Системный Творец III (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

Вальтер медленно покачал головой.

— Ни шпионов, ни диверсантов с подобными способностями у Империи на этом фронте нет. — он замолчал, взгляд снова метнулся к Горсту. — Будем считать это очередной аномалией. Будьте настороже. А пока — отдыхайте. Сейчас опасно рассредотачиваться, так что направляйтесь в особняк. Вам выделены комнаты.

Мы дружно, хоть и устало, кивнули. Никто не возражал. Идти в пустой дом на отшибе, зная, что где-то рядом может рыскать нечто, способное появляться из ниоткуда, не хотелось совершенно.

В особняке баронессы царила гнетущая тишина. Нас провели в знакомые покои. Мне досталась та же комната, где я неделю восстанавливался после адского Посвящения на четвертый уровень.

С трудом скинув одежду, я плюхнулся на кровать. Мысли путались, тело требовало отдыха, но внутренний голос настойчиво твердил: время не ждет. Я мысленно приказал себе проснуться через несколько часов, чтобы продолжить создание артефактов. Затем закрыл глаза, и темнота поглотила меня почти мгновенно.

Сон был тяжелым и прерывистым. Пришлось просыпаться несколько раз: как только тело ощущало минимальное заполнение резервуара «Живой Энергии», я открывал глаза. И каждый раз, не вставая с постели, погружался в виртуальную мастерскую. Я сосредоточился исключительно на «Колючих Часовых» — они были нашим главным тактическим преимуществом, нашей надеждой на контроль территории.

Процесс стал почти автоматическим. Четырежды я повторял этот путь, пока сон не одолевал меня вновь. Окончательно я проснулся ближе к полудню, когда солнце уже вовсю заливало комнату. Первым делом — проверка прогресса.

Навык «Живое ремесло III» +16%.

Прогресс: 88.1%.

Я лежал, уставившись в потолок, и мысленно подсчитывал. Оставалось чуть меньше двенадцати процентов — последний рывок. К вечеру я должен был достичь нового уровня навыка и приступить к главному — созданию Системного оружия.

Встав с кровати, я подошел к окну и распахнул ставни. Город лежал внизу, пустой и безмолвный. Где-то там, вдали, копилась сила, готовая обрушиться на нас, но сейчас царила тишина. Я вдохнул полной грудью прохладный воздух. И тут до меня донесся звук, от которого кровь застыла в жилах.

Крик. Не просто возглас, а протяжный, животный вопль, полный такого отчаяния и боли, что по коже пробежали ледяные мурашки. И этот голос… я узнал его мгновенно. Горст.

Сердце ушло в пятки, а затем забилось с бешеной частотой, отдаваясь гулким стуком в висках. Без раздумий, на чистом инстинкте, я рванул от окна. Схватил с кровати Топор, даже не успев как следует накинуть куртку, и вылетел из комнаты. Я несся по пустынным, звенящим от моих шагов коридорам особняка, подгоняемый этим жутким, разрывающим душу криком.

Добежав до площади, я замер, дыхание перехватило. Картина, представшая моим глазам, была настолько ужасна, что мозг отказывался ее осмыслить.

Капитан Горст сидел на земле, у подножия гигантской статуи Топора, спиной к холодному камню. Его могучее тело сгорбилось, сотрясаясь от беззвучных рыданий. На руках он держал, словно маленького ребенка, окровавленное тело Каэла. Юноша был без сознания, лицо его — мертвенно-бледное, испачкано грязью и ссадинами.

Но это было не самое страшное.

Взгляд скользнул ниже, и мир поплыл, утратив краски и звуки. Ноги подкосились.

Кровь. Ее было слишком много. Темная лужа растекалась по булыжникам мостовой, отражая утреннее небо жутким багровым зеркалом. И причиной этого потока был Каэл, у которого… не было ног.

Ниже колен — пустота. Лишь окровавленные, жестоко разорванные культи, кое-как перетянутые грязными, истерзанными лоскутами ткани, уже насквозь пропитавшимися кровью. Его ноги… их просто оторвали. Или отгрызли.

Я не знал, сколько простоял так, парализованный. Мир сузился до этой ужасной сцены: каменный исполин, безутешный отец и его изувеченный сын, жертва жестокости мира и собственного своеволия. И тишина. Давящая, звенящая тишина, нарушаемая лишь хриплыми, прерывистыми рыданиями Горста.

Глава 19

Зал Безмолвных Решений жил своим особым, замедленным временем. Воздух здесь был густым и холодным, словно пропитанным вечностью, а тишину нарушал лишь шелест дорогих тканей и размеренное дыхание тех, кто вершил судьбы мира. В центре зала, за огромным полированным столом из ночного камня, повторявшим форму гигантского древесного листа, восседал Император Аврелиан, Бессмертный Монарх, Стержень Санкталии. Его черты, высеченные из самой вечности, оставались невозмутимыми, а спокойный, всевидящий взгляд заставлял трепетать даже самых могущественных советников.

Один из мужчин, чье лицо скрывала тень от капюшона богатой мантии, склонился в почтительном поклоне.

— Ваше Императорское Величество, усилия наших соглядатаев пока не увенчались успехом. Первый Игрок не обнаружен.

Император не изменился в лице, но воздух в зале стал еще тяжелее.

— Неудача — это роскошь, которую я не могу себе позволить. — его голос был тихим, но каждое слово отзывалось в костях присутствующих. — Найти его — ваша первостепенная задача. Удвойте, утройте усердие. Он — ключ, щит и меч. Я не потерплю дальнейших промедлений.

Советник, побледнев, склонился еще ниже и растворился в тени. Взгляд Императора скользнул к единственной женщине за столом. Она поднялась, и тонкие пальцы с идеально очерченными ногтями легли на поверхность камня.

— Положение на границе с Лесом катастрофическое. — ее голос был мелодичным, но лишенным всякой теплоты. — Половина приграничных городов стерта с лица земли. Вторая половина… обезлюдела. Принудительная Инициация, проведенная до явления Первого Игрока, выкосила их гарнизоны и население почти полностью. От оставшихся крепостей нет вестей. Связь прервана. Мы считаем их потерянными и временно списываем со счетов.

Император медленно кивнул, его лицо оставалось непроницаемым, лишенным всякого удивления или сожаления. Взгляд скользнул к седому воину, чье тело, словно древний пергамент, было испещрено шрамами — безмолвными свидетельствами бесчисленных схваток с Лесом.

Воин встал, и его могучий, низкий голос эхом прокатился по залу.

— Явление Первого Игрока перевернуло все наши представления об Инициации. Ритуал, некогда смертельная ловушка, теперь стал источником невиданной силы. Законы Империи устарели в одночасье. Теперь каждый выживший горожанин, каждый солдат — потенциальный Системщик. Потери, разумеется, остались, но они несопоставимы с прежними. Империи Карнхейм и Тиарнвал, почувствовав перемену ветра, остановили наступление, закрепившись на достигнутых рубежах. Мир погрузился в хаос, но… — он сделал многозначительную паузу, — ни одна из империй не объявила о появлении Первого Игрока на своей территории. Это значит, он может быть здесь, в наших землях. Или… его намеренно скрывают.

Аврелиан, выслушав последний доклад, поднял глаза на собравшихся. Казалось, в его взгляде отразилась вся тяжесть мира.

— Система изменилась. И мы должны измениться вместе с ней. Но есть угроза, которую нельзя игнорировать. — его голос стал острым, как отточенный клинок. — Все инициированные Системные Творцы, выявленные с этого момента, подлежат немедленному уничтожению на месте. Их дар слишком опасен в эпоху перемен. Он подрывает сами устои.

Присутствующие, словно единый организм, синхронно кивнули. Ни тени сомнения, ни искры возражения. Седой воин склонил голову.

— Как прикажете, Ваше Величество. Новый указ будет разослан немедленно.

Я стоял как вкопанный, не в силах оторвать взгляд от жуткой картины. Мир сжался до Горста, сотрясающегося от беззвучных рыданий, и его сына — искалеченного тела на руках. Багровая лужа растекалась по камням, вместо ног — уродливые обрубки… Мозг отказывался верить в эту реальность. Казалось, прошла вечность, но на деле — лишь пара секунд.

Рядом со мной, будто из самой тени, возник Вальтер. Его аскетичное лицо было маской холодной концентрации. Взгляд метнулся к Каэлу, оценивая, сканируя, ставя диагноз за мгновение. Молча, он извлек из инвентаря небольшую хрустальную склянку, наполненную густой, серебристой жидкостью, мерцающей перламутром.