Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju"

Кэрроу закашлялся, будто бы поперхнувшись. Ярость и гнев сменились удивлением и желчью.

— Этот полоумный? Тогда вашу самодеятельность надо запретить за непомерную ТУПОСТЬ. И вы называете себя надеждой Британии? Повелитель не зря сомневается в вас, Нотт.

Слова Теодора явно сбили старшего волшебника с толку. Он разорвал их зрительный контакт и с досадой прошёлся по помещению, подволакивая левую ногу и бросая неприязненные взгляды на одетых всё ещё в трансфигурированные антуражные костюмы студентов.

— Тем лучше, — заключил вдруг он. — Лестрейнджи и Яксли сами оценят твою безмозглость, Нотт. Ожидай их на Йоль. И чтобы к Йолю всё было готово, понятно? Тьфу.

Хлопнув дверью, он вышел, и в помещении повисла тишина.

— Кажется, пронесло? — спросил с недоверием Бут. Тут же и остальные ребята загомонили вслед.

Теодор пристально смотрел на дверь, сжав кулаки. Лестрейнджи и Яксли. Это было необычным сочетанием сил в паноптикуме Тёмного лорда, хотя в Визенгамоте они были отчасти союзниками. И если Кэрроу имел в виду, что постановка должна была разочаровать их в Теодоре… значило ли это, что сейчас они были им, кхм, очарованы?

***

— Профессор, — поприветствовал Теодор преподавателя чар, когда тот открыл дверь.

Кабинет профессора Флитвика, в отличие от многих других преподавателей, не был связан с его личными комнатами. Вместе с миссис Флитвик, квартирмейстером замка — её точная должность звучала несколько иначе, но Тео мысленно называл её так; в детстве портрет Алексиса Нотта, успевшего повоевать в Испании в магическом отряде при генерале Веллингтоне, рассказывал ему много историй про квартирмейстеров. Это были приятные воспоминания. Алексис был его собеседником дольше всего, пока очередным утром он не обнаружил лишь обломки рамы и безмолвие спавшего пьяным сном отца.

— Мистер Нотт, — кивнул ему Флитвик. Этим утром он больше обычного смахивал на гоблинов Гринготтса. — Прошу.

Теодор переступил порог и поразился, как искусно был зачарован периметр кабинета. Едва заметные тонкие, узорчатые нити магии одна за одной покидали кончик палочки мастера чар, безмолвно наколдовавшего для них стол, удобный обоим, ступеньки для себя на стул и чайный набор. Едва Нотт занял место за столом, предложенное Флитвиком, как домовики наполнили чайник кипятком, задорно испускавшим пар.

Часы показывали без малого половину восьмого. За окном едва-едва светало.

— Я хотел узнать у вас, мистер Нотт, как движется ваш прогресс с диадемой, — светским вежливым тоном заговорил полугоблин.

— Диадемой Ровены Райвенкло, профессор? — нарочно уточнил Тео.

— Именно о ней, — кивнул его собеседник. — Вы перешли к активным действиям. Не могу не сопереживать вам, мистер Нотт, но в отсутствие Альбуса я не вижу для себя повода помочь вам. Кроме одного.

«Он хочет диадему», — понял Теодор.

— Увы, профессор, диадемы у меня нет, — вздохнул Тео. — Должно быть, он оставил её нынешнему директору. В конце концов, о том, что именно Снейп возглавит Хогвартс, он догадывался заранее.

— Нет-нет, мистер Нотт, не переоценивайте своё умение врать в глаза, — отмахнулся Флитвик. — Сородичи моей матери не просто так ведут дела с золотом тысячелетиями, мы чувствуем ложь всем нутром. Диадема у вас, и осталось её очистить, ведь так?

Он сложил руки в замок, упершись локтями об стол, и опёрся на сплетённые запястья подбородком, рассматривая своими мелкими глазами за стёклами очков юношу. Теодор заёрзал.

— Не поймите меня неправильно, профессор, но у меня действительно нет диадемы. Профессор Дамблдор действительно оставил мне наследие. Кусок альпийского горного хрусталя, который, видимо, представляет собой некое хранилище — но мне не ведомо, как его открыть.

Тео перевёл взгляд на панно, изображающее маленького воина со шпагой, сражающего гиганта с дубиной. Он вспомнил о том, как директор доставал из этой шкатулки, если это была она, артефакт для управления магией времени.

— Сдаётся мне, Теодор, — высокий голос прозвучал с упрёком, — что не зря вас не распределила Шляпа в мой Дом. Ваша матушка наверняка бы уже справилась с этой задачей. Альбус был всегда сентиментальным и заигрывающимся, он не мог не дать вам ключ. Возможно, ответ кроется там, где вы даже не думали искать. Вы читали его биографию от Риты Скитер?

Тео подавил желание ухмыльнуться.

— Простите, профессор, я не большой поклонник бульварной литературы.

— Эту книгу Альбус надиктовывал ей сам. Не всю, но значительную часть. Прочтите её, ответ наверняка прячется среди страниц, Теодор. Диадема крайне важна для нас с вами, ведь это часть секрета Вы-знаете-кого, и чудесный артефакт!

— Вы нашли способ вычленить осколок души Тёмного лорда и сохранить диадему? — полюбопытствовал Тео. — Или Уильям поддерживает с вами контакт и занимается исследованиями?

— Ах, Теодор. Альбус предусмотрительно избавил мистера Уизли от тяготивших воспоминаний перед своим трагическим концом. Сейчас мы заперты в ловушке на Острове, и даже мои кузены слабо представляют, что можно сделать. Но мы не можем просто ждать, мы должны пытаться. Я готов помочь вам в вашей задумке, Амикус и Алекто зашли слишком далеко ещё в первый раз, но пообещайте, что вернёте диадему Райвенкло мне.

Полугоблин был категоричен в своих словах. Тео скривился. Время меж тем близилось к восьми, а чай, так и не пригубленный ни одним из них, остыл.

— Позвольте мне ещё немного времени, профессор, — попытался разжалобить его Нотт. — Я даже не знаю, у меня ли этот артефакт, чтобы давать вам обещания.

— Он завещал вам средства для оплаты волшебникам из детей магглов, — безапелляционно отметил старший маг, — и диадема тем более у вас. Альбус считал вас своим наследником по духу, не иначе, и никто другой не был посвящён в секрет артефакта.

Директор считал его, оклеймлённого обманом, впутанного в глубокие сети, наследником же себе? Это было смешно. Но, тем не менее, это был аргумент, Нотт не мог не согласиться. Диадему он не отдавал Поттеру, иначе бы Скримджер узнал об этом и не отдал такой артефакт, равно как он не отдал меч Гриффиндора.

— Но сначала пройдите то испытание, которое вам оставил Альбус, — закончил он. — И тогда мы вернёмся к нашему разговору.

— Вы не поможете…?

— А вы разве не хотели справиться сами, старший префект Нотт? — насмешливо ответил на незаданный вопрос полугоблин, спрыгивая со своего стула.

Это был знак об окончании беседы. Теодор поднялся и, вежливо кивнув профессору, вышел из его кабинета, направившись в Трапезный зал. До Хэллоуина оставалось пять дней, а до Самайна — шесть.

Глава 124

— Сегодня канун настоящего праздника! Того дня, который мы, лучшие люди этой земли, должны праздновать каждый год! В последние десятилетия, стараниями покойного мужеложца и магглолюба, что лицемерно уничтожал магические традиции нашего общества…

Все студенты Хогвартса ровными шеренгами были выстроены в четыре «коробочки» по пятнадцать человек в ряду и по десять рядов в каждой. Директор Снейп отсутствовал уже несколько дней кряду, и в его отсутствие профессор Кэрроу разошёлся не на шутку. Филч, много лет ворчавший о возвращении телесных наказаний, наверняка был бы в восторге от мер Кэрроу. Тот, сорвавшись словно с цепи, наказывал зачарованными розгами мальчиков всех возрастов за любую провинность. Он словно бы ненавидел каждого юного волшебника, и Теодору тоже досталось — за злоупотребление возможностями старосты.

Кэрроу поймал их с Джинни возле дверей ванной старост. Романтический вечер был разрушен — и вместо того девушка мазала его окровавленную спину мазью и колдовала, сдерживая слёзы, заживляющие чары.

Доставалось многим, за считанные дни с памятной ссоры, в которой Нотт не на шутку разъярил Пожирателя смерти, через телесные наказания прошли десятки студентов. Каждая мелочь, которую замечал ублюдок, могла стать поводом. Палочка в руке в коридоре. Случайное насвистывание мелодии маггловской песни. Обсуждение английской премьер-лиги младшекурсниками-полукровками. Кэрроу носил розги с собой и не считал зазорным прилюдно унижать студентов.