Юсупов. Тьма Внутри (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

Мое отсутствие быстро раскроется, и после возвращения домой, ко мне возникнуть вопросы. К тому же мне нужно было поделиться с Викторией своими догадками про психотропные зелья. Поэтому я вышел из комнаты, пересек коридор и остановился напротив двери Виктории. Глубоко вздохнул и дважды стукнул в створку.

Спустя пару секунд послышался лёгкий шорох, затем щелчок замка. Дверь открылась, и на пороге возникла она: в длинной чёрной рубашке и с растрёпанными волосами. Очевидно, девушка уже готовилась заснуть.

— Что-то случилось? — сонно спросила она.

— Звонил Александр Петрович Дельвиг, — ответил я. — В лекарне произошло нехорошее.

Виктория нахмурилась, но не стала задавать вопросов. Просто кивнула и произнесла:

— Дайте мне пять минут, Василий Михайлович.

Она закрыла передо мной дверь. Я же направился на первый этаж. Остановился на лестнице, прислушался. Внизу было тихо. И я осторожно спустился в гостиную.

Петра не было, и я вздохнул.Подошел к его двери и прислушался к храпу. Старик не страдал бессонницей и это хорошо. Быстрым шагом пересек комнату и вышел на крыльцо. А через несколько минут к ступеням подкатило авто. Я быстро спустился и сел на переднее сиденье. Виктория вывернула руль, и машина выехала со двора.

— Славно, что ваш дядюшка уже отправился спать.

— Вы подсыпали ему снотворное?

— Нет, просто переиграла в шахматы, — самодовольно сообщила девушка.

— Зря вы так, ведь он только начал к вам проникаться симпатией.

— Но зато, нам удастся избежать ненужных вопросов, — заключил она и добавила. — Ваш дядя просто не хочет, чтобы вы отдали всю свою жизнь работе. Он считает это неправильным.

— Так и есть, — согласился я. Девушка оторвала взгляд от дороги и с удивлением взглянула на меня:

— Тогда зачем мы на ночь глядя несемся сломя голову в лекарню?

— Потому что в лекарском крыле находится несколько пациентов из старых семей, которых еще совсем недавно доставили туда, чтобы снять негативный эффект от употребления психотропных эликсиров. По наблюдениям жрецов, препарат, который они употребляли, вызывает сильную эйфорию, а в побочных эффектах есть неконтролируемый гнев, апатия, головные боли.

— Думаете, это как-то связано с сектой? — осторожно уточнила Виктория.

— «Теплое Слово» агитирует за гедонизм и жизнь в удовольствие, — ответил я. — И сдается мне, что «сильная эйфория» как раз идеально подходит к удовольствиям. Может быть, эта штука и не связана с сектой, но определенно распространяется в городе благодаря «Первенцам».

— А что говорит Дельвиг? — поинтересовалась Муромцева.

— Что все, кто был доставлен в лекарню, больше походят на живые трупы, чем на людей, — ответил я. — Александр Петрович очень боится, что отпрыски старых и влиятельных семей решат свести счеты с жизнью.

— А вы? Чего боитесь вы?

Я некоторое время помолчал, обдумывая ответ. А затем произнес:

— Я боюсь, что за этими симптомами скрывается куда больше, чем тяга к суициду, Виктория Ильинична.

В салоне повисло молчание. И через несколько мгновений Муромцева не выдержала и уточнила:

— Например?

— Например, полное подавление воли человека, — ответил я. — Создание послушных марионеток и полный их контроль. Но точно я смогу сказать только после того, как взгляну на пациентов.

— Хорошо, что Дельвиг решил сообщить вам про больных, — пробормотала Виктория.

— Это точно, — ответил я. — Потому что именно он и натолкнул меня на эту мысль про зелья.

— Это как? — не поняла Муромцева.

— Сегодня я подумал, что в городе должно быть что-то кроме секты. Что-то распространяющее идеи «Первенцев» и дает отступникам контроль над нужными людьми.

— То есть, вы не сами догадались про зелья? — уточнила Виктория, и я пожал плечами:

— Увы, я не всезнайка. Тем более, что я никогда не слышал, чтобы снадобья вызывали такую сильную зависимость у одаренных.

— Хотите сказать, в вашу клинику никто не обращался за лечением в подобном состоянии? — уточнила Муромцева.

Я покачал головой:

— Организм одаренных так устроен, что круг циркуляции силы вытесняет почти любую зависимость, кроме обмена энергии.

— И никто из местных детишек аристократов никогда не употреблял сильные снадобья?

— Почему? Употребляют. Открою секрет: не только детишки, но и некоторые из аристократов. Но я никогда не слышал про такой эффект. Обычно высокорожденные обращаются для того, чтобы снять симптомы после длительного употребления. Но чтобы отказ от препаратов вызывал депрессию… Такое я слышу впервые. И не только я. Даже Дельвиг озадачен этим.

Девушка нахмурилась, и я уточнил:

— Судя по вашему виду, вы знаете, что это за препарат.

— Не знаю, — ответила секретарь. — Но скорее всего, это какие-то экспериментальные вещества. И прибыли они из-за границы.

— Белов, — пробормотал я.

— Похоже на то, — согласилась девушка и вдавила педаль газа.

Глава 21

Оскал мертвеца

Двор лекарни встретил нас тишиной. Только фонарь у ворот тускло мигал.

Виктория припарковала машину на пустой площадке и бросила на меня обеспокоенный взгляд.

— Спасибо, — поблагодарил я секретаря. — Вам лучше подождать здесь.

Девушка упрямо покачала головой:

— Увы, мастер Юсупов, но я не могу отпустить вас. Вы слишком ценный оперативник. Так что я провожу вас до здания.

— Я…

— В тот раз вы уже проникли в одиночку в лекарню, — с обидой напомнила Муромцева. — И в итоге встретились с Беловым. Уж не знаю, какое чудо помогло вам пережить ту встречу, но больше вас одного отпускать нельзя.

— Боюсь, в корпус реабилитации вас не пропустят.

Девушка на секунду нахмурилась, но потом кивнула:

— Понимаю. Слишком много известных людей, которые не хотят, чтобы про их маленькие грехи узнал кто-то кроме жрецов.

— Которые должны соблюдать тайну пациента, — усмехнулся я и открыл дверь.

— Поэтому я и подожду вас в холле, — заупрямилась девушка. — И если понадобиться, то ворвусь туда и вытащу вас наружу.

— Бедные лекари. Они даже не представляют, что им грозит, — пробормотал я.

— Ничего смешного, — огрызнулась помощница.

Мы направились к главному входу, у которого маячила в темноте фигура дружинника.

— Добрый вечер, мастер. Александр Петрович предупредил меня, что вы прибудете, — начал он, когда я поднялся по ступенькам. Затем перевел удивленный взгляд на сопровождающую меня Муромцеву.

— Это мой секретарь, — ответил я за девушку. — Она останется ждать у стойки регистрации.

Охранник кивнул, открывая перед нами дверь.

— Лекарь из реабилитационного корпуса уже ждет вас.

— Спасибо, — ответил я и вошел в полутемный холл.

У окна дежурной стойки меня и правда уже ждал человек в белой рясе. Судя по серой полосе у воротника, мужчина принадлежал к старшим лекарям.

— Мастер Юсупов, благодарю, что приехали, — произнёс он с нервным поклоном. — Идемте.

Он развернулся и направился вглубь здания.

— Ждите меня здесь, — предупредил я Викторию, и получив утвердительной кивок, пошел вслед за жрецом.

— Что можете рассказать? — уточнил я.

— Пациенты поступили с интервалом в три дня, — начал лекарь, остановившись у двери, которая вела во внутренний двор. — Поначалу их состояние было стабильным, с симптомами обычного отравления: вялость, спутанность сознания. Ничего критического. Но сегодня всё изменилось. Они не спят, не говорят, не едят. Только лежат. Или стоят. Иногда бесцельно ходят по палате. Как заводные куклы.

Мы вышли во внутренний двор. Тихий вечер был теплым, безветренным. Под подошвами хрустел гравий.

— Вы пытались с ними контактировать? — уточнил я.

— Все делали. Но не получили в ответ ничего осмысленного. Только один засмеялся…

Жрец замялся, и я уточнил:

— Засмеялся?

— У него это вышло как-то… странно, — ответил жрец, и его передернуло. — Неестественно. Будто хохотал не человек, а попугай, который пытается имитировать человека. Скажу я вам, мастер, это было так жутко, что мне хотелось бы забыть о таком. Не приведи небо узреть подобное во сне.