— Для радиосвязи используем кодовые названия, — ответил я. — Танковые группы: «Молот», «Наковальня», «Клещи». Артиллерия — «Гром». Китайские отряды — «Дракон». Штаб операции — «Центр».
Хэ Лун дополнил:
— Мои командиры получат портативные свистки. Два коротких свистка — атака, один длинный — отход. Три коротких — опасность, требуется поддержка.
После обсуждения боевых действий перешли к вопросам эвакуации раненых и пленных. Воронцов доложил о готовности полевого госпиталя и санитарных машин. Забродин рассказал о системе снабжения и подвоза боеприпасов.
Когда основные вопросы были решены, я распорядился о выдаче средств связи. Трое китайских командиров получили советские полевые радиостанции и расписались в получении. Вэй, лучше всех владевший русским языком, стал главным связистом при штабе Хэ Луна.
— И последнее, — сказал я, когда формальности были завершены. — После успешного завершения операции мы немедленно приступаем к созданию китайско-советской администрации района. Официально территория остается под китайским суверенитетом. Неофициально — обеспечиваем совместный контроль над нефтяными месторождениями.
Доктор Чжан поднял руку:
— Генерал Фэн настаивает на письменных гарантиях участия Гоминьдана в управлении ресурсами.
— Об этом можно будет говорить после операции, — твердо ответил я. — Сейчас все наши усилия должны быть сосредоточены на боевых действиях.
После окончания совещания Сопкин, Хэ Лун и я остались в землянке для последнего разговора без посторонних. На столе появилась бутылка коньяка и три стакана.
— За победу, товарищи, — сказал Сопкин, разливая коньяк. — За новую страницу истории.
Мы чокнулись и выпили. Крепкий напиток обжег горло, но принес приятное тепло. Хэ Лун, которого я считал непьющим, неожиданно опрокинул стакан с видимым удовольствием.
— Хороший огонь, — сказал он по-русски. — Согревает сердце воина.
Сопкин начал сворачивать карты, аккуратно складывая их в полевую планшетку:
— Что думаете о поведении Фэна? Неожиданно решил активно участвовать.
— Не доверяю ему, — прямо ответил Хэ Лун. — Что-то здесь не так. Может, договорился с японцами о разделе территории.
— Или узнал о ценности нефтяного месторождения и хочет получить свою долю, — предположил я.
— В любом случае, нужно быть готовыми к сюрпризам, — Сопкин застегнул планшетку. — Я усилю разведку в южном направлении. Если войска Фэна попытаются нам помешать, мы узнаем об этом заранее.
Хэ Лун задумчиво покрутил пустой стакан в руках:
— Моя разведка докладывает, что японцы что-то подозревают. Усилили патрулирование вдоль всей границы.
— Наши источники подтверждают, — кивнул я. — Но они ждут удара с юга, в районе железной дороги. Там сосредоточены их основные силы. Наш удар с северо-востока станет для них полной неожиданностью.
Когда стемнело окончательно, я вышел из землянки подышать свежим воздухом. Над головой раскинулось бездонное звездное небо Забайкалья, такое яркое, что казалось, звезды можно коснуться рукой.
Где-то далеко на востоке едва слышно рокотали двигатели, танковая колонна начинала выдвижение к исходным позициям.
Рядом со мной остановился Хэ Лун, тоже вышедший подышать.
— Красивые звезды, — сказал он, глядя в небо. — У нас в Китае говорят, что яркие звезды перед боем — к удаче. Они освещают путь воинам.
— А у нас говорят, что падающая звезда исполняет желания, — ответил я. — Нужно только успеть загадать.
Словно в ответ на мои слова, по небу прочертил след яркий метеор.
— Что вы загадали, товарищ Краснов? — спросил Хэ Лун.
— Победу, — просто ответил я. — И минимум потерь.
Это было правдой, но не всей. В глубине души я загадал, чтобы эта операция действительно изменила ход истории, предотвратив многие трагедии, о которых знал только я.
Из темноты появился Александров, мой начальник охраны.
— Товарищ Краснов, все готово к выдвижению. Штабная машина ждет.
Я кивнул:
— Идемте, товарищи. Пора начинать.
Мы направились к замаскированным автомобилям. Операция «Дацин» вступала в активную фазу. Маятник истории качнулся, и теперь его движение зависело от наших действий.
Глава 16
Пересечение границы
Пограничная река Аргунь встретила нас тревожным шепотом течения и густым туманом, стелющимся над водой.
В темноте летней ночи лишь смутно угадывались очертания деревьев на противоположном берегу. Китай совсем рядом, отделенный только этой неширокой, но стремительной рекой.
Я стоял на пригорке, наблюдая за выдвижением техники к месту переправы. Александров бесшумно возник рядом.
— Разведка докладывает, что японских патрулей в ближайшие три километра не обнаружено, — доложил он. — Брод подготовлен, наведен понтонный мост, саперы проверили дно.
— Китайские проводники уже на той стороне? — спросил я, вглядываясь в противоположный берег.
— Да, люди Хэ Луна заняли позиции. Сигналят, что путь свободен. «Молот» сообщил, что головная машина готова к переправе. Ждем разрешения.
Я кивнул:
— Разрешаю начать операцию.
Вскоре в предрассветной мгле танковая колонна медленно тронулась к реке. Первым шел Т-30 с бортовым номером, закрашенным грязью.
Командир машины, капитан Окунев, лично вел головной танк. Сквозь брезентовый полог штабной машины я наблюдал, как тридцатитонная махина осторожно вошла в реку.
Дизельный двигатель работал на минимальных оборотах, издавая лишь приглушенное глухое урчание. Танки двигались с поразительным для такой массы шумом.
Наблюдая за переправой, я вспомнил, как в другой жизни, в XXI веке, читал в исторических монографиях о партизанских операциях времен Гражданской войны. Тогда, в 1919–1920 годах, отряды красных партизан в Забайкалье преодолевали эту же самую реку на плотах и лодках, неся на себе лишь винтовки и пулеметы.
Теперь история сделала новый виток. Механизированная колонна с танками и артиллерией пересекала Аргунь, чтобы опередить японцев в захвате стратегически важного нефтяного месторождения.
Танки один за другим медленно преодолевали реку. За ними двигались грузовики с пехотой, затем артиллерийские тягачи с орудиями. Особое внимание привлекали две машины, накрытые брезентом. «Катюши», секретное оружие, которому предстояло впервые показать свою мощь.
Хэ Лун подошел неслышно, как и подобает опытному партизану.
— Впечатляет, — тихо произнес он на русском. — Никогда не видел такой переправы. Японцы даже не представляют, что их ждет.
— Если все пройдет по плану, к рассвету мы будем в тридцати километрах от границы, — ответил я. — Танки пройдут по руслу пересохшей реки, скрытые от авиаразведки.
— Мои люди уже заняли ключевые точки по маршруту, — Хэ Лун показал на карту, едва различимую в свете маленького фонарика. — Каждые пять километров стоят наблюдатели. Если появятся японцы, узнаем немедленно.
Последний танк преодолел реку. Теперь наша очередь. Я сел в штабной автомобиль. Рядом с водителем устроился Перминов.
Вода поднялась почти до подножек, несмотря на понтоны, но вскоре мы почувствовали, как колеса нащупали противоположный берег. Автомобиль выехал на китайскую землю.
Из темноты материализовались несколько фигур. Китайские проводники в крестьянской одежде, но с винтовками за спиной.
Они молча указали путь дальнейшего движения. Узкая колея, ведущая в глубь маньчжурской территории.
Колонна выстроилась в походный порядок. Впереди два танка, за ними грузовики с пехотой, затем основные силы танкового батальона, артиллерия, тыловые машины.
Замыкали колонну еще два танка. Такой порядок обеспечивал защиту от внезапного нападения с любого направления.
Я вышел из машины и подошел к головному танку. Откинулся люк командирской башни, и показалось измазанное машинным маслом лицо Окунева.
— Маршрут помните? — спросил я.
— Так точно, — ответил он. — Двигаемся вдоль пересохшего русла до Каменного распадка, затем поворот на восток, к высоте двести тридцать семь, оттуда прямо к деревне Лунхуа. Скорость десять-пятнадцать километров в час, без света.
