— Какова обстановка? — негромко спросил я у Мышкина.
— Напряженная, — ответил он, не вдаваясь в подробности. — Ваша информация о предстоящем инциденте подтвердилась с поразительной точностью.
Архангельский взглянул на меня с плохо скрываемым изумлением. Я словно слышал его невысказанный вопрос: «Как вы могли так точно все знать?»
— Сталин впечатлен, — продолжил Мышкин. — Это редкость.
Наши автомобили въехали на территорию Кремля через Спасские ворота. Меня охватило странное чувство дежавю.
Крепость русской власти, символ государственности, видевший столько исторических событий… И вот я снова здесь, теперь уже с доказательствами открытия, способного изменить будущее страны.
Нас провели не в парадные залы, а в одно из служебных помещений Совнаркома. Просторная комната с длинным столом, покрытым зеленым сукном.
Стены украшены картами СССР и сопредельных государств. Окна завешены плотными шторами, несмотря на дневное время.
Здесь уже собрались представители высшего руководства. Я сразу узнал Сталина, сидевшего во главе стола.
Его характерный профиль с усами невозможно спутать ни с кем другим. Рядом Молотов в неизменном пенсне, нарком иностранных дел. Там же Орджоникидзе, наркомтяжпром, который курировал нашу экспедицию.
Несколько человек в военной форме РККА, среди них я различил Блюхера, командующего Особой Дальневосточной армией. Представители ОГПУ, включая Менжинского, выглядящего болезненно бледным.
Мы выстроились у входа. Помощник негромко представил нас:
— Товарищ Сталин, экспедиция Краснова прибыла с докладом.
Сталин медленно поднял глаза от бумаг, которые просматривал. Его взгляд, спокойный и внимательный, остановился на мне.
— Проходите, товарищи, — произнес он своим характерным негромким голосом с заметным грузинским акцентом. — Рассказывайте.
Мы заняли отведенные места. Я оказался почти напротив Сталина, что давало возможность наблюдать за его реакцией.
Передо мной лежала папка с документами, привезенными из экспедиции. Чуть поодаль контейнеры с образцами нефти.
— Товарищи члены Политбюро, народные комиссары, военные руководители, — начал я, стараясь говорить четко и по существу. — Экспедиция, направленная в Маньчжурию для геологической разведки, успешно выполнила поставленную задачу. Мы подтвердили наличие крупнейшего нефтяного месторождения в районе Цицикара.
Я раскрыл папку и развернул геологические карты, составленные Архангельским:
— Согласно нашим исследованиям, площадь месторождения составляет примерно двадцать тысяч квадратных километров. Нефтеносный пласт залегает на глубине от ста восьмидесяти до двухсот пятидесяти метров с мощностью продуктивного горизонта более восемьдесят метров. Предварительная оценка запасов минимум два с половиной миллиарда тонн высококачественной нефти.
По комнате пронесся приглушенный гул. Многие склонились над картами, пытаясь осмыслить масштаб открытия.
— Товарищ Архангельский, наш ведущий геолог, проведет детальный технический анализ, — я кивнул Андрею Дмитриевичу.
Архангельский выступил вперед, раскладывая на столе образцы керна, развернув аккуратную упаковку.
— Мы пробурили скважину глубиной двести сорок метров и получили неопровержимые доказательства наличия нефти, — начал он, доставая образцы породы, пропитанные черным золотом. — Как видите, керны буквально пропитаны нефтью высочайшего качества. Малосернистая, легкая, с превосходным фракционным составом. По предварительным оценкам около сорока градусов API.
Он осторожно извлек небольшую колбу с жидкостью темно-коричневого цвета:
— А это непосредственно образец нефти из скважины. Мы провели полевой анализ с использованием реактивов Вороножского, результаты подтверждают исключительное качество.
Сталин внимательно слушал, постукивая карандашом по столу. Затем протянул руку:
— Покажите.
Архангельский передал колбу, и Сталин внимательно рассмотрел ее на свет, медленно поворачивая в руках.
— Как говорят геологи, черное золото, — негромко произнес он, передавая колбу Орджоникидзе.
Тот также внимательно изучил образец, затем восхищенно покачал головой:
— Если запасы действительно таковы, как вы утверждаете, это просто грандиозное открытие!
Архангельский продолжил доклад, демонстрируя геологические разрезы, схемы залегания пластов, результаты анализов. Его заменил Александров с отчетом о безопасности экспедиции и ситуации в Маньчжурии.
— Японцы определенно что-то подозревали, — докладывал Александров. — Уровень наблюдения за нашей группой многократно превышал обычный контроль за техническими специалистами. Особый интерес проявлял капитан Танака из военной разведки Квантунской армии.
— Удалось ли сохранить секретность операции? — спросил Менжинский тихим, свистящим от болезни голосом.
Конечно же, это был секрет Полишинеля. Какой там, всем все было понятно. Но доказать ничего не смогли. А раз не пойман, то не вор.
— С высокой вероятностью — да, — ответил Александров. — Мы использовали многоуровневую маскировку. Официально проводили инженерную проверку железнодорожного полотна. Все следы бурения тщательно замаскированы. Скважина запечатана специальным составом.
Я продолжил доклад, описывая стратегическое значение открытия:
— Товарищи, значение этого месторождения невозможно переоценить. С учетом его местоположения и текущей политической ситуации в регионе, информация о наличии такого количества нефти радикально меняет стратегический баланс сил. Даже если мы пока не можем физически добывать эту нефть, знание о ее существовании дает нам серьезные дипломатические и геополитические преимущества.
Блюхер, до сих пор молчавший, внезапно подал голос:
— Как это повлияет на японскую экспансию?
— Кардинально, — ответил я. — Япония критически зависит от импорта нефти. Информация о гигантском месторождении на территории, которую они пытаются захватить, заставит их радикально пересмотреть свои планы. Кроме того, это серьезный козырь в наших отношениях с Китаем.
Сталин, молча выслушав все доклады, встал и подошел к большой карте Дальнего Востока на стене. Несколько минут он внимательно изучал регион, затем повернулся к нам:
— Значит, месторождение находится здесь, — он указал трубкой на район Цицикара. — Прямо в центре японской зоны влияния. Интересно…
Он вернулся к столу и сел, задумчиво глядя на разложенные перед ним документы.
— Товарищ Краснов, — наконец произнес он, — ваша экспедиция выполнила задачу исключительной важности. Вы не только обнаружили стратегическое месторождение нефти, но и предоставили нам ценнейшую информацию о японских планах в регионе. Точность ваших прогнозов относительно японского инцидента удивительна.
Он сделал паузу, пристально глядя на меня своими желтоватыми глазами:
— Эта информация уже используется нашей дипломатией и разведкой. Благодаря вашим предупреждениям мы подготовились к эвакуации советских граждан из опасной зоны и укрепили границы.
Орджоникидзе поднялся со своего места:
— От имени Наркомата тяжелой промышленности предлагаю наградить участников экспедиции! Они совершили подвиг государственного значения!
Сталин кивнул:
— Согласен. Но учитывая секретный характер операции, награждение будет проведено без лишней огласки.
Он подошел к небольшому столику в углу комнаты, где лежала красная коробочка. Открыв ее, он достал орден Ленина, высшую награду Советского Союза.
— Товарищ Краснов, за исключительные заслуги перед государством и проявленное мужество при выполнении особо важного задания постановлением Президиума ЦИК СССР вы награждаетесь орденом Ленина.
Я встал, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Сталин собственноручно прикрепил орден к моему пиджаку. Его сухие пальцы слегка коснулись моей груди, закрепляя награду.
— Благодарю за доверие, товарищ Сталин, — произнес я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри меня бушевал целый ураган эмоций.
