Сердце Забытых Земель (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов"

Я поднес лампу к самому камню и… ахилот с той стороны пораженно вздрогнул, взглянул точно на меня — хотя вряд ли он меня видел.

— Когда вглядываешься в бездну — пробормотал я, сидя неподвижно.

Миг… еще один… Сплющиваемый давлением ахилот прижался к камню лицом, вгляделся и… вздрогнул еще сильнее, резко отпрянул… и его снесла чья-то черная огромная тень. Крутясь упал на дно пылающий термитный факел, чтобы пару раз мигнуть и угаснуть. Похоже, он увидел меня. Может не разглядел в деталях, но точно он что-то увидел за секунду до того, как его сожрала глубоководная тварь.

Выпрямившись, я достал нужный предмет, неуклюже закинул его за спину, взглянул на последние секунды таймера и, резко оттолкнувшись от камня, взлетел. Я не видел, но знал, что за моей спиной распахнулись огромные белоснежные лебединые крылья, в стороны ударил поток воздуха и я понесся вверх и вверх. Глянув вниз, я увидел свои болтающиеся ноги и рвущийся со дна пучок безмолвных страшных щупалец.

Десять секунд до конца моего усиления… девять…

Поведя плечами, я легко повернулся вокруг оси, продолжая взлетать со скоростью истребителя, пролетая через смертельные слои отравленного воздуха. Чуть отклонившись, я избежал столкновения с подвешенным в растительной сетке огромным валуном, влетел внутрь чьей-то мертвой кости, избежав хватки длинных паучьих лап, а затем и брошенной раскаленной паутины.

Шесть секунд… пять…

Так вот каково оно — чувство свободного полета… не падения, а именно что полета, дарованное Бессмертным ангелам Вальдиры и отнятое у нас — простых ее смертных…

Летать — здорово.

Последний хлопок крыльев и я вырвался из черноты бездны сначала в сумрак, а через пару секунд я оказался в самой середке широкого столба солнечного света, продолжил полет в нем и двигаясь прямо к пылающему надо мной ярчайшему пятну. Вниз я больше не смотрел. Зачем? Там ничего кроме гонящейся за мной разочарованной смерти. А вот наверху, возможно, что-то очень и очень интересное. И я хочу это увидеть… я хочу…

Мимолетный шелест ветвей… и мое дыхание пресеклось, когда я оказался в бескрайнем воздушном океане, зависнув без движения над зеленым морем листвы. Хрипло покрикивая, мимо летела большая гусиная стая, направляющаяся в сторону давно покинутых нами долин, оставляя за спиной седой хребет горной гряды.

Вставшее солнце осветил Запертые Земли, подняло с мокрой листы облака радужных испарений и разбудив потянувшиеся к нему гигантские цветы на верхушках некоторых крон. Секунда шла за секундой, а я все висел без движения, наслаждаясь ощущением невероятной свободы и никак не в силах насытиться этим чувством.

Я умею летать…

Я лечу…

И я не хочу возвращаться туда вниз на скучную землю…

Утро реального мира…

Закутавшись в теплый клетчатый плед, забравшись с ногами в плетенное кресло, я без аппетита жевал сочные на вид, но почему-то безвкусные сейчас многослойные бутерброды и смотрел на недвижимый, но такой живой дремучий лес, настоящую чащобу, что начиналась сразу за огораживающим лесное поместье забором. Сделав глоток крепкого черного чая с немалой дозой сахара, я почти не ощутил его сладость, равно как и аромат брошенной в кружку дольки лимона.

И нет, дело не в моей усталости — это обычное дело.

Я не чувствую вкуса, потому что всеми мыслями и даже душой я все еще там — в небе Вальдиры, с широко расправленными белоснежными крыльями, лечу над кронами Пущи, легко избегая столкновения с другими воздушными обитателями. Я не слишком долго был птицей, но уверен, что эти ощущения мне не забыть никогда… и вряд ли что-то еще может сравниваться с этим.

Откинув голову на спинку кресла, я взглянул в серое земное небо, затянутое низко идущими над тайгой тяжелыми тучами. Похоже, скоро начнется долгий дождь…

Под правым локтем завибрировало и, сместив руку, я взглянул на засветившийся экран планшета.

Вызов Вальдира-мессенджера. Черная Баронесса.

Разблокировав устройство, я принял вызов, сначала убедившись, что в камеры планшета не попадет ничего кроме моего лица, куска неба и может растущей за мной старой сосны. Я бы вовсе камеры отключил, но для начала решил показать свое опухшее лицо собеседнику, доказывая тем самым, что это именно я. Хотя возможно такую харю и не стоит показывать людям.

— Привет! — я поздоровался первым, причем на первом слоге я еще пытался звучать звонко и бодро, но на втором понял, что это нереализуемо и закончил хриплым сипом.

— И тебе — пробубнил мне с той стороны некто неизвестный, но со смутно узнаваемым голосом — Выглядишь неплохо.

— Да-а-а-а… — протянул я и осторожно кивнул, чтобы не вызвать слишком уж сильной боли в не желающей просыпаться шее — На твоем фоне, пожалуй что так… обалдеть… ты сколько пробыла в коконе⁈

Узнать оригинал Черной Баронессы было довольно трудно — с экрана на меня смотрело серое изможденное лицо недавно вышедшей из черного запоя сорокалетней женщины, для чего-то сыпавшей себе песок в глаза, добившись их лютой красноты и полопавшихся сосудов, а после всех этих издевательств вдруг вздумавшей привести себя в порядок и использовавшей для этого все доступные ей методы. Лицо большей частью покрыто толстым слоем какой-то прозрачной гадости вроде крема, под глазами налеплены изогнутые белые полоски, на потрескавшиеся губы с торчащими кусочками кожи нанесен зеленый бальзам, местами зашедший за контур рта, на волосы пришлепнута некая конструкция вроде компресса, из-под которого на лоб стекают густые серые струйки. Голос звучал слабым эхом, вырывающимся из песчаного грота посреди знойной пересохшей пустыни, в уголке губ слева подрагивала длинная трубка, через которую девушка… девушка⁈ — нервными глотками втягивала в себя оранжевую жидкость, не замечая, что часть проливается на подбородок. Насчет одежды — я ее не заметил, но собеседницу видел лишь от макушки до зоны чуть ниже плеч, так же густо намазанных белым кремом. За нервно подрагивающим голым плечом виднелась стойка капельницы с двумя прозрачными пакетами, откуда вниз и скорей всего в вены ЧБ уходил некий медицинский раствор. «Прекрасный» облик довершал частый тик левого глаза и вроде как синяк с царапинами на правой щеке. Хотя нет… ее облик завершало невероятно истощенное лицо с глубоко впавшими щеками и провалившимися в темную пропасть глазами.

Наглядевшись на эту иссохшую старушку, я мгновенно перестал жалеть не только себя самого, но и всех своих дрыхнущих сейчас компаньонов, беззвучно поклявшись выдавить из этих проклятых лодырей все соки до последней капли! А ведь еще минуту назад я клял себя последними словами за свою безжалостность и эксплуатацию боевых камрадов. Хрен им, а не пощада! Пинками в Вальдиру — и вперед по Тропе! Будут огрызаться — покажу им чудесное фото истинного фанатика игрового мира — «прекрасной» Черной Баронессы.

— Можно я скрин с твоим лицом сделаю, а?

Сухая мумия под семью кремами ожила и, как мне почудилось, с тихим хрустом покачала головой на слишком тонкой шее:

— Ты что! Не вздумай, Рос! Такое никому показывать нельзя…

— Да я шучу — улыбнулся я — Хотел бы я сделать тебе ответный комплимент, но… это просто невозможно. Ты выглядишь так, будто… будто… да блин даже сравнения подыскать не могу. Сколько ты пробыла в игровом коконе безвылазно?

— Тебе этого лучше не знать — прошелестела мумия и опять покачала головой на похрустывающей шее — И сейчас так выгляжу не только я, Рос. В таком же состоянии вся верхушка, середка, большая часть хвостов и даже часть рекрутов клана Неспящих, желающих доказать преданность клану. То же самое сейчас и с другими амбициозными или просто хотящими выжить кланами. В Вальдире происходит слишком много всего огромного, страшного и оглушающе многообещающего. И при этом все, кто умеет прислушиваться к чужим словам или сам не без прозорливости, понимает, что главные события еще даже не наступили. Так что не время отдыхать — если мы хотим удержаться на гребне волны, на вершине горы и на пике своей…