Биомеханический барон (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

— Позвольте уточнить, — Захар поднял ладонь. — Одни хотят поделиться властью, а другие вцепились в нее мертвой хваткой и дают по кусочку только своим?

— Если очень грубо и упрощенно, то да, — патриарх со вздохом кивнул. — Все как обычно упирается во власть и влияние, но мотивы у всех схожие. Освященные ратуют за качество, просвещенные — за количество. Первые уверены, что чем чище и благороднее кровь, тем больше впитает манорода, и тем сильнее будет колдун. Вторые верят, что сотня баронов десятого ранга принесет в бою куда больше пользы, чем один князь. Ругань по этому поводу стоит неимоверная, диспуты не утихают ни на минуту, и никто не намерен идти на уступки. И тут на сцене появляешься ты, Захар Михайлович.

— А я тут каким боком? — удивился киборг.

— С точки зрения догматиков, ты — ангел-хранитель бога Света, посланный им для спасения императора в преддверии Великой Смуты…

— А для них нормально — так обращаться с ангелами? — парень хохотнул и в который раз попытался разорвать звенья, но те оказались слишком прочными даже для него.

— Да, — кивнул ученый. — Чем больше мытарств и страданий испытает посланник, тем ценнее его жертва в глазах паствы. Но с точки зрения просвещенных, ты — прямое доказательство их идей и теорий. Они предполагают, что каждая стихия проистекает из своего Источника. Всего их шесть, и все они находятся бесконечно далеко друг от друга, но между тем крепко связаны с помощью волшбы. И Прорехи — одно из проявлений этих связей.

— Параллельные миры? — великан нахмурился. — Теория уже туфта, потому что на моей родине нет никакой магии и никогда не было. Там всем заправляют высокие технологии, и святошам достаточно вскрыть мне брюхо, чтобы в этом убедиться.

— Вся твоя сила — в животе? — Галаган изогнул бровь.

— Не только. Но лучше пусть вскроют живот, чем грудную клетку или череп.

— Освященные попытаются доказать твое божественное происхождение. А просвещенные… — патриарх замолчал, и эта пауза охотнику совсем не понравилась.

— А они что собираются доказывать? Что я — путешественник между мирами?

— Чтобы выиграть в споре, не обязательно доказывать свою правоту, — Сергей Иванович пожевал губу, собираясь с духом и мыслями. — Порой хватит и того, чтобы доказать неправоту соперника. Думаю, просвещенные будут настаивать на твоем земном происхождении. Что ты — простой шпион, а твоя сила получена из-за смешения алхимии и природного волшебства. Ничего божественного, ничего сверхъестественного, и лучший способ наглядно это показать — выявить и надавить на все твои слабости. Так что будь предельно осторожен. Все, что случилось прежде — чепуха в сравнении с тем, что ждет впереди.

Карета со скрипом остановилась. Арестантов привезли в ливадийский дворец — нынешнюю обитель экзарха. До Великого вторжения в двухэтажном белокаменном здании любил отдыхать Петр, но после его исчезновения туда переехал Синод и превратил летнюю резиденцию в укрепленный монастырь.

Пленников встречал настоящий форпост с высокими стенами, бойницами вместо окон и тремя позолоченными куполами. Изнутри и снаружи башни сплошь покрывали защитные письмена, и в час нужды с их помощью можно поднять столь объемный и прочный барьер, что он убережет от Тьмы не только крепость, но и весь город.

По сути, при новом нападении дворец станет первой преградой на пути чертей и примет на себя основную тяжесть удара. Если же он падет, вражьи орды уже вряд ли что-либо остановит на пути вглубь Крыма, а затем — и всей страны.

Конвоиры провели дворян в цокольный этаж и заперли в узких каменных кельях с решетчатыми окошками в дубовых дверях. Из мебели там находились только грубо сколоченные лавки и пеньки вместо сидений. При этом перегородки между кельями оказались достаточно тонки, чтобы сидящие рядом узники понимали друг друга даже шепотом. И так уж вышло, что киборга посадили в смежную камеру с его нареченной женой.

— И за кого же я все-таки собралась замуж? — Ева прильнула спиной к стене, несмотря на исходящий от кладки холод. — За пришельца из иного мира?

— Вроде того, — угрюмо бросил Захар, прислонившись к той же перегородке и повысив температуру своего тела, чтобы хоть немного согреть подругу.

— И как у вас там?

— Да так же, как и здесь. Империи воюют, дворяне интригуют, холопы бунтуют. Только вместо магии — космические корабли и плазменные пушки. Хотя, если подумать, это тоже своего рода магия.

— И кем ты был там? Князем?

— Нет. Слугой. И даже хуже — рабом. Убийцей, что устранял вражеских патриархов.

— Много убил? — девушка поежилась — то ли от холода, то ли от услышанного.

— Достаточно.

— Они были хорошими людьми?

— Среди дворян хороших нет, — фыркнул верзила. — Они готовы убить кого угодно, лишь бы получить больше денег и власти. И те, на кого я охотился, тоже расправлялись с соседями при первой же возможности. Так что или ты — или тебя.

— Значит, я тоже плохая?

— У вас тут… все немного иначе. Видимо, еще не успели оскотиниться так, как наши аристократы.

— Если у вас там такая грызня, то бойцы вроде тебя должны быть в большом почете.

— Не смеши, — киборг ощерился и покачал головой. — Уважения к тебе будет не больше, чем к мечу или винтовке, даже если служишь вернее самой преданной собаки. Хотя нет, вру — хорошее оружие важно для ценителей, о нем заботятся, щедро смазывают и вешают на стеночку. А таких, как я скорее боялись, чем уважали. И потому избавлялись сразу же, стоило нам заартачиться и пойти против командиров. Меня тоже хотели казнить. И казнили бы, если бы не угодил сюда.

— А за что? — в голосе спутницы скользнул искренний интерес.

— Не смог убить ребенка, — Захар шумно выдохнул, хотя не имел такой привычки. Но из-за полумрака и тесноты келья походила на исповедальную кабинку, вот и подмывало излить душу хоть кому-нибудь.

А может, охотник слишком многое держал в себе. Да, ему порой чистили память от ненужных и нестабильных воспоминаний, но на этом вся психологическая помощь и заканчивалась.

— Наследнику едва исполнилось десять, — продолжил он. — И это чересчур даже для меня. К тому же, я всю жизнь искал способ избавиться от гребаного ярма в башке и сбежать. И у меня почти получилось, хотя все чаще кажется, что я просто сменил одних хозяев на других.

— Тебя сделали таким против воли?

— Естественно. Кто ж захочет навсегда покинуть семью и годами терпеть адскую боль с минимальным шансом на выживание, чтобы в итоге превратиться в безвольное орудие в грязных загребущих лапах.

— Расскажи о своей семье, — тихо попросила Ева.

— Обычные крестьяне, — парень пожал плечами. — Работали в теплице, починяли технику. Таких у нас — две трети.

— Ты бы хотел к ним вернуться?

— Не знаю. Наверное. Но столько времени уже прошло. Живы ли они? Узнают ли меня вообще? А если и узнают, то примут ли то, во что превратили их сына? Да и прошлые хозяева не оставят в покое. Беглых киборгов убивают любой ценой. Они слишком опасны для своих мучителей. Тем более, я вообще без понятия, можно ли попасть из этого мира обратно. Насколько понял, сюда меня отправил лично Петр. Так что муженек у тебя будет знатный, — он усмехнулся. — Если его раньше не поджарят на костре.

Разговор прервал топот множества ног. Прибыли конвоиры — целая дюжина и все вооруженные до зубов — и отвели верзилу в небольшой частный театр. Прежде там шутки ради выступала царская семья и придворные актеры, теперь же устраивали публичные допросы и суды, что само по себе — то еще представление.

Охрана вывела пленника на подмостки, точно диковинного зверя, и скрылась за кулисами, не сводя с него пристальных взоров и не убирая в ножны окутанных золотым туманом рапир. На сиденьях, полукольцами уходящих к самому потолку, сидели не только важные шишки, но, похоже, вообще все обитатели дворца.

Первые ряды отвели самым молодым — в простецких серых робах и мантиях. Выше располагались святоши поважнее — в белых двубортных кителях, но без накидок, аксельбантов и алых портупей. И только на самом верху восседали семеро послушников в полном боевом облачении — трое из них отличались почтенным возрастом, остальные, включая экзарха Белаго, выглядели заметно моложе.