— Товарищи! — начал я, обводя взглядом зал. — Принимая на себя обязанности Председателя Совета Народных Комиссаров СССР, я полностью осознаю огромную ответственность, которая ложится на мои плечи. Руководить советским правительством в период развернутого строительства социализма — ответственейшая задача, требующая полной самоотдачи и глубокого понимания стоящих перед страной проблем.
Я сделал небольшую паузу, затем продолжил:
— Главную задачу нового состава Совнаркома я вижу в обеспечении ускоренной индустриализации страны на основе социалистической системы экономического стимулирования. Эта система, одобренная Политбюро и лично товарищем Сталиным, доказала свою эффективность на экспериментальных редприятиях. Теперь нам предстоит внедрить ее в масштабах всей страны.
Я перешел к конкретным задачам:
— Во-первых, необходимо разработать новую систему планирования, которая сочетала бы централизованное руководство с инициативой на местах. Во-вторых, создать эффективный механизм материального стимулирования трудящихся, делающий каждого рабочего и инженера заинтересованным в результатах своего труда. В-третьих, обеспечить техническое перевооружение промышленности на основе новейших достижений науки и техники, как отечественных, так и зарубежных.
Я говорил около получаса, подробно излагая программу действий нового правительства. Особое внимание уделил вопросам повышения обороноспособности страны, развития тяжелой промышленности, создания новых промышленных комплексов на Урале и в Сибири. Затронул и аграрные проблемы, подчеркнув необходимость материального стимулирования колхозников, внедрения новой сельскохозяйственной техники, применения научных методов ведения сельского хозяйства.
Закончил я свое выступление так:
— Товарищи! Перед нами стоит историческая задача — превратить СССР в мощную индустриальную державу в кратчайшие сроки. Мы должны решить эту задачу, чтобы обеспечить независимость нашей страны, укрепить ее обороноспособность, повысить благосостояние трудящихся. И я уверен, что с помощью социалистической системы экономического стимулирования мы сможем это сделать!
Зал разразился аплодисментами. Я видел, как Сталин сдержанно хлопает, одобрительно кивая. Орджоникидзе аплодировал с искренним энтузиазмом. Молотов и Каганович сохраняли непроницаемые выражения лиц.
После кратких прений, носящих формальный характер, состоялось голосование. Оно было единогласным — все члены Президиума ЦИК проголосовали за мое назначение. Калинин зачитал соответствующее постановление:
— Постановлением Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза Советских Социалистических Республик товарищ Краснов Леонид Иванович назначается Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.
Он подошел ко мне и пожал руку:
— Поздравляю, товарищ Краснов. Надеюсь, вы оправдаете высокое доверие партии и советского народа.
После заседания состоялась официальная церемония передачи дел. Молотов провел меня в здание Совнаркома на Старой площади и показал свой кабинет, просторное помещение с массивным письменным столом, за которым когда-то работал Ленин. На стенах висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, карта СССР, диаграммы выполнения первого пятилетнего плана.
— Вот ваше новое рабочее место, товарищ Краснов, — сказал Молотов, указывая на кресло за столом. — Желаю удачи.
В его голосе не было ни злобы, ни зависти, только усталость и, возможно, облегчение. Он понимал, что эпоха, которую он олицетворял, закончилась, и начинается новый этап в истории страны.
Я поблагодарил Молотова за добрые пожелания и спросил:
— Какие будут ваши первые рекомендации?
Молотов задумался на мгновение, затем ответил:
— Берегите себя, Леонид Иванович. Власть в нашей стране опасная вещь. Сегодня вы на вершине, а завтра…
Он не закончил фразу, но я понял ее смысл. В условиях сталинского режима положение даже самых высокопоставленных руководителей было ненадежным. Сам Молотов, один из старейших большевиков, теперь отстранен от руководства.
Но я был полон решимости изменить ход истории.
— Спасибо за предупреждение. Я постараюсь быть осторожным.
После ухода Молотова я остался один в огромном кабинете. Подошел к окну и посмотрел на Москву, раскинувшуюся внизу. Столица СССР выглядела провинциально по сравнению с мегаполисом XXI века, который я помнил.
Малоэтажные дома, редкие автомобили на улицах, конные повозки, разносчики с лотками. Но в этом неприхотливом городе решались судьбы огромной страны и всего мира.
Я отвернулся от окна и сел за письменный стол. Предстояло сформировать новую команду, разработать детальный план действий, подготовить необходимые постановления. Работы невпроворот.
В дверь постучали, и в кабинет вошел Поскребышев, личный секретарь Сталина.
— Товарищ Краснов, товарищ Сталин просил передать вам список рекомендуемых кандидатур в новый состав Совнаркома.
Он положил передо мной папку с документами. Я открыл ее и увидел перечень имен с краткими характеристиками. Большинство наркомов оставались на своих местах, но были и новые фигуры, преимущественно технократы, инженеры, экономисты.
— Товарищ Сталин просил подчеркнуть, что это именно рекомендации, а не директива, — добавил Поскребышев с едва заметной улыбкой. — Он рассчитывает на ваше согласие, но готов обсудить возможные изменения.
Я понимал, что это своеобразная проверка. Сталин хотел посмотреть, как я буду реагировать на его «рекомендации».
— Передайте товарищу Сталину мою благодарность за ценные предложения. Я внимательно изучу список и сегодня же представлю свои соображения.
Поскребышев кивнул и вышел. Я углубился в изучение документов. Список составлен грамотно, в нем присутствовали как опытные администраторы, так и специалисты в различных отраслях экономики. Очевидно, Сталин стремился сформировать технократическое правительство, способное обеспечить ускоренную индустриализацию.
Но мне нужны не просто компетентные исполнители, а единомышленники, понимающие суть ССЭС и готовые внедрять ее на практике. Я сделал несколько пометок на полях документа, добавил несколько имен, вычеркнул пару кандидатур, известных своим догматизмом.
Вечером того же дня я представил Сталину свои предложения по составу правительства. Мы встретились в его кабинете в Кремле. Он внимательно изучил мои пометки, затем поднял глаза:
— Интересные предложения, товарищ Краснов. Особенно по кандидатуре наркома финансов.
Я предложил на этот пост Николая Николаевича Крестинского, опытного финансиста, работавшего еще с Лениным, но попавшего в опалу из-за поддержки Троцкого в 1920-е годы.
— Крестинский имеет большой опыт финансовой работы, — объяснил я. — А его прошлые ошибки не имеют отношения к экономическим вопросам. К тому же, он давно порвал с оппозицией.
Сталин задумчиво покачал головой:
— Смелое решение, товарищ Краснов. Но, пожалуй, оправданное. Мы можем дать Крестинскому шанс реабилитировать себя. Но вы берете на себя ответственность за его дальнейшие действия.
— Разумеется, товарищ Сталин.
— Хорошо, — кивнул он. — Остальные ваши предложения я принимаю. Завтра представьте список на утверждение Политбюро.
На следующий день новый состав Совнаркома был утвержден. Я получил возможность формировать свою команду, с которой предстояло внедрять ССЭС в масштабах всей страны.
Но уже в первые дни работы я столкнулся с серьезным сопротивлением бюрократического аппарата. Старая система управления, построенная на административном принуждении и жестком контроле, не желала уступать место новым методам, основанным на экономических стимулах и хозяйственной самостоятельности предприятий.
Первый конфликт возник с Госпланом, руководство которого не понимало, как совместить централизованное планирование с элементами хозрасчета и материального стимулирования. Второй — с финансовыми органами, не готовыми к новой системе распределения прибыли предприятий. Третий — с местными партийными руководителями, опасавшимися потерять контроль над экономикой своих регионов.
