Заклинатели войны (СИ) - Голотвина Ольга

– Жрица была гордостью и защитницей своей деревни, – со вкусом повествовал Крайт. – Но однажды в деревне появился красивый незнакомец и обольстил Шуарну. При всей своей мудрости она не распознала в нём оборотня-ящера... Погоди, как там говорил сказитель?.. «Она простёрла к нему руки для объятий, и не было в ней ни искры гнева, и была она доверчива и уязвима, а ящер-снерк перегрыз ей горло...» А куда исчез Чёрный Страус – этого никто не знает. Но с тех пор неупокоенный дух Шуарны реет над островом. Жрица ищет своего верхового страуса, а когда отыщет – быть беде для всего живого. Иногда, являясь людям, она, как при жизни, делает пророчества – всегда недобрые и всегда безошибочные. Впрочем, другие сказители говорят, что Шуарна устала от скитаний и ищет, в кого бы вселиться, чтобы передать этому человеку свои страшные умения.

– Вайтис для этого не годятся? – пошутил Гарраш. – Я бы не отказался кидать огненные шары, быть неуязвимым и знать будущее наперёд. А злюсь я часто, гнева хватит...

Крайт не поддержал шутку. Глаза его потухли.

– Я заговорил тебя, господин мой, – сказал он негромко, – а ведь ты пришёл по делу... Кстати, ты не пьёшь? Тебе не нравится вино, привезённое с Таричеса? Приказать подать местное?

Гарраш глянул на кубок в своих руках. Да, глотнул вина – и забыл о нём за разговором...

– Нет, почтенный, вино хорошее. Но в Арконе я привык пить его разбавленным. Не велишь ли подать воды?

Крайт вновь возвысил голос:

– Подай воды...

Женщина появилась почти сразу после приказа. Видимо, у неё уже был приготовлен кувшин с водой на случай, если понадобится.

Когда она склонилась, чтобы поставить кувшин перед гостем, тот невольно отметил её необычную внешность. Красивое, с тонкими чертами лицо – но какое-то отрешённое, словно женщина находилась во власти тяжёлых, мрачных раздумий. А над левой бровью – свежий синяк.

Когда женщина вышла, Гарраш сказал вежливо:

– У тебя аккуратная и исполнительная служанка, почтенный.

– Служанка? О нет, это моя жена. – Крайт Рокенно принялся небольшими глотками смаковать вино из своего кубка.

Гарраш взялся за кувшин с водой, стараясь скрыть удивление.

Жена? Странное обращение с законной супругой.

Если бы Гарраш знал, что перед ним хозяйка дома, он, конечно, поздоровался бы с нею и сказал хоть несколько учтивых фраз. Мол, в убранстве дома чувствуется заботливая женская рука... или что-нибудь в этом духе. Да Рокенно просто должен был представить гостю супругу, этого требовали хорошие манеры. А тут «подай, принеси, поди вон...» Странно...

Впрочем, не его это дело. Есть вещи поважнее.

А Крайт как раз и вспомнил об этих «вещах поважнее». Поставил пустой бокал на поднос и, не наполняя его вновь, спросил:

– Господин мой, ты всё ещё не отказался от этой странной затеи – напасть на Гранитный жертвенник?

«Он не поможет!» – ухнуло сердце Гарраша.

Да, в плане, который разработали они с Онг-Ши, было слабое место. Военачальник Дайвенкар не мог привлечь к делу солдат своего гарнизона. Тут была нужна отпетая шваль, бродячие головорезы. А где их взять?

Не встанешь же на перекрёстке, не начнёшь орать: «Эй, плачу хорошие деньги пьяницам, дебоширам и буянам! Дурни приветствуются особо и получают двойную плату!..»

Онг-Ши тоже не завёл среди городских бродяг друзей настолько близких, чтобы сказать им: «Парни, а нападите-ка на мою деревню!»

А потому пришлось припомнить, как ещё в столице, перед отъездом в Энир, Дайвенкар имел беседу со своим двоюродным братом, который в прошлом году побывал в этом городе: был послан туда в составе следственной комиссии.

«Съездили мы зря, – говорил кузен. – Тот, кого надо бы отправить на каторгу, остался при добром имени и при богатстве. Потерял только кресло в ратуше. Крайт Рокенно, торговец древесиной. Запомни имя, Гарраш, и будь осторожен с этим человеком. Богатая сволочь. Взятками добыл должность градоначальника – и развернулся вовсю. Древесину синей пальмы скупает он один, а кто ещё попробует, с тем потолкуют суровые парни с тяжёлыми кулаками. Он и сам приобрёл две плантации синей пальмы, выстроил в Энире роскошный особняк. Жирел бы и дальше, да вышла досадная ошибочка. Решил Крайт Рокенно, что ему нужен загородный дом. Приглядел местечко с красивым видом на море. Там, правда, уже стоял дом пожилого лекаря, уважаемого всей округой. Так в чём загвоздка? Дом купить и снести! Но лекарь заупрямился, отказался продавать родовое гнездо. Крайт послал к нему костоломов, а те перестарались. Лекарь после той беседы скончался. Может, Крайт это дело замазал бы, но дочь лекаря написала брату в столицу. А брат при королевском дворе занимает пост помощника церемониймейстера – и помолвлен с племянницей одного из советников. Он подал королю прошение от двоих несчастных сирот. Мол, они с сестрой умоляют о справедливости и правосудии. Сам понимаешь, сирота сироте рознь, к придворным сироткам Массимар прислушивается. Король послал в Энир следственную комиссию. Скажу я тебе: этот Крайт – на редкость скользкий гад. Как мы ни старались, а не доказали его связь с бандитами. Те, кого удалось поймать, даже под пытками его не выдали. Так что Крайт легко отделался: его вышвырнули с должности «руки наместника». Мол, раз ты допустил в городе безобразия, то какой ты градоначальник? Прислали из Вейтада другого... забыл его имя. Не из тех, кто море до самого дна видит. Тюфяк. Но вроде честный...»

Сейчас изо всех слов кузена ярче всего вспомнилась фраза: «Те, кого удалось поймать...» Значит, у Крайта Рокенно остались верные люди, готовые хоть на убийство?

Так почему бы Крайту не одолжить этих людей ему, Гаррашу Дайвенкару, за деньги или встречную услугу? У Гарраша связи при дворе, он кое-что может...

И вот теперь Крайт задумчиво теребит короткими, сильными пальцами бахрому на обивке кресла:

– Я знаю человека по имени Джирго, кличка ему – Бурелом. Сразу после нашего последнего разговора я послал за ним. Джирго уже начал собирать людей, нужных твоей милости. Да, мы ещё не договорились о встречной услуге, но время не ждёт...

– Почему? – удивился Гарраш. – Мне эти люди понадобятся позже, когда алонкеи уберутся из порта.

– А вот тут я возражаю! – отрубил Крайт. – Всё должно произойти ещё до того, как алонкеи уйдут из Энира. Более того, это произойдёт прежде, чем они перегрузят древесину и статую со склада в трюм «Прошперу Тапу».

– А склад охраняют воины из моего гарнизона... Понимаю, уважаемый. Но алонкеи придут в ярость, если не получат дани. Вызовут военные корабли и не оставят от Энира камня на камне.

– Этого, твоя милость, не произойдёт. Я стану спасителем Энира. Видишь ли, господин мой, я хочу вновь стать «рукой наместника». Вместо этого недотёпы-чужака Файшено Унауто.

Гарраш на несколько мгновений задумался. Да, он догадался, как именно Крайт собирается усмирить гнев алонкеев. Но гораздо важнее было то, как затея Крайта отзовётся на собственных планах Гарраша.

– Хорошо, – с неохотой произнёс он. – Принимаю твою помощь, почтенный, и предлагаю свою.

– Вот и славно! – расцвёл Крайт. – Высокородный Гарраш Дайвенкар, для меня высокая честь иметь дело с твоей милостью!

«А для меня – нет, змеюка ты скользкая!» – сказал про себя Гарраш и выдавил улыбку – хотелось бы думать, что дружелюбную.

– Наше сотрудничество может продлиться и дальше, – мечтательно сказал Крайт. – Твой налёт на деревню жрецов обязательно вызовет войну. Да-да, ты же видный сторонник партии войны, это знает вся столица!

«Что ещё ты про меня вынюхал, тварь? – встревожился Гарраш, не убирая с лица безмятежной улыбки. – Надеюсь, не моё приключение на Горьком озере?»

– А если знать про войну заранее, – довольно вздохнул торговец, – можно совершить некоторые удачные торговые операции. Дело пахнет хорошими деньгами...

Гарраш промолчал, скрыв презрительный взгляд: этот жадный мужлан только про деньги и думает! Сам-то он презирал богатство и неоднократно заявлял вслух, что ему в жизни вполне хватает самого необходимого.