Она умолкла, будто боялась, что я сейчас заржу на весь город. Но я ответил:
— Блондиночку огорчить не могу. Поэтому после рейса, на выходных, приглашаю тебя на жутко серьёзное, чопорное свиданье. Или ты имела в виду ещё что-нибудь? Но тогда давай прямым текстом, а то я не догадаюсь.
— Нет-нет, я как раз об этом. И чтобы это свиданье было такое, как принято в Москве, раз я теперь там.
— Ну, единого-то рецепта не существует. Наоборот, сейчас все стараются выдумать что-то оригинальное. Да и сама Москва очень разная, ты же видела.
— Вообще да, такой колоссальный город… Тогда давай придумаем вместе! Так даже интереснее. Ты не против?
— С чего бы? Инициатива наказуема.
— Глубокомысленный тезис, — хмыкнула Хильда.
— Моя снежинка довольна?
— Твоя снежинка хочет визжать и прыгать, но ей, как ты догадался, препятствует воспитание.
Она приникла ко мне, и мы ещё минут пять стояли у балюстрады, глядя на озеро. Затем Хильда вздохнула:
— Пора лететь.
— Неохота.
— Вот я об этом и говорила. Чтобы мы на свиданье думали о свиданье, а не о графике. Чтобы оно было полноценное, как положено… Ну, не буду повторяться. Я очень скучная?
— Да.
— Мужлан.
Вернувшись в машину, мы заняли места. Я взялся за штурвал, она за радар, но потом мы взглянули искоса друг на друга, и нас пробило на смех.
Что именно развеселило Хильду, я был не в курсе, мне же пришло в голову сравнение — двоечник-второгодник и отличница-няша сбежали на перемене за школу, чтобы там целоваться, а теперь вот опять сидят на уроке, распираемые своей жгучей тайной, переглядываются и делают вид, что слушают училку.
Но мы всё-таки взлетели.
— Знаешь… — сказала Хильда, вслушиваясь в пространство. — После того, как у нас забрали тот ядовитый камешек, мне и так уже стало очень легко работать, а теперь, когда мы с тобой, ну…
— Пришли к консенсусу?
— Идиотской эвфемизм, но пусть будет. В общем, я чувствую, что можем допрыгнуть сразу до следующей оси, без промежуточных остановок. Тем более что ось — не какая-то, а моя домашняя, север.
— Надо перед прыжком приставать к тебе интенсивнее, тогда мы без пересадок сделаем круг за сутки. С каждого рейса будем сшибать премиальные.
— Прекрати опошлять красивый момент. И погоди секунду, не отвлекай…
На радаре вспыхнула точка, и я привычно сдвинул рычаг. «Акварель» открылась за окнами, и Хильда сказала гордо:
— Вот так. Теперь можешь выразить восхищение.
— Могу не только вербально, но и тактильно. Если товарищ штурман позволит.
— Держите себя в руках, Тимофей. Товарищ штурман и так уже краснеет безостановочно от ваших намёков.
Мы выскочили на севере, и я глянул в путевой лист:
— Одна из доставок — на твоём острове. К родителям залетим?
— Нет, лучше не надо. Во-первых, только что были, а во-вторых, они ведь сразу поймут всё про нас с тобой.
— Боишься, что у тебя в организме будет передозировка смущения?
— Примерно так.
И мы ринулись развозить посылки.
Здесь адресов было, к счастью, меньше, чем на предыдущей оси, зато географический разброс между ними оказался велик. И хотя диспетчеры постарались не гонять нас по всей планете, помотаться пришлось по разным широтам.
Начали с южного островка, где царило вполне нормальное лето. Было градусов двадцать, светило солнце, а лиственно-хвойный лес наполняла сочная зелень. Оттуда переместились севернее — там сеялся мелкий дождь и дул холодный ветер, мы накинули куртки. Увидев же последний пункт в нашем списке, Хильда со вздохом полезла за тёплыми сапогами и меховой жилеткой. Я достал свитер, который захватил в этот рейс, уже убедившись на своей шкуре, что можно вляпаться в погодную аномалию.
Приземлились глубоко в заполярье. Трещал мороз, а вокруг площадки громоздились сугробы. Снег сверкал пронзительно и колюче, и даже небо казалось льдистым. Глядя на приплясывающую Хильду, я сказал:
— Посиди в машине, сбегаю сам.
— Так будет нечестно. Если бы на другой оси — ещё ладно, но тут, у нас, будем мёрзнуть вместе. Да и тоскливо как-то сидеть одной, без тебя.
Торопливо дошагали до дома, наполовину занесённого снегом, приняли к перевозке пакет. Вернулись в машину, плюхнулись на сиденья. Хильда, чуть отогревшись, взялась за джойстик:
— Сразу на восточную ось — теоретически можно бы попытаться, но будет трудно. Промежуточные стоянки вижу отлично, несколько штук. Но один вариант особенно выделяется. У меня ощущение — там мы можем что-то увидеть или понять насчёт «змеиного мира».
Глава 12
— Найдём подсказки? — озадачился я. — Уверена? Это что за приступ экстрасенсорики? Раньше ты вроде не выдавала таких прогнозов.
— Нет, это не прогноз, не предчувствие даже, а… Ну, в общем, в тамошнем фоне есть какие-то нотки, вызывающие ассоциации с миром «змей», очень-очень слабые и неявные. И да, ты прав — я раньше не улавливала подобные тонкости. Поспособствовал опять-таки наш эмоциональный всплеск…
— Гм, занятно.
— Только, пожалуйста, не надо новых острот на тему того, что ты готов меня стимулировать всякими неприличными способами.
— Фи, герцогиня. От кого вы набрались такой пошлятины?
— Даже предположить не могу.
— Ладно, давай посмотрим, что ты там запеленговала.
— Мир, где есть и техническое, и магическое развитие. Паровые машины плюс электричество, но при этом — извращённые варианты магии разума.
— Какие конкретно?
— Форсированный гипноз или что-то вроде того, но это работает только при индивидуальном воздействии, требует подготовки. То есть, если я правильно понимаю, там нет опасности, что кто-нибудь выскочит вдруг из-за угла и подчинит нашу волю в ту же секунду.
— Уже неплохо. Но эта гипнотизёрская магия напоминает тебе «змеиные» фокусы с отшибленной памятью?
Хильда задумалась на минуту, вслушиваясь в пространство. Качнула головой неуверенно:
— Не так однозначно. Там есть что-то ещё… И я имела в виду не внешнее сходство, а именно подспудные ощущения. Может, они обманчивы, честно предупреждаю, но я бы всё же проверила…
— В каталоге про этот мир — больше ничего интересного?
— Вроде нет. Малопосещаемая и малоизученная промежуточная стоянка. Но в нынешнем рейсе я пеленгую много из этой категории.
— Окей, полетели. Глянем.
Она зафиксировала координаты, и я сдвинул рычаг.
Из «акварели» мы выпрыгнули опять в высоких широтах — примерно в тех же, что и последний адрес в мире у Хильды.
Она переключила радар в режим местной навигации и констатировала:
— Сейчас мы — над их самым северным клочком суши. Остров довольно крупный, но не огромный. Про него информации нет вообще — никто из наших сюда, похоже, не залетал.
— Ну, выбирать не приходится. Перезагрузка нужна, так что сядем здесь.
Приземлились недалеко от города, утопающего в снегу. Дороги, однако, были расчищены, и вообще — жизнь в этих краях текла своим чередом, судя по всему. Жирный дым поднимался из труб над крышами и коптил полярное небо.
— Как ощущения? — спросил я.
— Те неясные нотки здесь чувствуются даже сильнее — хотя по-прежнему непонятно, что они означают… Но непосредственной опасности нет, мне кажется. Можно поехать в город…
Сам я «ноток» не чувствовал — это выходило за рамки моих способностей. И, пожалуй, город действительно не выглядел угрожающе, но я колебался.
— Я понимаю, — сказала Хильда, — что ты волнуешься за меня. Мне очень приятно, честное слово. Но мы ведь с тобой уже убеждались — с разными пакостями можно столкнуться даже в том случае, если просто сидеть на месте.
— Гм, тоже верно.
Заглянув в каталог, я изучил фотоснимки местного транспорта. Стимпанк здесь рулил — в прямом и переносном смысле. Машины были с паровыми котлами и дымовыми трубами, а дизайном напоминали те раритеты, что гоняли по автострадам лет сто назад в моём родном мире.
Взявшись за рукоятку, я запустил трансформацию.
