Некоторое время я размышлял, откуда мой «синхронист» узнал слово «хрюндель». Мы не спеша шагали по улице, прочь от моря. На перекрёстке я оглянулся. К пивной подъехал фургончик, с пассажирского места выбралась дама, тоже одетая как подсказчица. Из экспертов, видать.
Идти в другую пивную уже не было настроения. Дойдя до башни, мы разбрелись по коттеджам. Взяв книжку, которую нам рекомендовали читать вне класса, я завалился с ней на топчан. Решил — поучусь, раз уж подраться не довелось.
Текст был адаптирован, упрощён, и буквы неплохо складывались в слова. «Синхронист» подстраивался, и через полчаса я почти забыл, что читаю мудрёным способом на чужом языке.
Это была детская сказка о храбром рыцаре, у которого залётный дракон умыкнул прекрасную даму. Не просто так умыкнул, а свалил на другую ось. Храбрый рыцарь почесал репу и записался на консультацию к отшельнику-мудрецу. Тот проникся и слил секрет, как построить флюидный парусник. Главгерой отправился в путь и выкрал-таки даму обратно. Дракон остался ни с чем, в глубокой депрессии. Нафига двадцатиметровому ящеру нужна была человечья самка, в сказке не говорилось.
Преподаватель просил нас написать отзыв — причём с акцентом на то, какие ошибки, на наш взгляд, допустил герой в ходе экспедиции. Я начал с того, что этот лопух не нанял сексапильную штурманшу. Хотя любой ямщик знает, что путешествовать надо парой. Пусть даже за водярой.
Сходил на ужин, попрактиковался ещё в письме, полистал конспекты. Не перенапрягался особо, но всё равно устал, поэтому опять заснул рано, в детское время. Закончился третий день на острове-хабе.
На следующее утро всё было уже рутинно. Варгас продолжил с нами практические занятия. В симулятор залезли Вендла с Койотом — справились, хоть и без особого блеска. Не хуже, чем Хильда с Бьёрном, во всяком случае.
Факультатив-ликбез опять был технический, а не языковой. То есть без меня. Халяву я решил использовать с толком — съездить наконец-то к «ротонде», глянуть, что там за «концентратор». После обеда спросил у Кайлы:
— Кататься не передумала, рыжая?
— Не дождёшься!
— Тогда пляши.
Она тут же изобразила что-то зажигательно-эротичное, вертя попой в джинсовых шортах. Я глубокомысленно констатировал:
— Убедила.
Мы вышли на парковку. Уехать сразу, однако, не получилось. Минут пятнадцать Кайла ощупывала и буквально обнюхивала несчастную «хонду», засыпая меня техническими вопросами, пока я не пригрозил, что обойдусь без попутчицы. Она присмирела и влезла на сиденье сзади меня.
Я тронулся, свернул пару раз и вырулил на широкий проспект, ведущий к «ротонде». Прибавил скорость, обгоняя изделия местного автопрома. Ветер свистел, а рыжая вопила восторженно, пугая других водителей.
Когда я затормозил, она спросила с недоумением:
— Чего мы сюда припёрлись? Давай лучше на твой берег сгоняем! Там же есть нормальные трассы, чтоб прям вообще?
— Бензин экономлю. И давно хотел посмотреть на эту фигню с колоннами.
— А раньше не видел, что ли?
— Вблизи — ни разу.
— Эх ты, деревня. Под куполом — перекрёсток, если ещё не понял. Я через него раз десять ездила, когда была мелкая. На юг, на северо-запад, где всякие курорты. С родителями, когда отец себе отпуск брал.
— Ты, может, и ездила, а я нет, так что не капризничай. Или пересажу на трамвайчик.
— Чёрствый ты. Оскорбляешь трепетную девичью натуру.
— Ага, расскажи мне. Таких вот трепетных надо зубами к стенке укладывать, во избежание инцидентов.
Пространство вокруг «ротонды» было похоже на привокзальную площадь. Подъезжали ретро-автобусы и такси, высаживали народ, который направлялся к билетным кассам и залам ожидания. По дизайну те отдалённо напоминали Рижский вокзал в Москве — с надстройками, выступами, полукруглыми арками.
Но все эти сооружения терялись на фоне самой «ротонды».
Купол поддерживали восемь круглых колонн. Каждая из них имела десяток метров в диаметре. А расстояние между соседними опорами составляло сотню шагов как минимум, а то и побольше. С разных сторон под купол подныривали железнодорожные рельсы, вдоль них тянулись перроны.
— Здесь только поезда, — пояснила Кайла. — Они тяжёлые, сложные, завязаны на инфраструктуру. Поэтому их надо пускать через концентратор, чтобы с одной оси на другую перескакивали нормально. А если на автобусе ехать или тем более на телеге, то можно без концентратора, сразу с моста на мост.
Шагнув на низкий перрон, мы обогнули колонну и оказались под куполом. Запрокинули головы, чтобы разглядеть его внутреннюю поверхность. Она была металлической и фасетчатой, по ней пробегали серебристые блики с синим отливом. И чувствовалась неспешно-уверенное движение воздуха — круговое, по часовой стрелке.
А на земле солидно блестели рельсы. Ветки раздваивались, хитро переплетались и расходились в стороны по дуге. Светофоры подмигивали зелёным и красным. Это и впрямь был транспортный узел, в буквальном смысле этого слова.
Перрон, правда, лишь меньшей частью оказался под куполом. Основная же часть торчала наружу — но и она не поражала размерами.
— Поезда здесь короткие, — сказала рыжуха. — Длинные не проходят.
— То есть?
— Нельзя, чтобы хвост ещё на одной оси, а голова — уже на другой. Флюид такое не пропускает. Насчёт теории — это тебе к путейцам, ты ж с ними теперь вась-вась. А на практике — четыре вагона в поезде максимум. Если надо, их потом сцепят в длинный состав, когда съедут с острова.
— Гм, забавно.
Тут нас прервал гудок. Под купол вполз пассажирский поезд. Выгоны были бордовые, их тянул сероватый дизельный тепловоз, угловато-прямоугольный. Он направлялся с юга на север. Колёса грузно постукивали на стыках, а пассажиры прилипли к окнам. И да, по длине состав был скорее как провинциальная советская электричка.
Как только поезд оказался под центром купола, флюид там взвихрился смерчем. Воздух наполнился сиреневыми тенями, как лёгкой дымкой, закрученной по спирали. Металл на куполе сверкнул ярче, отсветы разбежались от центра, тоже спиралевидные.
Лишь после того, как состав проехал, завихрения улеглись. Над путями зажёгся красный светофорный сигнал.
— Ну, собственно, вот, — заявила рыжая. — Это скорый, транзитный, проскакивает без остановки.
— А если бы он с севера ехал, например, на северо-запад?
— Тогда пришлось бы поманеврировать. Заехал бы в самый центр, потом локомотив перецепили бы в хвост. И опять — ту-ту. Сейчас, кстати, хорошо, потому что дизель. А раньше с паровозом — представь, какой дым стоял?
Уже не впервые мысленно я поаплодировал «синхронисту». Он так и перевёл — «дизель», хотя немец с нашего берега явно не имел отношения к здешним двигателям.
Мы вышли из-под купола, и Кайла спросила:
— А на твой берег мы точно не поедем?
Она смотрела на меня снизу вверх, умильно хлопала глазками и водила сапожком по асфальту. Это настолько не рифмовалось с её наглой мордахой, что я заржал:
— Прости, рыжик, сегодня — нет. Я решил без нужды пока не гонять. Но если понадобится по делу, я тебе свистну. Договорились? И в любом случае — твою зашкалившую вдруг деликатность я оценил. За это могу сейчас угостить мороженым.
— Ну, если шоколадное с ореховой крошкой…
Мы посидели в привокзальном кафе. Мороженое там оказалось вкусное, не хуже, чем в Подмосковье. Глядя на шуструю девчонку-официантку, Кайла призналась:
— У меня, если честно, с деньгами полный голяк. Четыре кроны осталось. Так-то вроде бы и не нужно, кормят от пуза — но не привыкла с пустым карманом. За билет сюда отдала почти всю наличку.
— Форс-мажор был какой-то?
— Долго рассказывать, — махнула она рукой. — Ничего серьёзного, но вот так. Со следующей недели думаю подработку найти. Но в официантки не хочется. Ты ж сам говорил, что я психованная слегка. Не сдержусь, обгавкаю там кого-нибудь — так меня же и оштрафуют.
— Ты и половником в лоб засветишь, подозреваю.
— Вот-вот. Поэтому что-то другое надо.
