Системный Творец III (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

— Не показывай это «Когтю». Пока что. — он сделал паузу. — Скажи честно, ты можешь излечить их? — дядя кивнул в сторону Арраса и его людей.

— Нет. — ответил я без колебаний. — Я могу лечить только инфицирование низкого уровня. Среднее… мне не под силу.

Вальтер кивнул, и по его лицу по-прежнему было невозможно понять, рад он или огорчен. Возможно, он испытывал и то, и другое одновременно. С одной стороны медали была смерть сильных бойцов, с другой — сохранение тайны моих Путей. Но я сомневался, что дядя поставил бы мою тайну выше интересов Империи, если бы у него был выбор.

С этим грузом мыслей я направился в карантинный блок. Воздух здесь был тяжелым и спертым, пропитанным запахом пота, крови и чем-то сладковато-гнилостным — знакомым ароматом Лесной скверны.

Я приступил к исцелению. Заражение у этих людей хоть и было низкого уровня, но оказалось достаточно старым, въевшимся — возможно, они получили его несколько дней назад. Некоторые воины находились на грани: жар затуманивал их сознание, а кожа местами затвердела, превращаясь в подобие коры. В их стеклянных, полных страданиями глазах, все еще теплилась надежда, такая же, какую я видел у солдата перед воротами.

Достав «Дубовый Щит», я начал обход. Прикладывая амулет к пораженным участкам, я делал вид, что именно он поглощает заразу, а сам тайно активировал «Путь Целителя». Теплая, живительная энергия изливалась из моего резервуара, смывая серо-зеленые пятна, растворяя бугорки под кожей. На самые тяжелые случаи заражение уходило две единицы энергии, на обычные — одна. Процесс был медленным и методичным. Я видел, как прояснялся взгляд больных, как выравнивалось их хриплое дыхание, как они пытались что-то сказать, бормотали слова благодарности.

Это была изматывающая работа. К концу дня мой резервуар живой энергии изрядно опустел, а тело ломило от усталости и постоянной концентрации. Но когда я сделал последний вдох и открыл глаза, карантинный блок был пуст. Все были спасены, остались лишь пустые койки и тишина.

Я вышел на улицу. Вечерние сумерки уже окутали город, окрашивая камень в синие и фиолетовые тона. Прогресс «Пути Целителя» подскочил до 92%. Каждая спасенная жизнь приближала меня к новой стадии, а новый уровень Пути Созидания значительно ускорял рост остальных Путей.

По пути домой, повинуясь старой привычке, я свернул на центральную площадь и замер. У подножия статуи Топора стоял капитан Горст. Неподвижный, как и сам монумент, он выделялся темным силуэтом на фоне угасающего неба. Капитан смотрел на холодный камень, в котором бесследно исчез его сын. Он ждал. Ждал того, кто, по всем законам логики и этого жестокого этого мира, уже не должен был вернуться.

Я постоял несколько мгновений, чувствуя комок в горле. Я ничем не мог ему помочь. Никакая сила, никакой титул Первого Игрока не могли вернуть Каэла из недр Системы. Развернувшись, я побрел дальше, оставив капитана наедине с его надеждой и отчаянием.

Дома меня застал Орн, хлопотавший у плиты. Запах тушеного мяса с кореньями показался мне самым восхитительным ароматом на свете. Мы поели молча: я был слишком измотан, чтобы поддерживать беседу, а старик, видя мое состояние, не стал докучать расспросами. Он лишь подлил мне горячего чаю из трав и хмыкнул что-то о том, что я тащу на себе все заботы города.

Когда тарелки опустели, а чай был выпит, я наконец почувствовал, что ко мне возвращаются силы. Первой мыслью было наконец-то погрузиться в изучение новых возможностей «Живого Ремесла», как вдруг в дверь тихо постучали.

Орн недовольно буркнул, отодвигая стул.

— Кого это принесло в такой поздний час? — проворчал он, направляясь к выходу.

Старик распахнул дверь, и его ворчание разом оборвалось. Орн замер на пороге, заслонив собой проход. Я сидел спиной к проему, но ледяная волна предчувствия уже заставила меня обернуться.

Мое «Боевое Чутье», до сих пор дремавшее, вдруг подало слабый, но отчетливый сигнал тревоги. Опасность, острая, как игла, пронзила сознание.

В дверном проему, освещенные тусклым светом лампы, стояли двое: Аррас и Сера. Их взгляды, ледяные и оценивающие, пронзали меня. На их лицах читалась суровая серьезность.

Коротко кивнув, незваные гости вошли. Сера, словно кошка, бесшумно проскользнула вперед и опустилась на мою постель, откровенно изучая обстановку беглым, пренебрежительным взглядом. Ее пальцы привычным движением высвободили один из коротких клинков, и она принялась легко подбрасывать его, ловя за рукоять. Но это не было бездумной игрой. Острие лезвия при каждом обороте на мгновение замирало, направленное точно в мою сторону. Это был молчаливый, но совершенно ясный язык угрозы.

Аррас был резок. С грохотом он опустился на освобожденный стул Орна, отодвинув его с неприятным скрипом. Его внушительная фигура казалась чужеродной в нашей скромной комнате. Старик замер на пороге, прислонившись к косяку. Его глаза, полные тревоги и невысказанного вопроса, метались между мной и гостями.

Наконец, Аррас прервал молчание. Его голос, низкий и гулкий, прозвучал как удар молота по наковальне:

— Так вот кто второй Творец. — он кивнул в сторону Орна, не удостоив его взглядом, а затем медленно, словно хищник, перевел свои холодные серые глаза на меня. — Объясни мне, мальчишка. Как ты, выходец из богом забытой дыры, смог активировать Путь до прохождения Инициации? И не один?

Вопрос повис в воздухе, острый, как клинок в руках Серы. От него нельзя было отмахнуться. Он бил прямо в сердце моей аномалии.

Мой мозг заработал на пределе, лихорадочно перебирая варианты. Лгать? Выдумывать очередную небылицу? Но в этом городе, где все и так знали мою подлинную историю, это было бы бессмысленно и опасно. Аррас, судя по всему, не успел ни с кем толком переговорить, и его неосведомленность была его слабостью. Моим козырем.

Прятаться дальше не имело смысла.

Я встретился взглядом с Аррасом, сознательно выпрямив спину и мысленно коснулся сияющего статуса в глубине сознания — «Первый игрок двух миров». Сделав его видимым для всех, кто обладал зрением Системы, я спокойно произнес с едва уловимой стальной ноткой:

— Прежде чем требовать ответы, советую внимательнее присмотреться к тому, с кем вы разговариваете.

На их лицах промелькнула снисходительная ухмылка. Но их взгляды, повинуясь воле, сфокусировались на пространстве надо мной.

Их уверенность испарилась в одно мгновение.

Ухмылки стерло, словно ледяной водой. Глаза Арраса и Серы расширились от шока и всепоглощающего ужаса. Сера судорожно сжала рукоять клинка, и тот выпал из ее рук, упав на одеяло. В следующее мгновение оба, как по команде, сорвались со своих мест. Не вскакивая, а именно что рухнули на одно колено. Голова Арраса низко склонилась, а его могучие плечи, еще недавно олицетворявшие непоколебимую силу, предательски задрожали.

— Прости нас. — хрипло прошептал он, и в его голосе, обычно твердом и повелительном, слышался благоговейный страх. Он даже не мог выговорить титул полностью. — Первый Игрок… Спаситель… Мы… не ведали…

Я выждал небольшую паузу, давая осознанию всей тяжести их проступка прочно закрепиться в их сознании. Затем, так же мысленно, я вновь скрыл свой титул, оставив их на коленях перед, как им теперь казалось, живым воплощением легенды.

— Встаньте. — тихо произнес я, и в тишине комнаты мой голос прозвучал громче любого крика. — Наш разговор еще не окончен.

Глава 14

Я стоял, наблюдая, как два закаленных в боях воина, повидавшие немало сражений, распростерлись у моих ног. Их спины напряглись, головы склонились в немом, почти религиозном трепете. Воздух в комнате, мгновение назад насыщенный угрозой, теперь казался густым и тягучим от благоговейного ужаса. Я был ошеломлен. Конечно, я понимал, значимость титула «Первого Игрока». Я осознавал, что мое появление вернуло миру Эйвель надежду, что я — ключ к изменению Системы. Но чтобы вот так? Чтобы бойцы элитного имперского «Когтя», только что готовые меня уничтожить, падали на колени, словно перед живым божеством?