Юсупов. Тьма Внутри (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

— Все так.

— Чудной ты, — покачал головой Юсупов. — Вроде бы на душеправа отучился, а иногда кажется, что простых вещей не понимаешь. Наверное, надо устроить судебное разбирательство с этим вашим лицеем. Потому что, глядя на тебя, я часто убеждаюсь, что знаний в стенах этого заведения, может, и дают. А ума забирают. Ну в кого ты такой недалекий в общении с женским полом?

— Я решу этот вопрос, — успокоил я дядю и направился к выходу.

— Решит он, — проскрипел вслед мне старик. — Того и гляди, девица ему зубы выбьет. И будет потом ходить со вставной челюстью и шамкать. А мне ему кашу варить придется…

Машина уже стояла у крыльца. Я спустился по ступенькам, открыл переднюю дверь и сел рядом с Викторией. Девушка молча завела двигатель, и авто выехало с территории.

Всю дорогу до места встречи, девушка безмолвствовала и была задумчива. Она проигнорировала мою попытку завязать разговор. Но я быстро смекнул, что Виктория Ильинична демонстрирует обиду и не хочет выходить из роли. Поэтому скрестил руки на груди, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. И незаметно задремал. И сны мои были прекрасны. Во сне я был совсем еще ребенком и ходил по залитому солнцем кабинету отца, ожидая его с минуты на минуты. И отчего-то совсем не переживал о том, что отец будет недоволен моим нахождением в этой комнате, которую всегда запирали. Я хотел рассказать ему о чем-то радостном. Хотя и не мог сформулировать в голове, что именно собирался поведать. Но главное — этот сон был лишен воспоминаний и мыслей проклятого Белова. Поэтому, когда откуда-то издалека послышалось: «Приехали, Василий Михайлович», просыпаться не хотелось. Муромцевой пришлось повторить фразу, и только после этого я с трудом открыл глаза. Потянулся, посмотрел в окно.

Авто стояло на парковке какого-то особняка. На территории было пусто. Только несколько черных тонированных машин отечественного производства стояло у высокого забора. А еще, на территории не горело ни одного фонаря. А само строение выглядело на участке темным силуэтом.

— Спасибо, — как можно более вежливо произнес я, но девушка молча открыла дверь и вышла из машины, скрывшись в темноте. Я пожал плечами и тоже покинул авто. Вслед за девушкой направился к крыльцу. Она быстро вошла в дом. Я же, подойдя чуть ближе, заметил, что строение выглядело явно заброшенным. Окна были закрыты ставнями. А камень стен местами порос мхом и покрылся трещинами. Да и сад оставлял желать лучшего. Деревья шелестели сухими ветвями, а живая изгородь, наоборот, густо разрослась. А засыпанная палой листвой тротуарная плитка дорожек же зияла провалами.

В душе снова зашевелились нехорошие подозрения. Например, что в таком вот нежилом доме можно легко пропасть без вести. Я даже немного замедлил шаг, осматриваясь по сторонам и обдумывая, как поступить.

Бежать было уже поздно. Потому что Виктория привезла меня в этот дом. Поэтому хватятся меня очень быстро. И я вряд ли смогу покинуть район. А даже если мне повезет, и я сумею вернуться домой, Серые знают, где я живу. И легко смогут наведаться в гости. Эти люди избавлялись от глав семей, дома которых охраняли дружины. Что уж говорить о семье, где два человека бойцов-то. Да и то из меня боец неважный.

Я осторожно активировал «астрального двойника». И на территории один за другим появилось два десятка силуэтов. Почти все они находились в одном месте. И это был хороший знак. Наверное.

Я глубоко вздохнул, отгоняя тревожные мысли, и направился к порогу особняка. Поднялся по истертым ступенькам и осторожно коснулся ладонью ручки двери. И потянул ее на себя.

Створка со скрипом открылась, впуская меня в гостиную. И в глаза ударил яркий свет фонаря, который заставил меня крепко зажмуриться. А через секунду незнакомый мужской голос произнес:

— Добрый вечер, Василий Михайлович. Все уже ждут вас.

Я только кивнул. Быстро моргнул несколько раз, привыкая к свету и рассматривая привратника.

Он был одет в штаны свободного кроя и длинную серую куртку, глубокий капюшон, который полностью скрывал лицо. В правой руке мужчина держал большой, стилизованный под масляный светильник, фонарь. Только огонь за стеклом был волшебным и светил куда ярче. Фонарь был заботливо поднят на уровень лица, чтобы свет бил прямо в глаза вошедшему в фойе гостю. То бишь, мне.

— Идемте за мной, мастер Юсупов, — произнёс привратник.

Развернулся и направился в сторону гостиной. Деревянные доски пола заскрипели под подошвами его тяжелых ботинок. Я последовал за проводником, стараясь не отставать. В особняке царил полумрак, который здорово ограничивал видимость. И мне очень не хотелось оступиться и свернуть себе шею.

Привратник тем временем прошел через арку. Я шагнул вслед за ним, и в свете фонаря осмотрел гостиную. Комната была нежилой, о чем свидетельствовал обрушенный портал камина, обветшалые обои и темный от копоти и времени потолок. Когда-то роскошная люстра лишилась стеклянных рожков и стала почти черной от влаги. Под ногами хрустел паркет. В воздухе качались магические светильники, излучающие мягкий свет, разгоняющий сумрак.

В центре комнаты стоял круглый стол, который казался совершенно новым. За ним собрались два десятка человек. Одеты они были одинаково — объемные серые куртки скрывали телосложение присутствующих. Мне подумалось, что одной из них была Виктория. И едва я вошел в комнату, как все сидевшие за столом обернулись, пристально рассматривая меня. От этого мне стало немного не по себе. В комнате воцарилась мертвая тишина. До того осязаемая, что мне стало от нее душно. Но тут заговорил один из Серых.

— Добрый вечер, Василий Михайлович, — произнёс он и указал на пустующее кресло. — Прошу, проходите. Присаживайтесь.

Я исполнил просьбу. Подошел ближе и разместился в кресле, отметив, насколько оно удобно и не разваливается подо мной. Мой провожатый прошел следом. Поставил фонарь на стол и сел напротив.

— Мастер Павлов передал нам вашу просьбу вступить в ряды Серых, — начал мужчина. — В организацию, которую основал ваш предок. В рядах которой состояли ваш отец и дядя.

Он положил на стол папку, и в ярком свете я заметил, что имя и фамилия на папке были заклеены. Очевидно, не случайно.

— Вы — выдающийся человек, мастер Юсупов, — начал мужчина, задумчиво перебирая страницы.

— Я не специально, — ответил я, и за столом послышались едва различимые смешки.

Про себя же я отметил, что у Братства имеются хорошие связи не только в Синоде, но и в охранном отделении. Причем, в самых верхах. Потому что перед мужчиной лежало личное дело из моего лицея. Директор или делопроизводитель лицея для дворян нипочем бы не продали оригинал. Слишком уж они дорожат своими местами. Максимум, что Братство смогло бы получить, обратившись к ним, это копию. Но тогда край штампа был бы черным. А вот людям из охранного отделения дело вполне могли передать. Но для этого нужны были соответствующие запросы, которые могут организовать только люди, занимающие должность не менее начальника отдела. И у Братства были эти бумаги.

Да и штамп заклеен очень небрежно. Как будто нарочно. Словно человек из Братства намеренно хотел показать свои возможности. Так сказать, произвести впечатление.

— За неделю вы смогли вычислить Темноглазого Графа и лекаря-отступника Белова, которые очень удобно устроились в самой столице. Если бы вы это не сделали — кто знает, что успели бы натворить в Империи эти… люди.

Последнее слово он словно бы намеренно подчеркнул. Но я сделал вид, что не обратил на это внимания. Мужчина же продолжил:

— Преданность нашему делу, любовь к Империи и верное служение Отечеству — вот два столпа, на котором стоит наша организация. И пусть мы действуем во тьме, наши замыслы служат защите светлого трона Императора. Но думаю, вы это уже поняли.

— Понял, — подтвердил я.

— Поэтому я хочу уточнить: готовы ли вы идти дорогой теней на свет трона Императора?

Боковым зрением я заметил, как один из Серых встал из-за стола, и направился прочь из гостиной. Остальные же, кто сидел за столом, с интересом взглянули на меня, ожидая ответа.