Остаток дня мы посвятили последним приготовлениям. Каждый чемодан был тщательно упакован так, чтобы выдержать самый придирчивый досмотр. Оборудование распределили между разными багажными местами, чтобы при потере одного мы не лишились всех возможностей для исследований.
Вечером, когда основная подготовка была завершена, я вышел на балкон своего номера. Наступали сумерки, и Харбин зажигал огни.
Этот удивительный город в самом сердце Маньчжурии, созданный русскими на китайской земле, готовился стать центром будущих драматических событий. Через несколько недель японские войска начнут полномасштабное вторжение в Маньчжурию, используя сфабрикованный инцидент на Южно-Маньчжурской железной дороге как предлог.
А мы, горстка советских специалистов, собирались опередить историю, найти нефть за двадцать восемь лет до ее официального открытия и, возможно, изменить баланс сил в предстоящем мировом конфликте.
В дверь тихо постучали.
— Войдите, — сказал я, возвращаясь с балкона в комнату.
Вошел Александров с небольшим пакетом в руках.
— Последние приготовления, Леонид Иванович, — он развернул на столе карту окрестностей Цицикара. — Вот здесь, в пятнадцати километрах от города, находится та самая точка, которую вы обозначили. Местность сильно пересеченная, много оврагов и низин. Идеальное место для скрытых работ. Но именно поэтому наблюдение за нами будет усилено.
— Разработали план отвлекающих мероприятий? — спросил я.
— Да. Воронцов останется с частью оборудования в Харбине еще на день. Если за нами следят, это создаст впечатление, что мы не готовы к серьезным работам без этого оборудования. Затем он привезет его окружным путем. Кроме того, — Александров достал из пакета стандартный технический журнал, — мы подготовили фальшивый план работ. Оставим его «случайно» в доступном месте для возможных соглядатаев.
— Отлично, — кивнул я. — А что с системой связи?
— Шифрованные радиограммы будем отправлять только в крайних случаях. Основной канал — курьеры из консульства под видом железнодорожников.
Мы еще долго обсуждали детали предстоящей операции. Поезд на Цицикар отправлялся завтра в восемь сорок пять утра, и каждая мелочь должна быть продумана.
Когда Александров ушел, я еще раз проверил свой личный багаж. В потайном кармане маленького чемоданчика лежала позолоченная лоза, подарок Архангельского после успешной башкирской экспедиции. Этот «ненаучный» инструмент стал моим талисманом, помогающим поддерживать легенду о необъяснимой способности находить нефть.
Рядом с лозой я положил миниатюрный компас, переданный Мышкиным перед отъездом. Неприметный прибор содержал тайник для микрофильмов, идеальное место для сохранения важнейших данных в случае провала экспедиции.
В последний раз взглянув на карту Маньчжурии, я отметил мысленно точку предполагаемого месторождения. Где-то там, в недрах земли, покоились миллиарды тонн нефти, которые в моей прежней реальности обнаружены только в эпоху Хрущева. Теперь мы могли найти их на заре сталинской индустриализации, кардинально изменив энергетический баланс в предстоящей схватке с фашизмом.
Завтра начиналась главная часть нашей миссии, путь к Дацинской нефти, путь, который мог изменить судьбу страны и всего мира.
Алим Тыналин
Нэпман 10. Финал
Глава 1
За нефтью в Маньчжурию
Харбинский вокзал полнился жизнью и гулом тысяч голосов, сливавшихся в причудливый многоязычный хор. Мне редко доводилось видеть такое пестрое смешение народов, эпох и культур.
Китайские носильщики в традиционных шапочках с косичками сновали между толпой, ловко баланcируя тяжелыми чемоданами на бамбуковых коромыслах. Русские эмигранты щеголяли в костюмах, вышедших из моды еще во времена последнего императора, создавая впечатление странной машины времени.
Дамы в длинных платьях, словно сошедшие со страниц дореволюционных журналов, обмахивались веерами, ведя беседы на изысканном русском языке.
В противоположном конце зала ожидания группа японских офицеров в безукоризненной форме с начищенными до блеска пуговицами и кобурами создавала островок военной дисциплины среди хаотичного движения вокзальной толпы. Их лица хранили каменное спокойствие, но взгляды цепко скользили по помещению, подмечая малейшие детали.
— Обратите внимание на второго офицера справа, — тихо произнес Александров, наклонившись ко мне под предлогом проверки билетов. — Капитан военной разведки. Видите характерный значок на воротнике?
Я рассеянно кивнул, делая вид, что внимательно проверяю документы в портфеле. Краем глаза заметил указанного офицера, подтянутого мужчину с узким лицом и шрамом на подбородке. Он что-то негромко говорил своему адъютанту, изредка бросая взгляды в нашу сторону.
Архангельский и Перминов в двадцати шагах от нас руководили погрузкой нашего оборудования. Чемоданы и ящики, замаскированные под стандартное железнодорожное оборудование, грузили в специальный технический вагон, прицепленный к пассажирскому составу Харбин-Цицикар.
— Инженер Ли еще не прибыл? — спросил я, проверяя время на карманных часах.
— Ожидаем с минуты на минуту, — Александров кивнул в сторону западного входа. — А вот и он.
К нашей группе приближался Ли Вэньцзяо, молодой китайский инженер, назначенный сопровождать нашу экспедицию. Его европейский костюм сидел безукоризненно, придавая облику некий космополитический шарм. В руках он держал потертый кожаный портфель, под мышкой, свернутые в трубку чертежи.
— Товарищ Краснов, — поздоровался Ли на почти безупречном русском. — Прошу прощения за небольшое опоздание. Пришлось задержаться в управлении для получения дополнительных инструкций.
— Никаких проблем, товарищ Ли, — я пожал его руку, одновременно отмечая про себя фразу о «дополнительных инструкциях». — Мы только завершаем погрузку технического оборудования. Кстати, позвольте представить вам главного геолога… то есть, инженера нашей экспедиции, товарища Архангельского.
Архангельский, заметив мой намек, немедленно начал «инструктаж», демонстрируя Ли чертежи железнодорожного полотна.
— Как вы понимаете, товарищ Ли, наша основная задача — проверка устойчивости грунта под железнодорожным полотном, — говорил он, разворачивая схемы. — Особое внимание уделим дренажным системам в районе Цицикара. Что вам известно о составе грунта на северном участке линии?
Я отошел на несколько шагов, делая вид, что проверяю билеты, но внимательно прислушивался к разговору. Архангельский искусно проводил проверку компетентности нашего китайского сопровождающего, одновременно оценивая его познания в геологии.
— Грунт преимущественно лессовый, с примесью суглинка, — уверенно отвечал Ли. — В северной части значительные отложения глины, что создает проблемы с дренажем во время муссонных дождей. В прошлом году пришлось укреплять насыпь на сорок восьмом километре из-за подмыва.
Совершенно компетентные ответы. Ли явно знал свое дело.
Используя технику контрнаблюдения, которую мне преподал Мышкин перед отъездом, я неторопливо обошел зал ожидания, останавливаясь у газетного киоска. Делая вид, что выбираю свежую прессу, я изучал отражение в стеклянной витрине.
Помимо японских офицеров, заметил еще двух наблюдателей.
Один, в европейском костюме, с явными славянскими чертами лица, вероятно, белоэмигрант на японской службе, делал вид, что читает газету в углу зала. Второй, китаец в традиционной одежде торговца, невзначай оказывался все время поблизости от нашего багажа.
— Поезд Харбин-Цицикар задерживается на полчаса, — прозвучало объявление сначала на китайском, затем на русском и японском языках. — Просим пассажиров проявить терпение.
Эта небольшая задержка без объяснения причин насторожила меня. Я вернулся к нашей группе.
— Техническая причина или что-то еще? — тихо спросил я у Александрова.
— Проверяю, — лаконично ответил он и направился к начальнику станции.
