О моём перерождении в сына крестьянского 1 (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович

– Вообще везде отказали?

– Вообще. Ну, кроме тех школ, на которые мне серебра не хватит и куда я сам не пошёл.

– Так чего ты от меня хочешь?

– Гильдейские про своих знают больше. Вот я и пришёл к вам, прямо в филиал. Помимо ветеранов, которые учат в боевых школах, наверняка есть и такие, которые не захотели возиться с шумной толпой юнцов и юниц, но могут давать частные уроки. Или принимать оплату не только серебром.

– Это как, например?

– Ну, я неплохо умею наводить порядок в доме магией. И еду готовить. Кроме того, я работаю перепечатником и могу добыть даже довольно редкие тексты с дисконтом. В общем, есть варианты.

– Знаешь, мне как-то странно это всё слышать. Ты вроде парень старательный и выдержанный не по годам, почему же тебе отказывали в боевых школах?

– Да кто их поймёт? – довольно симпатичная, даром что насквозь простецкая, физиономия парня скривилась (не по-детски) и снова вернула невозмутимость (опять же не детскую). – Для одних я молод, для других – перестарок, третьи вообще не снисходили до объяснений... кто-то, возможно, просто магов не любит и учить не хочет... я ж не менталист, мысли не читаю.

– А что ты делаешь? Ну, как маг?

– Да много чего. В основном иллюзии, включая плотные. Но могу тяжести двигать, могу огонь и лёд вызывать, землю раздвигать. Кое-чем боевым тоже владею.

– Кое-чем?

Недолгое молчание. Серьёзный взгляд снизу вверх.

– Я не прочь ответить, – выдал наконец парень (пареньком или там мальцом его называть даже в мыслях как-то не получалось). – Но прежде всего хочу уточнить. Я сюда пришёл не вербоваться, а чтобы помощь найти в своём деле. Вы мне поможете? Да, нет? А то в одной школе, что под вывеской звезды и наковальни, меня заставили битый час всякие упражнения делать и кругами бегать, прежде чем объявить, что мне нужна развивающая алхимия и целитель золотой звезды, лучше не одной. Дельный, конечно, совет и очень правильный – но практичность его сомнительна.

– Почему же?

Вздох.

– Я вам серебряк отдал, уважаемая, не для того, чтобы приятно с вами поболтать. Моё время тоже чего-то да стоит, перестаньте его тратить. Вы можете мне помочь?

– Чтобы помочь, мне нужно знать больше.

– Понятно. Всех благ.

– Постой! Да постой же!

Ещё один вздох. Навострившийся было на выход парень развернулся обратно и молча посмотрел на тётушку Ло, как её звали многочисленные знакомые.

– Подойди, пожалуйста.

– ...

– Да что ж ты упрямый такой! Чисто ёж.

– Это всё, что вы имеете мне сказать?

– Нет! Слушай, я понимаю, что ты молод для полноценного вступления в гильдию, но у нас есть некоторые льготы для перспективных кандидатов. Мы иногда даже поручителями выступаем при выдаче займов на ускоренное...

– Сразу нет. Никогда и ни под каким соусом.

– Да почему?

– Потому что любой заём, включая заём на обучение – это ярмо на шее заёмщика. Да, какую-то пользу он может получить тоже, но мир устроен так, что заимодавец получает больше. Всегда. Потому что отношения заёмщика и заимодавца неравноправны по определению. А я вступить в неравноправные отношения на позиции должника хочу меньше, чем в дерьмо вляпаться. От дерьма отмыться проще.

Тётушка Ло моргнула. Не то чтобы высказанное показалось ей чем-то новым, но в исполнении парня лет девяти...

Явно не по росту у него гордыня!

– Сбил ты меня с мысли, – пожаловалась она. – Договорить не дал. Я к чему вела-то? Прийти в боевую школу с улицы и прийти в неё же с рекомендацией от гильдии – это совсем разное. Но чтобы тебе рекомендацию дать, я должна убедиться, что ты действительно перспективен, понимаешь?

– Так вам магию показать?

– Да. Желательно боевую, конечно.

– Прямо здесь? – искреннее недоумение пополам с насмешкой.

– Ну... подожди ещё немного, я подмену вызову. А потом на полигон спустимся.

Спустя несколько минут тётушка Ло изменила своё мнение насчёт гордыни клиента. Учитывая одни только его невидимые диски, рассекающие укреплённые сталью манекены, как соломенные (очевидно, какая-то вариация Ножа Мага или Призрачного Лезвия), этот Вейлиф мог считаться ровней благородному того же возраста. Ну, может, не совсем, но близко к тому. Очень.

И это выглядело странно.

– У кого ты научился... вот так?

– Ни у кого.

– Да быть не может!

– Почему? – Серьёзный, слегка недоумевающий взгляд. – Это же простейшая вещь. Резкий всплеск ауры, направляющий жест – и всё. Влить маны побольше тоже легко. Как выплеснуть воды из кружки и из ведра: ровно одно и то же, если хватает сил ведро приподнять.

– Я... ух. Скажи, сколько тебе лет?

– Восемь. Этой зимой исполнилось.

– А... на какой ты ступени? Прости, что спрашиваю вот так, я даю слово, что без твоего разрешения не скажу никому другому, но... я должна понять!

Новый молчаливый взгляд. И отвернувшись, неохотно:

– На седьмой.

Мысленно добавленное «между десятым и двадцатым» один не сказал, другая же, разумеется, не услышала. Однако этот самый один начал всё острее жалеть, что ослабил Хитрейшую Мимикрию для этого разговора. В кои-то веки быть принятым всерьёз оказалось... неуютно.

И чем дальше, тем неуютнее.

– Уже?! Как давно ты принял судьбу?

– Да в чём дело?

– Об этом обычно не треплются в тавернах, – машинально оглянувшись, тётушка Ло понизила голос, наклоняясь поближе, – но уж в гильдии знают. Да, принять высокую, а то и высшую судьбу – очень хорошо, иметь жребий восьми рук или даже больший – ещё лучше. И всё же на длинных подъёмах лучше всего не начинать повыше. Лучше всего – начинать пораньше... и карабкаться быстрее. Если ты взошёл на семь ступеней за год, то вряд ли больше, чем спустя ещё год найдёшь тропу. А выйдешь на развилку, может статься, ещё до того, как борода в рост пойдёт...

– Это плохо?

– Что ты, наоборот! Это настолько хорошо, что... я даже завидую. Я-то судьбу приняла в девять без малого, что считается раньше обычного, тропу нашла за три года, что тоже быстрее прочих. На развилку вышла аккурат в двадцать два. Но по нашим, гильдейским меркам я просто мышка серая, у нас таким мало кого удивишь. А вот ты... надо показать тебя главе. Нельзя растрачивать такой талант! Займ напрямую из средств гильдии, без переплат, только лучшие наставники, может, ещё и доступ к библиотеке боевых чар стоит дать. Иначе просто... эм... какая-то я сегодня рассеянная. Напомни-ка, о чём мы говорили?

Почти беззвучный вздох.

Возвращение работы Хитрейшей Мимикрии к обычным настройкам оказало эффект моментальный и даже в чём-то жутковатый. Словно каким-нибудь Конфундусом шарахнуло. При внимательном взгляде на процесс вдобавок почти удалось уловить те струнки в магическом теле моей визави, которые ослабли, перестав звенеть на тонкой восторженной ноте. Причём струнки эти предсказуемо концентрировались в районе головы и более того: мозга. Хотя раскидывали отзвуки по всему телу.

Вот и новые идеи для ментальных чар подъехали. Только что-то оно совсем не радует...

– Я просил помочь устроить меня к частному наставнику для тренировок телесных. И вы хотели дать мне рекомендацию от гильдии.

– А? А, ну конечно. Уф. Точно хотела?

– Да. Я же показал свою магию, как вы просили. Значит, стоящий кандидат.

Тётушка Ло потёрла левый висок.

– Уф. Ладно. Раз уж я всё равно передала дежурство – пойдём, покажу тебя одному старому пеньку. Но с тебя ещё серебрушка.

– Вот. И ведите.

Старым пеньком оказался вполне крепкий на вид, ещё не полностью седой, высушенный до звона, высокий брюнет с тростью в левой руке и стеком в правой. Стоя посреди того, в чём я без труда узнал компактную версию спортивного городка, он следил за четвёркой разновозрастных и разнополых детей.

Ну, как детей? Старшая тянула лет на пятнадцать, как Мокрица, только совсем другие пятнадцать: сытые, резкие, словно скульптором вылепленные. Только здесь роль скульптора сыграли регулярные занятия на протяжении целого десятилетия (а скорее и того больше). Стоя в боковой стойке с прямым клинком вроде китайского цзяня в левой руке и с кулачным щитом в правой, она с равномерностью хорошо смазанной машины делала повторяющиеся выпады. Шаг – выпад – отшаг на исходную, шаг – выпад – отшаг, примерно секунда на весь цикл.