Он кивнул Забродину:
— Доложите обстановку на границе.
Забродин поднялся со своего места:
— На данный момент японцы не проявляют особой активности в интересующем нас секторе. Основное внимание Квантунской армии сосредоточено южнее, в районе Мукдена, где они снова готовят провокацию. Наша разведка сообщает, что пограничные посты ослаблены, лучшие части переброшены под Мукден.
Степаненко добавил:
— Информация подтверждается. Более того, мы получили данные о том, что японцы не ожидают удара с севера. Их разведка считает, что СССР не пойдет на открытое вмешательство в Маньчжурии.
Сопкин развернул на столе подробную карту приграничного района:
— Наш план следующий. Первый этап — скрытное пересечение границы танковым батальоном и мотопехотой. Здесь, — он указал на излучину реки, — понтонная переправа, подготовленная саперами. Прикрытие — китайские партизаны, действующие под командованием товарища Вэя.
Вэй коротко кивнул, подтверждая готовность.
— Второй этап — ночной марш-бросок по этому маршруту, — продолжил Сопкин, проводя пальцем по карте. — Тридцать километров по пересеченной местности. Используем лощины, распадки, русла пересохших рек для маскировки движения. На рассвете выходим к Дацину с северо-востока. Японцы не ожидают нападения с этого направления.
Окунев вступил в обсуждение:
— Предлагаю разделить танковые силы на три группы. Первая наносит основной удар, прямо по центру японской обороны. Вторая и третья делают обходные маневры с флангов, для окружения. Это классический «канне», двойной охват.
— «Катюши» могут поддержать с дистанции в три километра, — добавил Овсянников. — Предлагаю нанести первый удар именно реактивной артиллерией, чтобы дезориентировать противника, а затем уже вводить танки.
Сопкин одобрительно кивнул:
— Хорошая идея. Психологический эффект от неизвестного оружия может сыграть решающую роль.
Затем он повернулся ко мне:
— Товарищ Краснов, как эмиссар Сталина с особыми полномочиями, вы имеете окончательное слово в этой операции. Ваше мнение?
Я внимательно изучил карту, размышляя над предложенным планом. Он был хорош, но требовал некоторых корректировок.
— План в целом одобряю, — наконец сказал я. — Но предлагаю внести несколько изменений. Во-первых, мне не нравится идея форсировать реку по понтонному мосту. Слишком заметно. Предлагаю использовать танковый брод, обнаруженный разведкой в десяти километрах выше по течению.
Сопкин пометил место на карте:
— Согласен. Это увеличит маршрут на пятнадцать километров, но повысит скрытность операции.
— Во-вторых, — продолжил я, — необходимо более тщательно продумать взаимодействие с китайскими силами. Предлагаю распределить их так. Основная масса партизан создает видимость масштабного наступления с юга, отвлекая внимание японцев. Наиболее боеспособные отряды поддерживают наш танковый удар с северо-востока, выполняя роль пехотного прикрытия.
Вэй склонил голову:
— Разумное предложение. Хэ Лун согласится, он понимает важность координации.
— И последнее, — я указал на карте точку в десяти километрах к западу от Дацина. — Здесь расположен японский аэродром. После начала нашего наступления они немедленно поднимут авиацию. Необходимо нейтрализовать их раньше, чем они смогут вмешаться в бой.
— У нас нет авиации, — нахмурился Сопкин. — Как вы предлагаете это сделать?
— Диверсионная группа, — ответил я. — Александров со своими людьми и отборный отряд китайских партизан. Задача — проникнуть на аэродром до начала нашего наступления и вывести из строя максимальное количество самолетов.
Александров кивнул:
— Выполнимо. При подготовке внезапного удара японцы не ожидают диверсии. Охрана аэродрома обычно слабая.
— Отлично, — подытожил Сопкин. — План принимается с учетом корректировок товарища Краснова.
Следующие два часа мы снова обсуждали детали операции. Порядок движения колонны, систему связи, опознавательные сигналы, взаимодействие между подразделениями. Каждый руководитель группы докладывал о готовности своих людей и техники.
Забродин подробно рассказал о системе снабжения и эвакуации раненых. Степаненко доложил о мерах контрразведывательного обеспечения операции. Воронцов представил инженерный план быстрого развертывания нефтедобывающего оборудования в случае успешного захвата месторождения.
Особое внимание уделили вопросу маскировки советского участия. Вся техника должна быть без опознавательных знаков.
Документы личного состава изъяты и заменены на специально подготовленные. Даже форма бойцов модифицирована, никаких советских знаков различия, погоны и петлицы сняты.
Закончив обсуждение военных аспектов, мы перешли к политической стороне вопроса. Здесь инициативу взял я:
— После успешного захвата Дацина главное не допустить эскалации конфликта до полномасштабной войны с Японией. Для этого необходимо немедленно создать видимость того, что операцию провели исключительно китайские патриотические силы при минимальной поддержке «международных добровольцев».
Вэй задумчиво кивнул:
— Хэ Лун понимает важность этой легенды. Он готов выступить с официальным заявлением от имени Объединенного фронта сопротивления японской агрессии.
— Кроме того, — продолжил я, — мы должны быть готовы к созданию совместной китайско-советской администрации нефтяного района, с главенством китайской стороны.
Китайское главенство будет, конечно же, формальным, но это уже детали.
— А японцы? — спросил Забродин. — Они же не оставят это просто так.
— Разумеется, нет, — согласился я. — Скорее всего, они попытаются организовать контрудар. Но здесь сработают два фактора. Во-первых, международное давление. Мы привлечем внимание Лиги Наций к японской агрессии в Маньчжурии. Во-вторых, демонстрация силы. «Катюши» и Т-30 произведут на японцев настолько сильное впечатление, что они дважды подумают, прежде чем ввязываться в новый конфликт.
Сопкин подвел итог совещания:
— Товарищи, операция «Дацин» начинается через сорок восемь часов. Все подразделения должны быть приведены в полную боевую готовность. Выдвижение к границе — завтра с наступлением темноты. Пересечение границы — послезавтра, в два часа ночи.
Он обвел взглядом всех собравшихся:
— Значение этой операции трудно переоценить. Мы не только обеспечим энергетическую безопасность нашей страны, но и нанесем мощный удар по японскому милитаризму. От каждого из вас зависит успех.
Выйдя из штабной палатки, я на минуту остановился, глядя на лагерь. Бойцы в последний раз проверяли технику, заправляли танки, подвозили боеприпасы. Все были сосредоточены и серьезны, каждый понимал значимость предстоящей операции.
За пеленой облаков угадывалось вечернее солнце, окрашивая небо в бледно-золотистые тона.
Меня охватило странное чувство дежавю. В моей прежней жизни я изучал историю, читал о японской оккупации Маньчжурии, о Мукденском инциденте, о захвате природных ресурсов империалистическими державами. А теперь я сам творил новую историю, где Советский Союз, благодаря промышленному НЭПу и современным технологиям, мог стать энергетически независимой сверхдержавой на десятилетия раньше.
— Товарищ Краснов, — раздался сзади знакомый голос. — Срочно послушайте меня!
Глава 15
Китайские союзники
— Товарищ Краснов, — раздался сзади знакомый голос. — Срочное сообщение!
Я обернулся. Степаненко, обычно невозмутимый, выглядел взволнованным.
— Только что получена важная информация. Китайские представители прибыли раньше срока. Они ждут вас в третьем блиндаже, замаскированном под лесной склад.
— Уже прибыли? — это меняло планы. — Я рассчитывал на встречу завтра утром.
— Обстановка изменилась, — Степаненко понизил голос. — Японцы усилили патрулирование приграничных районов. Хэ Лун решил, что безопаснее пересечь границу сейчас.
Я взглянул на часы, почти шесть вечера. До выступления оставались считанные часы.
