Искаженное время (СИ) - "Deacon"

В доме, находящемся неподалеку от Главного Храма царил настоящий переполох. Рабы, не ожидавшие столь скорого возвращения хозяина, страшно перепугались, решив, что господин не доволен ими. Все в этом доме знали не понаслышке, что случается с теми, кто разочаровывает Огненную Птицу, поэтому, когда Косэй появился на пороге, рабы уже смиренно стояли на коленях. С первого взгляда на господина они поняли, что красноволосый пребывает в мрачном настроении. Даже хуже, он был откровенно зол. Его ярость чувствовалась в каждом движении, словно неукротимое пламя пыталось выбраться наружу. То, что домой не вернулась Кайтана, ясно говорило о том, что бои прошли неудачно. Скорее всего, девушка погибла или оказалась выиграна своим противником.

- Что вы тут выстроились, как пни? – рявкнул Косэй, оглядев своих перепуганных рабов. – Вам что, нечем заняться? Хозяина нет дома, а эти дураки стоят на коленях... Как будто я вас вижу!

В тот же миг слуги в ужасе повскакивали на ноги, боясь, как бы их господин не пришел в еще большую ярость.

- Сегодня у меня остаются гости, - продолжил Косэй. - Приготовьте лучшие комнаты! Всё самое лучшее, понятно? Две для господ и одну для рабов. В вашу все не влезут. Всё поместилось в ваши бестолковые головы? Или мне повторять надо? А если поместилось, то что стоите? Живо за работу!

Выругавшись отборной бранью, Косэй вернулся в сад. Там уже, подле огромной песчаной кучи, сидела графиня Лилит и растерянно смотрела на неё. Со стороны могло показаться, будто хозяин дал ей поручение пересчитать все песчинки, и девушка не знала с чего начать.

Косэй приблизился к француженке и окончательно помрачнел.

- Мне плевать, что ты там считаешь унижением! – внезапно заорал он на песчаную кучу. – Я не позволю тебе подохнуть в бою, который подстроили, чтобы тебя убить! Это не была простая перетасовка! Нахти знал, что твой противник тебя убьет!

На миг Косэй прервался, ожидая хоть какой-то реакции. Но песчаная горка осталась неподвижна. От злости красноволосый стиснул кулаки. Как же его бесила эта черта Сфинкса – обращаться в песок, как только он на что-то обижался. К счастью, обидеть этого воина было практически невозможно. Такое случилось лишь однажды, когда Косэй заявил, что Сфинксу нельзя давать учеников, иначе они чокнутся раньше, чем начнутся бои. Тогда песчаная куча отказывалась дружить с Косэем почти две недели. Феникс орал на своего раба до хрипоты, грозился убить, но в душе переживал, что так неудачно ляпнул на тему учеников. И как только Нефертари сообщила, что Сфинкс взял себе в ученики Рейвена, Косэй уже знал, как НЕЛЬЗЯ реагировать.

- Эй, слышишь меня? – снова обратился к воину красноволосый. – Скажи что-нибудь! Или так и будешь молчать?

Ответом Косэю стало лишь жужжание огромной мухи, пролетевшей перед его лицом. В тот же миг красноволосый взорвался.

- Ты ведешь себя, как упрямый дурак! – заорал он так громко, что Лилит вздрогнула от неожиданности. Она сомневалась, что Феникс нашел правильный способ, чтобы помириться со своим воином. Тем не менее Косэй распалялся всё больше:

- Я не стремился тебя унизить! Я спас тебе жизнь, неблагодарная скотина, а теперь ты со мной не разговариваешь??? А ну, живо вернись в человеческую форму, пока я... пока я...

Красноволосый даже не знал, что сделать с этой кучей песка.

- Косэй, - наконец не выдержала Лилит. – Быть может, ему нужно немного побыть наедине со своими мыслями? И вам нужно остыть...

- Я сам знаю, что мне нужно! – рявкнул на неё Косэй. – А нужно мне, чтобы этот песок наконец принял человеческую форму, чтобы я выколотил из него всю дурь! Впрочем, плевать! Пусть лежит! Надо было оставить его подыхать на арене в брюхе той черной твари!

С этими словами красноволосый гордо развернулся и направился обратно в дом, чтобы устроить очередной нагоняй своим слугам. Сейчас ему хотелось разнести весь город, но вместо этого мужчина зашел на кухню, где раздобыл внушительный кувшин вина. Скоро вернутся Нефертари и Акана, и это поможет немного отвлечься.

Лилит бросила взгляд на песчаную горку и устало вздохнула.

- Он и впрямь не желал обидеть вас, Сфинкс. Вам нужно успокоиться, и тогда вы это осознаете. Я оставлю Вас пока что одного, чтобы Вы могли всё обдумать.

С этими словами девушка осторожно коснулась кончиками пальцев вершины горки, словно желала погладить несчастного воина по плечу. Затем она направилась в дом. Происходящее в городе всё больше тревожило её. Сначала случилось покушение на Акану, а ее воинов и вовсе убили всех до одного. Затем якобы «законно» пытаются убить Сфинкса. Кайтана тяжело ранена, и поэтому она вряд ли сможет сражаться.

Тем временем Нефертари находилась в своем доме вместе с Аканой. Они зашли сюда в сопровождении воинов всего на несколько минут, чтобы забрать платья и украшения для завтрашнего дня.

- Ты можешь доверять Косэю так же, как и мне, - мягко произнесла Нефертари. – Ни я, ни он никогда не осудят тебя. Тебе следует рассказать ему об Ин-теп.

Акана внутренне напряглась.

- Ему? А потом всему городу? – холодно спросила она. – Ты не понимаешь, Нефертари. Я не смогу жить, если все будут считать меня чудовищем.

- Косэй – не все. Его самого в городе считают чудовищем. Что ему какой-то Ин-теп? Он сам не лучше.

Нефертари весело улыбнулась и продолжила:

- Ему нужно понимать, почему на тебя объявлена охота.

- А если дело не в Ин-теп?

- Думаю, именно в нем. Давай мы вернемся домой и поговорим с Косэем наедине. Или ты из-за своей гордости готова вернуться домой и погибнуть вместе со своим белокожим рабом? Пожалей хотя бы его.

- Он – вещь, с чего мне его жалеть? – Акана почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, и мысленно на себя разозлилась. Нефертари не ответила, но, взглянув на свою подругу, сразу поняла, что, даже если Акана не признается себе в этом, Дмитрий всё равно стал для неё кем-то больше чем просто вещью.

Разговор между Косэем и Аканой все же состоялся. Более того, девушка даже рассказала о трёх огромных псах, которые служат Ин-теп. В первый миг на лице красноволосого читалось недоверие, но вот Нефертари пнула мужчину под столом ногой, и он нехотя кивнул. В голове египтянина никак не укладывалось, как можно было поселить подобное чудище в теле хрупкой девушки и приказать ей управляться с ним.

- Надо бы Сфинкса обедать позвать, - внезапно произнес Косэй. – Он ничего толком не ел с утра.

Нефертари поднялась с кресла и приблизилась к окну.

- Он так и не хочет с тобой разговаривать?

- Тогда пусть подыхает с голода! – тут же рассвирепел рыжий. – Не будет со мной разговаривать, не будет есть вообще!

- Остынь. Пусть с ним поговорит кто-то другой.

- С ним говорила моя белокожая вещь. И ничего.

- Значит, должна поговорить моя белокожая вещь. Я специально сказала Рейвену взять из дома дары богов. Наверняка, Сфинкс будет поражен.

Косэй выглядел так, словно его заставили решать сложную математическую задачу. Он не хотел, чтобы Сфинкс привязывался к чужаку, но сейчас Харт остался единственным человеком в Египте, который мог разговорить обиженную песчаную кучу.

- Хвосты свинячьи! Ну, пусть поговорят! – проворчал Косэй. И тут же добавил: - Но только недолго! Если на обеде Сфинкса не будет, я сдеру шкуру с твоего... Рейгана.

- А потом я выщипаю все твои желтые перья и развею по ветру! – немедленно рассердилась Нефертари.

- Что ты его постоянно защищаешь? Совсем дура?

- Сам дурак! Даже самостоятельно помириться ни с кем не можешь!

- Боги, и я буду жить под одной крышей с теми, кто не может ужиться между собой, - тихо произнесла Акана, но из-за криков её никто не услышал.

Долго уговаривать Рейвена пообщаться со Сфинксом Нефертари не пришлось. Точнее, его вообще не нужно было уговаривать. Полицейский не стал задавать лишних вопросов и направился на поиски песчаной кучи, которая расположилась где-то в кустах. Для Харта сложившаяся ситуация стала удачной возможностью продолжить разговор, прерванный Косэем вчера. Однако, Рейвен невольно ловил себя на мысли, что он сочувствует обиженному египтянину. То, что Косэй, почувствовав опасность, снял Сфинкса с боев, показывало его, как хорошего хозяина. Но в данном случае, Харт понимал и Сфинкса. Для этого египтянина арена была смыслом жизни, и внезапно его лишили этой радости на очередной неопределенный срок.