нашей комнате, в твердыне князя. Тёмно-зелёное платьице и плащ помялись, в блекло-жёлтые короткие волосы каким-то образом угодила веточка.

Я открыл лог-файл, убрал приказ о молчании и голосом подтвердил это, что девочка может говорить. Но она так и стояла истуканом, пялясь в пустоту. Лишь щелчки пальцами около ушей возымели эффект, заплаканные глаза чуть дёрнулись, напряжение мышц спало, маленькое горло с напрягом проглотило подступивший ком.

Девочка повернула в мою сторону голову, медленно, опасаясь резким движением прогнать мираж. Из красных глаз вновь потекли слёзы, рот открылся и закрылся, тонкие губы несколько раз причмокнули.

— Соя… Соя… — сквозь слёзы говорила девочка натужным голосом, позабыв вообще все уроки прошедших недель. — Соя… насыщает. Здесь, — девочка дрожащими руками потянулась ко мне. Одной рукой она взяла меня за край плаща, а тремя показала на место рядом с моей ногой. — Соя здесь. Здесь.

— Чего? Боишься, что я тебя церковникам отдам?

— Не надо, — замотала головой девочка, ещё сильнее заплакав. — Не надо. Соя здесь. Здесь.

— Где угодно, но не у церковников. Они от меня не получат даже глотка воды. А ты уж точно стоишь подороже, — я взял руку девочки и оторвал от своего плаща. — Иди умойся, ужин скоро.

— Соя… Соя…

Девочка попыталась что-то сказать, но лишь нечленораздельно прокряхтела. Она медленно, боязливо подошла, всеми четырьмя руками потянулась ко мне, желая обхватить за талию и прижаться — но в нескольких сантиметрах остановилась и робко подняла взгляд. Я смотрел на девочку с некоторым раздражением от её глупой истерики. Она отстранилась, низко поклонилась и покачивающейся походкой пошла умываться.

За ужином нам компанию составил Лутарикий с двумя другими эльфами. Мы поговорили об отстранённых темах, о походе в церковь. И, конечно, говорили мы о прошедших днях у скверного сада. Длинноухих интересовали мои успехи: как далеко я смог пройти, сколько голов нежити могу подтвердить, и прочее. Особенно им было приятно узнать, что я на полторы сотни метров подобрался к началу военного лагеря, и оставшиеся два этапа решил посвятить исключительно ему.

Длинноухих радовали мои результаты, но их радости я не разделял: за прошедшие пять дней я взял ещё восемьдесят девять «уровней». Когда отметка «уровней» перешла за двести, то я в награду получил дополнительных десять свободных «очков характеристик» и два «очка навыков», как за двойной уровень — а когда несколько лет назад я получил сотый уровень, то награда была одинарной. Прогрессия очевидна. Но проблема в общем количестве уровней.

За два этапа по пять дней взят лишь сто сорок один «уровень» из четырёх сотен. Да, «очки характеристик» вкладываются в «Магию», «очки навыков» накапливаются, «умения» прокачиваются, а «Магическая стрела» через пять уровней пойдёт на улучшение — но результат не радует. Можно ли взять ещё двести пятьдесят «уровней» за оставшиеся два этапа и третий подготовительный к походу? Вряд ли, но пытаться стоит.

После обсуждения моих успехов я открыто спросил об успехах длинноухих в подготовке к предстоящему походу. Последний из пяти этапов я посвящу изучению маршрута похода и хочу быть уверен, что мне не доставит проблем идущая вместе со мной группа. Хрен его знает, зачем вообще эльфам понадобилось проводить подобное, но это не мои заботы и дела.

Лутарикий уверил, что подготовка к походу идёт строго по графику, а когда я оплавлюсь к саду на пятый этап — то мне выдадут подробную карту с предполагаемым маршрутом. Этого мне достаточно.

— Вы определились с вашей наградой? — услужливо спросил длинноухий будто натянутым фальцетом. Он спрашивал про награду за исследование лагеря пограничников.

— Ещё нет, но к походу наверняка что-то придумаю.

— Нам радостно это слышать, — эльфы вежливо кивнули мне и встали из-за стола, заканчивая ужин. Но Лутарикий, прежде чем уйти, кинул задумчивый взгляд на девочку. — Ваш троптос несвойственно спокоен. Неделю назад это существо не спускало с вас взгляда.

— Она испугалась церкви.

— У этих существ есть и страх. Удивительно, — без всякого сарказма произнёс Лутарикий.

Девочка весь ужин красными заплаканными глазами смотрела строго в тарелку, молчала и не выказывала никаких эмоций. Даже десерт из творога со свежими ягодами и мёдом не растормошил девочку. Она молча съела лакомство, выпила сладкого компота и замерла в ожидании окончания ужина. И так же молча она шла за мной в комнату, где замерла около двери, отрешённым взглядом смотря в пустоту.

Я не обращал внимания на поведение девочки и время до отбоя просидел на кровати, привычно пялясь в одну точку и размышляя о предстоящих пяти днях в скверном саду. Когда я вынырнул из размышлений, то мир за окном погрузился в ночной мрак, а девочка всё изображала статую около двери. Мне плевать, она может и хоть все оставшиеся дни так простоять — но иначе занятия с гувернанткой пройдут зазря. Этого бы не хотелось.

Я приказал девочке подойти, та приблизилась послушной куклой. Я поместил её подбородок в ложбинке между большим и указательным пальцем, и притянул девочку поближе.