Сквозь божественную ложь 2 (СИ) - "Lt Colonel"

Смерч отказывался покидать её руку — и стремительно разрастался. Хесон замер, в недоумении склонив голову. Усмешка на его губах стала шире. Весь вид Меченосца говорил, что он готов был подождать, чтобы увидеть, как кинота сжигает себя в попытке остановить его.

От магиуса прокатилась волна жара. Чжинри тихо пискнула и затрясла ладонью, однако её усилия были тщетны. Айштера впала в ступор, как кролик перед змеёй. Энель безмятежно наблюдала за тем, как заклятие Чжинри выходит из-под контроля, отстранившись, чтобы не попасть под его действие.

Да ведь она и не собиралась помогать!

А с чего бы? Это Чжинри увязалась за нами и привела за собой Хесона. Взгляд ашуры не отрывался от пластины, которую держала магиус. Я был уверен, что Энель подхватит её, как только тело киноты осыплется прахом. Больше ничего её в новой знакомой не интересовало.

Эти и другие отвлечённые рассуждения мелькали в моём разуме, как постановка театра теней, пока я действовал. Преодолев инстинктивный страх перед огнём, я подскочил и разжал задеревеневшие пальцы Чжинри, чтобы вытащить из её хватки артефакт. Несмотря на царивший вокруг магический ад, диск был едва тёплым.

Стоило мне забрать его, как багровый вихрь стал стихать. Он съёживался, бессильно разбрызгивая неощутимые языки пламени. Колдовство, которое ещё не вошло в полную силу и было прервано на полпути, развеялось почти без следа. На ладони магиуса, где плясал смерч, слабо розовели ожоги — вот и всё. Даже волосы не опалило.

— Жаль, — обронил Хесон. — Впрочем, даже не знаю, что лучше: смотреть за тем, как вы убиваете себя, или убить вас самолично.

Я сунул артефакт в карман. Чжинри возмущённо запротестовала:

— Эй! Спасибо за спасение, но ключ-то я тебе не отдавала! Он мой по праву кражи, и я…

К ней подскочила Айштера, обняв за плечи, и увлекла назад — не то спасала от Хесона, не то оттаскивала от нас, чтобы Чжинри не путалась под ногами. Несмотря на разницу в размерах, кинота дала увести себя, хотя и не угомонилась.

Перед Меченосцем остались лишь я и Энель. Едва я подумал о том, что наши стальные клинки обвязаны и снятие с них печати непременно аукнется в дальнейшем, как ашура без колебаний призвала Аскалон. Позади раздалось изумлённое восклицание, да и я удивился.

Неужели Хесон был так опасен, что ради него Энель пошла на риск нарушить маскировку? Или она не планировала оставлять Чжинри в живых?..

Меченосец прищёлкнул языком и нарочито медленно размял шею.

— Неужели из другой ветви? Хотя меня ваши разборки не касаются. Будь ты хоть полноценным Апостолом, девочка — я не привык легко сдаваться. Так даже интереснее.

По золотым кольцам в его ухе побежали искры. Руны, начертанные на серёжках, засияли, и свет этот растёкся по фигуре Хесона, будто обволакивая его. Каждая пуговица на небрежно застёгнутом камзоле загорелась. Татуировка дракона зашевелилась, как живая.

Я вспомнил слова Марка о том, что Меченосец обвешан артефактами с головы до ног. И сейчас он, светившийся как новогодняя ёлка, подтверждал опасения стрелка.

Но Энель всё равно была сильнее. Ведь так?..

Хесон выхватил палаш и кинжал, после чего рванул к нам, на миг превратившись в размытое пятно. Энель встретила его, непривычно сосредоточенная.

Я с трудом поспевал за их движениями. Начало боя вообще прошло мимо, но я готов был поклясться, что клинки Хесона и Энель столкнулись всего раз. После этого Меченосец избегал жестко парировать выпады ашуры; он отводил их по касательной или вовсе с пугающей лёгкостью уворачивался

Казалось, его совсем не стесняло, что схватка происходила в тесном переулке. Он двигался со скоростью и грацией кобры, уходя от атак Энель и нападая сам. Его движения были так быстры, что порой чудилось, будто у него не две руки, а четыре или все шесть.

Энель, которая должна была размазать Меченосца за считанные секунды, под его натиском ушла в глухую оборону и понемногу отступала. Я не верил своим глазам: ашура, прожившая сотни лет и учившаяся бою, ещё когда не родился прапрадед Хесона, не могла с ним совладать.

Справедливости ради, он вовсю пользовался преимуществами, которые давали ему десятки артефактов и клинки в обеих руках, в то время как у Энель был один Аскалон. Но факт оставался фактом: кинот неспешно теснил её.

Бешеный темп вскоре снизился. Было заметно, что оба бойца подустали. Немудрено. Один полагался на выучку и артефакты, другая — на многолетний опыт и собственные силы. Но и артефакты, и силы имели свойство выдыхаться.

Тем не менее Хесон неустанно напирал на ашуру, отсекая любую возможность контратаки.

Я облизнул пересохшие губы. В голове метались разрозненные мысли.

Нужно помочь.

Но как?

Если я полезу вперёд, то лишь помешаю Энель, так как для сражения плечом к плечу тут было чересчур тесно. Да и не тот это тип схватки: манёвренность принесёт больше пользы, чем меч союзника, с которым не отрабатывался строевой бой.

А затем стало не до размышлений. После очередного обмена ударами Хесон скользнул мимо Энель, увернувшись от её последнего тычка. Взгляд Меченосца вперился во что-то за моей спиной — наверняка он понял, что так просто нас не взять, и решил разобраться с работой, а развлечение оставить на потом.

Или сбежать, если удача отвернётся от него.

Но на его пути стоял я. От меня кинот отмахнулся, точно от назойливой мухи. Едва повёл кистью, походя нацелив кинжал в живот, — видимо, думал, что этого хватит.

Но я удивил его — да и себя самого, пожалуй. Моментально призвав нилис, я подставил его под выпад, и он разрубил кинжал, словно тонкую ветку.

Не растерявшись, Хесон пнул меня по голени и отпрянул. Нога отнялась от боли, но так просто я отпускать его не хотел и потянулся к спрятанным в рукаве ножнам с метательным ножом. Не для того, чтобы извлечь, этого я бы попросту не успел. Мне нужно было всего лишь коснуться его, чтобы впитать заключённую в сигнальник энергию.

По мышцам разлилась сила. В отбитую ногу вернулась жизнь, а мир заиграл новыми красками. Движения Хесона чуть замедлились — достаточно, чтобы я мог отбивать его атаки. В момент, когда палаш соприкоснулся с нилисом, на его лезвии запылал серебряный узор. Нилис, с лёгкостью рубивший деревья, отскочил, и блок болезненно отдался в руку. На палаше появилась зарубка — не первая, другие, по всей видимости, оставил Аскалон.

Но одно то, что его оружие выдержало встречу с двумя чертовски острыми мечами, заслуживало удивления.

Подоспела Энель, и вдвоём мы набросились на Меченосца. Он лишился кинжала, палаш был явно слабее что нилиса, что Аскалона, его атаковали с разных сторон — и всё же каким-то чудом Хесон спасся от неминуемой гибели. Он оттолкнулся от стены, кувыркнулся в воздухе и приземлился за спиной Энель. Та развернулась, но не напала сходу. Лицо ашуры осунулось от напряжения.

Чем бы ни закончился этот бой, гордости Энель будет нанесён суровый удар. С ней на равных держался смертный! Нет, не просто на равных — в противостоянии двое на одного!

Внезапно мир вокруг поблёк. К конечностям будто гири привязали.

Действие сигнальника закончилось.

— Проклятье! Мельтрузианская игрушка, — ухмыльнулся Хесон, тяжело дыша. Пот стекал по его лицу, но самообладания мерзавец не утратил. — Так вот на что ты тогда надеялся. Да уж, трудные попались чучела для битья. Даже не закрыться толком. Но ничего… Я не отступлю…

Последние фразы он пробормотал под нос. Чешуйки на татуировке дракона засияли, точно начищенное золото, он раскинул крылья и распахнул пасть в немом крике. В глубине глаз Меченосца появились опасные огоньки. По его щекам потекли кровавые слёзы, кровь хлынула и из ушей, но он не обратил на это внимание.

Залихватски крутанув палаш, Хесон ринулся к Энель. Усталость кинота как рукой сняло. Он совершенно наплевал на то, что из него хлещет кровь, и сосредоточился на врагах перед ним. Ашура, которая воспользовалась передышкой, чтобы сотворить какое-то пространственное заклятие, отреагировала с задержкой.