— Очень интересная тема, — подбодрил его я. — А сколько всего было экспедиций на вашей памяти? Ну, межзвёздных?
— Застал все десять. Когда уходила первая, был юнцом чуть постарше вас, но помню прекрасно. Ажиотаж стоял выше крыши. Сначала несколько лет звезду выбирали. Штрихпунктир уже позволял парсеков на двадцать прыгнуть, так что вариантов хватало. Шерстили жёлтые карлики и оранжевые до кучи, чтобы на Солнце были похожи. Каждый сопливый школьник названиями шпарил — Сигма Дракона, Дзета Тукана, Бета Волоса Вероники, сорок седьмая Большой Медведицы…
— Ну-ну, и что дальше?
— Ты с таким любопытством спрашиваешь, — усмехнулся старик, — как будто учебники не читал. На уроках дрых?
— Учебники — одно дело, а живые эмоции очевидца — совсем другое.
— Ну, так-то да, эмоций хватало. Перебрали, значит, все ближние аналоги Солнца. Те, которые без планет, отсеяли сразу, а дальше начали глотки драть — куда полетим-то? Выбрали Альфу Столовой Горы в итоге, там астрономы планету высмотрели как раз — почти полный близнец Земли, по массе и по размерам. И вот слетали, глянули — жизни нет, температура зашкаливает, в атмосфере сплошь углекислота…
— Больше на Венеру похоже.
— О том и речь. А саму Венеру к тому моменту уже в покое оставили. Решили — овчинка не стоит выделки, терраформирование никак не окупится. Хотя до того на полном серьёзе планировали экраны монтировать, чтобы от Солнца её слегка заслонить, температуру понизить. Я тогда на аграрном факультете учился, помню все эти разговоры, что будут, дескать, пшеницу сеять на венерианских полях. Но тут штрихпунктир как раз доработали и ринулись на экзопланеты. Со звёздами а-ля Солнце, правда, не повезло…
— Переключились поэтому на красные карлики, — сказал я с полувопросительной интонацией.
— Да, — кивнул старый фермер, — все последние экспедиции — к ним. Но уже, в общем-то, понятно — Землю-близняшку вряд ли найдём, а жаль. Вот это была бы всем находкам находка…
Задумчиво помолчав, он махнул рукой:
— Короче говоря, у меня интерес к таким вот полётам поугас за полвека. Но я-то старый брюзгливый хрыч, мне простительно. Не обращайте внимания — может, это из-за вашей машины меня на ностальгию пробило. Необычные вы ребята. Чего вас на ретро вдруг потянуло?
— Знаете, — улыбнулась Хильда, — мне стыдно признаваться, но я не так уж интересуюсь космосом. Он мне кажется чужим и далёким. Может, другие миры таятся гораздо ближе? Вы не задумывались об этом?
— Задумывался, конечно. Чем старше я становлюсь, тем больше мне нравится романтическая гипотеза о параллельных мирах, о мультивселенной. Где-то, мол, рядом с нами живут почти такие же люди, вот прямо за углом пространственного континуума. Надо только придумать, как заглянуть к ним в гости…
— Вы очень иронически рассуждаете, — заметила Хильда.
— Не обижайся, девочка. И, пожалуйста, не принимай иронию на свой счёт. Я бы от радости прыгал, если бы всё оказалось так, как ты фантазируешь. Но пока это — лишь красивая сказка. Околонаучный прицеп к квантовой механике, этакий расписной фургончик…
Услышав такую формулировку, Хильда несколько растерялась, а я спросил:
— Разве эта сказка противоречит науке принципиально?
— Нет, не противоречит, — сказал хозяин. — Но это — одна из тех областей, где очень зыбка граница между научной фантазией, которая подгоняет прогресс, и пустопорожними мифами. Если слишком увлечься, то можно и про плоскую Землю вспомнить, и про Змеиный синклит…
Флюидный сквозняк ворвался в гостиную, морозно-колючий. Старик его не заметил, а Хильда вздрогнула и поёжилась. Я подался вперёд:
— Змеиный синклит?
— Ага, — сказал дед спокойно. — Не доводилось слышать? Ну, ваше-то поколение уже не помнит, скорей всего. Тема — для историков больше или для динозавров вроде меня… Был в давние времена научный курьёз, этакое общество чудиков. Они говорили, что техника не нужна, призывали от неё отказаться и вернуться к природе. Никто их всерьёз не воспринимал, учёные не обращали внимания. В итоге эти «змеюки» сами собой повывелись. Когда я в школу ходил, они уже были как персонажи из анекдотов, про них вспоминали только эпизодически. А сейчас и вообще забыли, судя по вашему удивлению…
— А змеиная голова, — спросил я, — это случайно не их эмблема?
— Хм, значит, слухи всё-таки доходили? Да, был у них такой знак. Их в шутку иногда так и называли — змеюки.
Мы с Хильдой быстро переглянулись, и я поинтересовался:
— Может, подскажете, где про это подробнее разузнать?
— Да просто в сети поройся. Или в библиотеку зайди, если хочешь что-то более основательное и с консультацией.
— Так и сделаем, — кивнул я. — Спасибо вам за гостеприимство.
— И вам спасибо, что заглянули. Встряхнули меня слегка. Может, и на ужин останетесь? Внуки у меня — примерно вашего возраста.
— Извините, — сказала Хильда, — но нам надо уже лететь. Мы просто хотели сделать короткую передышку.
— Ну, неволить не буду.
Мы попрощались с ним и вышли из дома. Стоя под жарким солнцем, уставились друг на друга с недоумением.
— Так, Тимофей, — сказала моя напарница. — Путешествия к звёздам — это прекрасно, не буду спорить, но сейчас меня больше интересуют «змеи». Только я логику пока что не понимаю. Он знает про синклит — ещё одно подтверждение, что мир тот же самый. Но, по его словам, это «змеиное» общество — история очень давняя. Нас в будущее забросило, что ли?
— Гм, — сказал я, — гипотеза интересная.
— Издеваешься?
— Нет, обдумываю на полном серьёзе, нетривиальные мысли нам пригодятся. Спешить не будем, но на заметку возьмём.
— Неплохо бы побольше узнать, — заметила Хильда. — Дедушка дал хороший совет — насчёт библиотеки, но мы ведь не умеем читать на местном языке…
— Тут наверняка и видеоматериалы должны быть.
— Ой, да, действительно. Всё-таки в техническом обществе есть свои преимущества…
— Истину глаголешь, снежинка. Думаю, если пару-тройку часов потратим на это дело, то из графика особо не выбьемся.
— Надо было спросить, где ближайший город.
— Предлагаю метнуться по-быстрому за хребет. Там поселение достаточно крупное, по идее, раз есть даже ретро-клуб, как Поль говорил.
Взлетев, мы перешли на сверхзвук и вновь понеслись над раскалённой саванной. Промелькнула река, и начали надвигаться синие горы.
Хребет выглядел внушительно — высотой примерно как Альпы и сильно вытянутый в длину. Я не удивился бы, если бы оказалось, что он пересекает весь материк, от океана до океана. Но карты мы не имели, а проверять было недосуг.
Мы пролетели вдоль мелкого отрога, поросшего кустарником, и приблизились к основному массиву. Склоны ощетинились лесом, который выше сменялся поясом альпийских лугов; в травяную зелень вкраплялись пёстрые цветочные брызги. А на самом верху сверкали ледяные вершины.
Хильда опять достала свой телефон, уверенно прикоснулась к экрану. Я снизил скорость, чтобы подольше полюбоваться пейзажем. Моя напарница самозабвенно снимала видео. В своём московском наряде она выглядела сейчас как восторженная туристка-студенточка. Я улыбнулся невольно, следя за ней краем глаза.
А вслед за этим я понял вдруг, что не чувствую больше нашу машину.
То есть полёт продолжался штатно, без сбоев, штурвал работал исправно, но управляющий контур будто окутался плотной дымкой. Моя флюидная связь с ним сошла на нет — как после той посадки, когда мы ругались с Хильдой.
Я запоздало вспомнил — именно здесь, в горах, залегает тот минерал, который затуманивает башку.
Ругнувшись сквозь зубы, я вцепился в рычаг. Мы резко ускорились, аэрокар рванулся вперёд. Живописный склон, который снимала Хильда, остался далеко позади.
— Чего ты? — встревоженно спросила она.
— По мозгам дало. Здесь залежи той ядовитой хрени.
— Да, точно, я и забыла…
Хильда с испугом прислушивалась к себе, и я успокоил:
— Всё хорошо, проскочили быстро. Но я теперь понимаю, откуда здесь берутся «лунатики». Если пешком идти и оказаться рядом с этой фигнёй, то так легко не смоешься. Память отшибёт на раз-два. У них тут должны быть и безопасные тропы, скорей всего, но если отклониться…
