Поэтому я отказался.
* * *
Глушков с переводчиком Ахметзяном объезжали деревни третий день. В каждой действовали по отработанной схеме. Сначала к мулле или старосте, потом общий сход, затем поочередный обход дворов.
В Нижней Солманке их встретил седобородый мулла Хайретдин. Выслушав объяснения через переводчика, степенно огладил бороду:
— Зерно найдется. Но дорого просить будем.
Глушков выложил на стол образцы: моток проволоки, пачку гвоздей, банку керосина:
— Не деньгами берем. Товаром.
Старые глаза муллы заблестели при виде керосина. В деревне его давно не хватало.
К вечеру собрался сход. Глушков, пока Ахметзян переводил, внимательно вглядывался в лица крестьян. Важно найти верный подход к людям.
— Нефть ищем, — говорил он. — Значит, скоро здесь город будет. Дороги. Работа для всех. А пока меняем товар на продукты. По-честному, без обмана.
Сработало. На следующий день от двора к двору ходили с санями, собирая мешки с мукой, крупой, салом. Взамен оставляли то, чего давно не видела деревня — инструменты, гвозди, проволоку, керосин, соль.
В Верхнем Карабаше помог авторитет старого Мухаметшина. Стоило ему замолвить слово, и амбары открылись. К обеду сани были полны.
В русском селе Покровском староста, хитрый мужик с прищуром, сначала артачился:
— А ну как обманете? Бумага какая есть?
Глушков молча выложил мандат с печатями:
— Государственное дело делаем. Обманывать не в наших правилах.
К концу недели караван из пятнадцати саней двигался к промыслу. Мука, крупа, соленое мясо, сало, мороженая рыба, хватит надолго. Хорошо, что установили связи, наладили доверие.
— Теперь легче будет, — говорил Ахметзян, покачиваясь в седле. — Народ поверил.
Глушков кивал. Он понимал, что это только начало. Впереди долгая зима, и каждый новый обоз придется добывать тяжелым трудом и умением договариваться.
На въезде в лагерь их встретил Рихтер:
— Молодцы! Справились.
— Это только начало, — ответил Глушков. — Теперь по деревням своих людей оставим. Пусть заранее договариваются.
Начало было положено. Промысел получил надежный источник продовольствия. Но что важнее всего, удалось получить поддержку местных жителей, без которой в этих краях не выжить.
Глава 12
Конец банды
Рихтер в который раз проверял чертежи самодельной печи. Старый инженер знал, что без свежего хлеба работяги долго не протянут. Сухари да галеты не еда для тяжелого труда на морозе.
— Фундамент готов, Александр Карлович, — доложил Кузьмин, отряхивая руки от цемента. — Можно класть печь.
На расчищенной площадке возле складов уже стоял добротный деревянный барак. Двойные стены, засыпанные опилками, надежно держали тепло. Плотники заканчивали настил полов из струганых досок.
— Кирпич привезли? — Рихтер щурился через запотевшие очки.
— Две телеги. Старый, но крепкий. Из заброшенной церкви в Карабаше.
Печь решили делать по старинному русскому образцу, с колосниками для дров внизу и тремя ярусами для выпечки. Чертеж Рихтер срисовал когда-то у знакомого пекаря в Петрограде, да так и возил с собой в папке.
К вечеру печь начала обретать форму. Кузьмин с помощниками аккуратно клали кирпич за кирпичом, промазывая швы особым раствором с добавлением яичных желтков, для крепости.
— А под нужно чугунный, — объяснял Рихтер. — Иначе тепло уходить будет.
Чугунные плиты нашлись на складе, остались от разобранного парового котла. Почистили, подогнали по размеру, уложили ровным слоем.
Труднее оказалось с противнями. Наконец нашли выход. Валиулин приспособил листы кровельного железа, загнув края и укрепив полосами жести.
На третий день пекарня была готова. Беленые стены, ровный деревянный пол, огромная печь в центре. Рядом стол для разделки теста, полки для готового хлеба.
— Теперь главное — пекаря найти, — вздохнул Рихтер, оглядывая творение.
Но и тут повезло. Среди рабочих нашелся Степан Лукич Морозов, в прошлом пекарь из Самары. Пожилой, основательный, он деловито осмотрел печь:
— Добрая получилась. В такой и калачи можно печь, не только хлеб.
Первая проба прошла на рассвете. Рихтер лично проверял температуру в печи, регулировал тягу. Морозов колдовал над тестом, то и дело пробуя его на ощупь.
Когда из печи вытащили первые караваи, запах свежего хлеба разнесся по всему лагерю. У пекарни сразу собралась толпа.
— Раздавать подождем, пусть остынет, — распорядился Морозов. — А то желудки застудят.
Рихтер отломил корочку, попробовал:
— Отличный хлеб получился, Степан Лукич!
— Еще бы не отличный, — проворчал пекарь. — Печь-то знатная. По всем правилам сделана.
К обеду свежий хлеб уже раздавали по всему лагерю. Рабочие, получая теплые ароматные буханки, улыбались:
— Теперь не пропадем! С хлебушком любую работу осилим.
Рихтер, наблюдая за раздачей, довольно поглаживал бородку. Еще одна проблема решена. Теперь надо обеспечить пекарню мукой. Но это уже забота Глушкова и его команды.
* * *
Старый охотник Мухаметшин вывел отряд затемно. Десять человек на лыжах, у каждого винтовка и тяжелый заплечный мешок. Позади четверо саней для добычи.
— Волчья стая к деревням подошла, — объяснял он по пути. — Значит, и кабаны рядом. А где кабаны, там и лоси кормятся.
Морозное утро окрасило снег в розовый цвет. Охотники, растянувшись цепочкой, осторожно двигались через ельник. Первым шел Мухаметшин, за ним опытные стрелки Перьев и Беков, дальше молодые охотники из местных.
Первые следы заметили через час. Глубокие отпечатки лосиных копыт вели к замерзшему ручью.
— Здесь кору обдирали, — Мухаметшин показал на ободранную осину. — Свежие следы, не больше часа.
Разделились на три группы. Мухаметшин с двумя помощниками пошел по следу, остальные начали обход с флангов.
Лося увидели в редком осиннике. Огромный бык с тяжелыми рогами кормился корой. Три выстрела прозвучали почти одновременно. Зверь рухнул, даже не успев понять, что произошло.
Но радоваться было рано. Пока разделывали тушу, от края леса донесся протяжный волчий вой.
— Загонщики пришли, — усмехнулся Мухаметшин. — Теперь жди гостей.
И точно, через полчаса услышали треск валежника. Стадо кабанов, потревоженное волками, ломилось через чащу. Охотники едва успели занять позиции за толстыми стволами.
Первый выстрел уложил матерого секача. Но второй кабан, молодой и злой, успел достать клыком молодого охотника Закирова. Парень закричал, падая в снег. Алая кровь окрасила наст.
Мухаметшин, не целясь, всадил пулю в бок кабану. Тот еще пытался развернуться, но вторая пуля Перьева остановила его окончательно.
— В госпиталь его, быстро! — крикнул старый охотник, зажимая рану Закирова. — Глубоко порвал, зараза.
Двое помощников повезли раненого в лагерь. Остальные продолжили охоту. Времени терять нельзя. Впереди маячили голодные недели зимы.
К полудню добыли еще трех кабанов и старую лосиху. Но тут пришла настоящая беда. Волки, окружившие охотников, начали стягивать кольцо.
— К деревьям! — скомандовал Мухаметшин. — Спина к спине!
Серые тени мелькали между стволами. Перьев успел снять вожака, огромного волка с седой мордой. Но остальные только сильнее разъярились.
Молодой Ахметзянов, отбиваясь от прыгнувшего зверя прикладом, не удержал равновесие. Волк успел схватить его за руку, но тут же получил пулю от Бекова.
Перестрелка длилась минут десять. Когда все закончилось, на снегу лежали шесть волков.
Но и среди охотников были раненые. У Ахметзянова глубокие рваные раны на руке, у Перьева разорванная волчьими клыками телогрейка.
— Зато мяса хватит, — проворчал Мухаметшин, перевязывая раненых. — И волчьи шкуры пригодятся.
К вечеру вернулись в лагерь. Четверо саней, груженных добычей. Два лося, пять кабанов, шесть волков. Зорина, осмотрев Закирова и Ахметзянова, покачала головой:
