И зовите меня Гудвин (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Одет он был в самые обычные туфли, джинсы и кожаную куртку, через плечо был перекинут ремень сумки, на груди болтался плёночный фотоаппарат с установленной сверху вспышкой.

— Приехали уже? — удивился упырь.

— Не, я своим ходом! — мотнул головой фотограф и сделал снимок лежавшего на полу обезглавленного тела. После запечатлел на плёнке безнадёжно испорченный ковёр, а затем отщёлкал остаток катушки, вроде бы не упустив решительно ни одной детали.

— Чао, шеф! — сделал он ручкой оперу и пояснил: — У меня ещё два срочных вызова, бригаду дожидаться не стану.

Упырь кивнул, выглянул в коридор и сказал кому-то из бойцов:

— Сейчас криминалисты из горотдела приедут, дождитесь. Тело можете уносить, больше ничего не трогайте.

После он убыл в сопровождении своего то ли молчаливого напарника, то ли мёртвого телохранителя, а в дверях возник давешний автоматчик.

— Слышал, морда зелёная? Выноси тело!

— Я?

— Ну не я же! Живей давай! Эксперты подъезжают.

Окончательно сбитый с толку, я подступил к обезглавленному санитару и на миг заколебался, но сразу решил, что сильнее изгваздаться в крови уже попросту не получится, поэтому отбросил сомнения и, ухватив тело за ноги, потянул его из комнаты.

— Носилки возьми, балда! — зло рассмеялся автоматчик.

Носилки стояли прислонёнными к стене крохотной прихожей блока на две квартиры, я кое-как устроил на них весившую под два центнера тушу и выволок её в дверь. Там поморщился из-за дёрнувшей ссаженную скулу боли и выпрямился, с интересом огляделся. Планировка у здания оказалась незнакомой: тянувшиеся по фасаду коридоры были открытыми, напротив высилась точно такая же пятиэтажка. Внизу — запущенный двор с трансформаторной будкой.

Общаги?

Я перегнулся через ограждение, огляделся и, сообразив, что лифта в доме нет, окликнул курившего внизу шофёра скорой:

— Борода, помоги с носилками!

Коротышка задрал голову и зло бросил:

— Вот ты деловой, ля! Моё дело баранку крутить!

— Сложно тебе?

Но вздорный бородач даже слушать ничего не стал: отмахнулся и отвернулся. Оставленные караулить квартиру бойцы на месте преступления курить не решились и вышли из блока, подняли лицевые щитки шлемов.

— Убери уже его отсюда! — чиркая колёсиком зажигалки, потребовал автоматчик, после пинка которого до сих пор ныли рёбра.

— Не, погоди! — остановил меня его напарник с дробовиком. — Вдруг на тело взглянуть захотят?

Упырь полагал иначе, но ссылаться на его мнение я благоразумно не стал, ибо нисколько не хотелось ни нарываться, ни надрываться. Тяжко вздохнул и вновь глянул во двор. Местных жителей там не наблюдалось вовсе, у патрульного автомобиля, внешне здорово напоминавшего советский «бобик» — ещё и синего, с жёлтой полосой вдоль борта, курила парочка бойцов. Рядышком парковался небольшой автобус с зашторенными изнутри боковыми окнами, а прикатившие на нём эксперты и опера из следственной бригады уже тянулись к подъезду.

Минуты не прошло, как на этаж поднялись криминалисты: полудюжина людей и нелюдей. Люди были самыми обычными, долговязый белобрысый эльф после встречи с его тёмным сородичем своим видом тоже нисколько не впечатлил, и всем моим вниманием завладел непонятный тип в дождевике, под глубоким капюшоном которого сгустилась столь плотная тень, что не удалось разобрать даже очертания лица.

Отнести его к хомо сапиенс помешали светящиеся глаза — впрочем, судя по едва уловимому духу мертвечины, это всё же мог быть человек. Только неживой.

Именно этот тип и остановился у обезглавленного тела моего дохлого напарника, наклонился к нему, провёл в воздухе затянутой в чёрную резиновую перчатку ладонью и странно-шелестящим тоном разрешил:

— Уносите!

У меня аж мурашки по спине побежали, и мошонка в тугой комок собралась.

Эксперты скрылись в блоке, с нами задержался лишь пузатый дядечка в тёмном костюме. Он обменялся парой фраз с караулившими дверь бойцами, после чего их отпустил:

— Можете быть свободны. Опросом соседей займётся опергруппа.

И я такого своего шанса не упустил — просто не свыкся ещё со своими новыми обликом и статусом, вот и попросил:

— Люди добрые, помогите с носилками! В одного эту тушу не упереть!

— Отвали, морда зелёная! — отмахнулся боец с дробовиком, автоматчик так и вовсе щелчком пальца запустил в меня окурок.

Не попал, но в голове будто петарда взорвалась, так всего из-за приступа лютой злобы перетряхнуло! Аж дыхание перехватило и кровь в висках застучала. Пальцы сами собой сжались в кулаки, ногти до боли впились в кожу, перед глазами растеклась красная пелена.

Всех желаний — дотянуться и сломать!

И настоящий орк непременно бы сделать это попытался, ну а я в своей прежней жизни не раз и не два оказывался в ситуациях, когда излишняя вспыльчивость грозила поездкой не на кладбище, так в ночной лес, поэтому совладал с гневом и разжал кулаки.

— Ну вы чего, мужики? — выдавил из себя примирительное.

— Я тебе сейчас зубы пересчитаю, падла, вот чего! — прорычал то ли идейный орконенавистник, то ли просто конченый мудак и даже замахнулся стальным каркасным прикладом.

Пришлось спешно податься назад, только поэтому по морде и не схлопотал. Дальше автоматчика утянул за собой к лестнице напарник, а я остался стоять, шумно дышать, стискивать и разжимать кулаки. Выплеснувшийся в кровь адреналин жёг почище кислоты, меня всего так и корёжило, безумно хотелось броситься в погоню, но ввязываться в драку с представителями закона было никак нельзя.

Умом я это прекрасно понимал, принять — не мог. Физиология, мать её раз эдак! Против гормонов и прочей хрени не попрёшь! Да и не привык подобное обращение спускать!

Как-то неожиданно накатило ясное понимание, что если прямо сейчас не дам выход своему гневу, он угнездится во мне и переродится в навязчивую идею. И от неё будет уже не избавиться. Не успокоюсь, пока не отыщу обидчика и не выбью из него дух.

А это — чревато. Я не хотел, чтобы моя новая жизнь окончилась под стать прежней.

Жить — хорошо! Особенно, когда ты молод, силён, здоров и отнюдь не урод. Ну или хотя бы не совсем урод. Да и плевать, что рожа теперь зелёная! В конце концов, это не мои проблемы!

Я тяжко вздохнул, ухватил за ручки носилки с телом, потянул их по коридору. Без особого труда доволок мёртвую тушу безголового санитара до лестницы, а там перегнулся через перила и обнаружил, что выход из подъезда находится почти прямо подо мной. Чуть поодаль стояли патрульный автомобиль и автобус горотдела, к ним притулилась машина скорой помощи.

Бородатый шофёр заметил меня и махнул рукой.

— Шевелись уже давай, ля!

Я ничего не ответил. Вспомнилась пантомима гэбэшника, и во мне укрепилась уверенность, что именно дохлый санитар мне в глаз с локтя и зарядил.

Сука такая!

— Гу! — вновь крикнул шофёр. — Ты там уснул?

Выпрямившись, я глянул вниз и отозвался:

— Иду!

В голове размеренно пульсировала боль, я кое-как отрешился от неё и задумался о своих перспективах в новом мире. А как задумался, сразу оттянул резинку спортивных штанов. К моему величайшему облегчению, с причиндалами оказался полный порядок, разве что удивило полное отсутствие волос. На груди и в паху кожа была словно после депиляции.

«Будто лягушка какая, — мысленно поморщился я. — Хоть с головы пересаживай!»

И сразу в полный рост встал вопрос, как в этом мире обстоят дела с межрасовыми сношениями, поскольку проверять тело на отсутствие эректильной дисфункции в компании зелёнокожей клыкастой орчанки мне категорически не хотелось. Аж передёрнуло всего, стоило только процесс нашего соития вообразить.

Но мысли мыслями, а поглядывать вниз я не забывал, и потому приподнял обезглавленную тушу орка сразу, как только мои обидчики покинули подъезд. Пришлось поднатужиться, переваливая тело бывшего напарника через ограждение, но я оказался силён как бык, и уже мгновение спустя мертвец ухнул вниз, увлекаемый неумолимой гравитацией к земле. Злобный гад и его напарник успели отойти всего-то шагов на пять, когда позади них с мерзким чавканьем впечаталось в пыльный асфальт тяжеленное мёртвое тело.