Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна

Самым простым способом помешать открыть сундук, рассуждала Лёлька, было бы дать подножку одному из чародеев, но таким образом они рисковали изобрести своеобразный вечный двигатель: отпускание амулета, ловля, подножка, снова отпускание…

– Как ты думаешь, куда они его тащат? – шепотом, словно идущие впереди волшебники могли услышать, спросил у сестры Ярик. Та пожала плечами:

– Может, к себе в логово?

– В подвал-то? В двери не пройдет.

Девочка задумалась. А ведь и верно. Если только на подходе к своей штаб-квартире маги не изобретут способ протащить бунтующего и летающего пленника через стандартную вамаясьскую дверь, в которой и дядя Вася, старший брат папы, не бунтующий и не летающий, вышиб бы притолоку лбом и застрял плечами, этот вариант отпадает. Что остается тогда? Что-нибудь с широким… очень… входом… с высокими потолками… или вообще без крыши… а еще лучше – под открытым небом? Что-то вроде сада камней, или тренировочной площадки, или…

На развилке они приостановились, то ли отдыхая, то ли обсуждая этот же вопрос. Налево пойдешь, сориентировалась Лёлька, к магам в дом попадешь. Прямо пойдешь – дворец Шино найдешь. Направо… Что располагалось справа, она не знала, но, похоже, это предстояло им выяснить: ловцы сундука повернули именно туда.

Несколько сотен метров по пустынной темной тропинке – и суматоха пожаротушения и новостеузнавания осталась за спиной. Зеваки, получив от свирепо нахмуренного Кошамару молнией под ноги, предпочли присоединиться к пожарной команде, бегающей с вёдрами вокруг догорающей обезображенной Мишани. Вокруг группы захвата же воцарилась темнота и тишина, нарушаемая лишь тревожным потрескиванием бледнеющей сети.

Пару раз Нерояма оглянулся, скользя по ребятам ищущим взглядом, будто какие-то подозрения свербели у него в мозгу. Но поскольку ни вопросов, ни молний после его оглядываний не последовало, княжна успокоилась: не заметил, и стала крутить головой по сторонам в поисках ориентиров.

Долго гадать о пункте назначения им не пришлось. Попетляв по белым тропинкам минут десять, волшебники остановились у невысокой стены, затянутой плющом. Амулет Грома заметался, рванулся, сеть растянулась, померкла на миг… но выдержала и засветилась вновь – болезненной тусклой голубизной. Маги выглядели так, словно не падали только потому, что держались за вырывающуюся в небо сеть.

– Забор ломать будут? – недоуменно моргнул Ярик.

– Перелезать! – пренебрежительно хмыкнула сестра – и оказалась неправа.

По сигналу Тонитамы прямоугольный кусок зелени, словно оторвавшись, отвалился вбок – и на его месте открылся проём. Калитка!

– Это ж его дом! – вспомнила Лёлька их визит к Вечному перед боем с Обормоту.

– Не пролезет, – критически обозрел мальчик узкий проход, на глазах упрямо затягивавшийся растительностью.

Будто отвечая на его мысли, хозяин дома махнул рукой, с пальцев его сорвался пятнистый сиреневый мяч, ударился в перекладину над проходом и растекся по косякам двумя ровными ручьями, оставляя блестящие следы. Несколько секунд ничего не происходило, и когда ребята уже подумали, что в этих полосах весь смысл заклинания и заключался, каков бы он ни был, как стена под сиреневыми полосами с шелестом осыпалась. Не дожидаясь, пока осядет пыль, чародеи поспешили затащить пленника во двор.

Убедившись, что снаружи за ними никто не следит, а внутри не обращает внимания, Ивановичи проскользнули за ними, добежали до небольшого одноэтажного строения, совсем не похожего в их представлении на дом одного из самых могущественных чародеев Вамаяси, и залегли в кустах. Знакомая дорожка, круглый сад камней, белая щебенка вокруг черных валунов в рост человека, излучающая слабый свет…

Чародеи, еле держась на ногах, по сигналу Тонитамы коснулись своими брусками камней, и по черной матовой поверхности побежали багровые прожилки, напитывая поблекшую сеть алым, словно кровь по жилам помчалась. Амулет Грома заметался с удвоенной яростью. Шаг назад по новой команде, пальцы разжались – и бруски остались торчать из камней, точно вбитые. Маги вскинули руки ладонями вверх, и до Ивановичей долетели тихие ритмичные слова заклинания. Сеть напружинилась и начала уменьшаться, прижимая к земле свой улов. Несколько минут – и сундук в ее объятьях напоминал уже не воздушный шар, готовый к полёту, а шмеля, запутавшегося в паутине.

– Вассё! – выкрикнул Кошамару, и все девятеро замолчали. Внезапная тишина зазвенела в ушах как набат. Медленно опустив руки, маги шагнули назад, осели на щебенку и замерли в изнеможении, словно не амулет Грома сровнял Мишаню с землей, а они за полчаса и голыми руками.

Взгляды детей заметались от волшебников к амулету, придавленному сетью к самой земле. Что теперь? Снова не давать открыть? Как? Варианты подрывных операций зароились в голове княжны. Знать бы еще, от чего из придуманного будет толк или хотя бы не получится вреда…

Из-за ограды ветер донес обрывки тихого разговора. Зеваки набрались смелости и решили приобщиться к историческому событию?

Нерояма повернулся на бок, приподнялся, вытягивая шею на голоса, но руки его подломились в локтях, и старик рухнул на землю.

"Уходили сивку крутые горки", – хмыкнула девочка и потянула Тихона за лапу. Настала пора консультации у эксперта.

– Тиш. Слушай, что я измыслила, – прошептала она, уткнувшись в розовую шерсть, жесткую от набившейся в нее грязи и травы. – Можно…

– Добрый вечер. Простите, пожалуйста, Тонитама-сан, Кошамару-сан, – елейный голос – знакомый до дрожи – заставил Лёльку прикусить язык. – Мы вторгаемся в неурочный час и не желаем причинить неудобства уважаемому хозяину и его достойным гостям…

Восклицание Ярика и команды Кошамару-младшего: "Таракану?!" прозвучали одновременно.

– Не желая прерывать ваш отдых и единение с природой, при всем почтении к собравшимся коллегам, – продолжил Ода вкрадчиво, – скажу сразу, что заглянули мы в этот уютный гостеприимный дом не планируя, и задержаться не планируем тоже.

Лёлька выглянула из зарослей, не смея дышать – и первое, что бросилось ей в глаза – горящие завистью взоры пришельцев, устремленные на трепыхающийся в паутине сундук.

– Даже не знаю, радоваться этому известию или огорчаться, Таракану-сан, – Нерояма – откуда только силы взялись! – медленно поднялся на ноги и согнулся в поклоне. Тонитама, осунувшийся, с запавшими глазами, медленно последовал его примеру.

– Какая жалость, что вы не сможете присоединиться к нам в этот дивный вечер, – проговорил хозяин, огорченно покачивая головой.

– В следующий раз мы непременно станем вашими гостями, – выступил из-за его плеча Кошамару-старший. Взгляд его метался по двору, изредка задерживаясь на сундуке, но убегая снова. На кусты… на дом… на беседку…

– Надеемся на это, – проговорил Тонитама.

– Не ведаю более уютного дома в Запретном городе, – закивал Нивидзима, сверля взглядом скромное жилище Тонитамы, словно мог разглядеть, что прячется за стенами и ширмами, перегородившими окна.

– Благодарю, Нивидзима-сан, – церемонно поклонился хозяин. – Слышать это от вас – большая честь.

Лёлька, прижавшая брата к земле, готова была рычать. Ох уж эти вамаясьские церемонии! Нет бы пришёл, сказал чего надо, и упёрся обратно!

– Не смеем задерживать тогда вас, – с образцово-показательным сожалением Нерояма развел руками. – Как печально, что дела не позволяют вам остаться на чашечку чая.

– Да, у каждого свои дела… – сконфуженно улыбаясь во все пухлые дряблые щеки, произнес Таракану. – У вас свои… у нас – свои. Мы всего лишь быстро заберем то, за чем пришли, и оставим вас вашим трудам.

Взоры девяти пар глаз вонзились в Вечного, как кинжалы: ученики зашевелились, поднимаясь, готовясь к бою, заслоняя собой распятый над белой щебенкой сундук. Но Ода, ко всеобщему недоумению, извлек из-за пояса маленький варадзи, провел над ним ладонью, и уперся взглядом в кусты.

За которыми лежали Ивановичи.

– Ори-сан, Яри-сан, доброго вам вечера и приятной прогулки, – проговорил он, улыбаясь и кланяясь, словно ничего более радостного не случалось в его жизни лет двести. – Огорчён необходимостью сообщить вам, что ваши опекуны за вас беспокоятся. Но не нужно расстраиваться. Мы пришли, чтобы отвести вас в безопасное место.