Память Небытия - Федоров Виктор Александрович "переводчик"

Святой отец отсалютовал бокалом – жест больше подошел бы балагуру в таверне, нежели оплоту святости целого города. Возразил:

– Это вам так кажется! Уверен, мы сможем что-то придумать… У меня есть пара мыслей на этот счет, но не будем бежать впереди повозки. Что касается «уничтожения» моих запасов – не стесняйтесь. Фарот сейчас переживает не лучшие времена, и неизвестно, как долго они продлятся. Однако моей скромной обители, не в пример обители главной, это не коснулось. Вас обеспечат всем необходимым по первому запросу, а в случае возможных… скажем так, беспорядков – это будет лучшее место, чтобы их переждать. Похвастаюсь, что даже колодец выкопан собственный, никогда не любил зависеть от поставок извне. А от внутренних садов при большом желании можно кормиться всю осень. Хотя о чем это я – очень сомневаюсь, что нарушение продовольственных поставок затронет это место. Что думаете? Безопасность и комфорт, во имя нашего общего дела.

Райя глубоко вдохнула ртом, губы пересохли, и она все же сделала глоток вина. Предложение выглядело… Слишком удобным. Что бы Байрон ни говорил, его связь с Фаротом куда сильнее, чем с Аргентом, даже без оглядки на родственника, заседающего на верхних этажах столичной обители. Не хотелось бы рано или поздно оказаться узницей в бархатных кандалах вместо своего отца.

– Что вы называете «общим делом»?

– А это не очевидно? – Байрон хлопнул глазами, словно пытаясь отогнать витавшую в воздухе глупость. – Сейчас цель может быть лишь одна: сделать так, чтобы притязания Осфетида закончились с минимальными потерями для обеих сторон. Или больше, чем «обеих», – с каждым днем во все это будет оказываться втянуто все больше людей со всего континента. Я не питаю иллюзий по поводу человеческой природы и прекрасно понимаю фундамент, на котором были выстроены принятые решения. Но я живу достаточно давно, чтобы придерживаться мнения: худой мир всегда лучше.

– Даже если так… Вы же понимаете, что Фарот уже никогда не окажется в прежнем положении?

– Будем решать проблемы по мере их поступления… Особенно если учесть, что у нас за плечами осталась еще одна, требующая куда большего внимания. Столкновение двух городов началось в столь неподходящий момент… Речь, конечно же, о ситуации с белоголовыми, которую мы обсуждали ранее. – Он наконец отставил бокал в сторону, сцепил руки в замок. – Вам есть, чем со мной поделиться?

– А требуется? Неужели вы как святой отец не получили донесения и по этому поводу?

– Если бы все донесения доходили до меня, то вам бы и не пришлось лезть в замок. – Байрон скривил губы. – Отмечу, что в тот вечер умы присутствующих в обители занимали переговоры и их последствия. И только. Поэтому прошу поделиться: как все прошло?

– Мои друзья погибли.

– Все? Примите мои соболезнования, во имя великого дела ваши спутники ушли на ту сторону. – Байрон осенил лоб молитвой. Райя машинально повторила его жест.

Все ли? В голове всплыли слова, услышанные от белоголового на руднике: не видел труп – не спеши хоронить. С другой стороны… Какой толк тешить себя пустыми надеждам? Гойб упокоен под грудой камней, Вернона поглотил огонь еще до того, как Райя вознеслась на верхние этажи, сомневаться не приходилось. Рик… А Рик остался в темноте. Райя давно отучилась выдавать желаемое за действительное. Или верила, что отучилась.

В сердце что-то екнуло, она посмотрела на святого отца. Тот молчал, ожидая продолжения. Сколько бы святости ни текло по вкраплениям серебряных нитей в его мантии, будто кровь по венам, Райя внезапно поняла: Байрону абсолютно наплевать, кто и как отдал жизнь в тот день. Его интересовал только результат. Как и всех, с кем она встречалась на своем жизненном пути, за редким исключением.

Вновь порция кашля, после чего Райя уточнила:

– Вы в неведении? Несколько человек вломилось в обитель – и до вас не дошло даже отзвука?

– Учитывая, как успешно Осфетид скрывал от всех свои замыслы и приготовления… Даже от меня. То ничего удивительного, что ваши приключения вымараны из истории. Поделитесь подробностями?

Глубоко вздохнув, Райя рассказала об их приготовлениях. Расчерченный на земле план, часы в очереди у стен обители. Бросок по коридорам замка и последующее проникновение в заброшенные катакомбы. Якобы заброшенные. Несколько раз с языка едва не сорвались имена, но Байрон общался только с ней и Верноном. Если личности прочих ее друзей и были известны святому отцу, он этого никак не демонстрировал, а Райя не собиралась делиться подобными сведениями. По ее рассказу можно было составить мнение, что всю грязную работу взял на себя Вернон, кто и каким образом помогал помимо него – в этих стенах не прозвучало.

Байрон кивал, изредка поднимая брови. Выглядело так, словно она делится успехами в учебе и отчитывается об успешно сданном экзамене. Как только история перенеслась к обнаруженным под землей тюремным камерам, святой отец едва заметно подобрался: эта часть повествования явно интересовала его куда больше, чем описание того, сколько стражников получили по затылку на пути внутрь.

Райя запнулась. Все, что касалось Фелестина Тавора, было невероятно само по себе. Его изыскания косвенно повлияли на жизни тысяч людей. А в скором времени могли повлиять и напрямую, если начнутся боевые столкновения. Нет никаких сомнений, что именно появление браслетов сподвигло Осфетида к активным действиям. Вот только… Чем из всего, услышанного в катакомбах, будет разумно поделиться с Байроном?

Выборочно. Дозированно. Райя усвоила этот урок давно: информация – ценнейший ресурс, и делиться ею из уст в уста стоит лишь тогда, когда ясно, какую выгоду получишь взамен. Байрон только направлял их всех, словно слепых котят, перстом указывая на цель. Да, он подсластил их диалог важнейшим донесением, которое послужило хорошим пинком ей под зад. Но Райя была уверена: святой отец знал больше. Гораздо больше. Поэтому стоило оставить задел на переговоры в будущем. Которые, никаких сомнений, не заставят себя ждать. Как ни крути, они по разные стороны баррикад.

Всю предысторию Фелестина она решила не рассказывать. Прогулки по впадине, чудесное спасение и исцеление… Райя решила оставить все чудеса себе. Упомянула лишь, что исследователя, много лет работавшего на благо Аргента, выкрали и тайно перевезли в Фарот. Про браслеты и опыты над людьми Байрон выслушал не шевелясь, даже не моргая. Невозможно было понять: история заинтересовала его настолько, что святой отец забыл, как дышать, или же ему абсолютно все равно. Но стоило Райе завершить рассказ тем, что в комнату начали ломиться стражники, Байрон подался вперед.

– Это все?

– Все? – Она шумно втянула носом воздух. – Я только что рассказала вам, что война началась во многом из-за того, что Осфетид чужими руками нашел способ противостоять основной мощи столицы – гвардии и рунному оружию. Вам это не кажется заслуживающим внимания?

– И, по вашим словам, правитель не причастен к произошедшему на фаротском руднике?

– Во всяком случае, невозможно доказать обратное. Фелестин не пытался ничего скрыть, так мне показалось. Не видел смысла, предчувствуя кончину. И он правда удивился, когда мы упомянули белоголовых.

– И никаких догадок, кто инициировал похищения юношей, у вас нет?

Создалось впечатление, что воображаемый экзамен она только что завалила.

– Нет.

Но на лице Байрона не отразилось никакого разочарования, он лишь медленно кивнул и слегка улыбнулся, будто желая ее подбодрить.

– В одном месте убыло, а в другом прибыло. Очень жаль что вся история с кратером не сдвинулась с мертвой точки, остались лишь последствия. Зато теперь мы знаем, почему Осфетид был столь бесстрашен в своих нападках на столицу. Не могу сказать, что в моих глазах его шансы побороть Аргент сильно выросли… Хотя нет. Представителю церкви не пристало настолько беззастенчиво врать вслух. Это и правда меняет дело. Оснащенная подобными браслетами армия сможет продержаться куда дольше, чем того будут ожидать столичные военачальники и, в частности, Трагот Хослоу. А еще им придется значительно отступить от давно сформировавшихся тактик и норм. Интересно…