Юсупов. Тьма Внутри (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

— Думаю, что лучше это увидеть, чем самому оказаться на месте страдальца, — отметил я.

— Они не страдают, господин Юсупов. Мне кажется, что они не ощущают ничего.

Впереди показался вход в нужный нам двухэтажный корпус, с широкими ступенями крыльца. И я отметил, что по периметру створок едва заметно мигали напитанные силой защитные знаки. Над дверью красовалась потускневшая эмблема лекарни. Лекарь остановился у входа:

— А общий осмотр?

Лекарь потянул на себя створку:

— Осмотр, Василий Михайлович, показывает странное, — ответил он. — И страшное. У всех пациентов поврежден оссмодульный узел.

— У всех? — уточнил я, и лекарь кивнул:

— Узел будто уснул после того, как пациенты перестали употреблять зелье. Сила покинула несчастных, и они замерли.

— Ну, теперь хотя бы понятна причина их поведения, — пробормотал я. — С ними работали?

— Жрецы — диагностики. Они пытались наложить общее плетение стабилизации, но у многих началось подёргивание лицевых мышц. Выглядело это угрожающе, я бы даже сказал противоестественно. И ритуал пришлось прервать.

Мы прошли мимо поста дежурного лекаря, пересекли длинный коридор, освещаемый мягким синеватым светом магических фонарей. Пока наконец, мужчина не остановился у нужной двери:

— Здесь, — он пояснил. — Их переместили в одно помещение. Внутри дежурит пара жрецов, чтобы чего не случилось.

— Спасибо, — ответил я. Потянул на себя створку и вошел в помещение. Остановился у порога, осматривая палату.

Внутри было прохладно и сухо. Тяжелые шторы на окнах были плотно задернуты, и помещение освещалось только мягким светом ламп.

По обе стороны от входа стояли кровати, на которых сидели и лежали неподвижные, молчаливые пациенты. Травм на них не было. Это был хороший знак. Дурным было то, что когда я вошел, ни один из них не повернул головы. Не моргнул и не дернулся. Не подал никакой реакции на моё появление.

— И так весь вечер, мастер, — послышался в тишине чей-то голос, и я обернулся. Справа от двери сидели двое настороженных жрецов, которые то и дело опасливо косились в сторону пациентов.

— Они не пытались нанести увечья себе или друг другу? — деловито уточнил я.

— Нет, — произнес один из жрецов. — Они просто сидят или лежат. Иногда ходят из стороны в сторону. А когда натыкаются на предметы просто возвращаются на прежнее место. И повторяют маршрут.

— Такое ощущение, будто я попал в какой-то кукольный театр, — добавил второй. — Вернее, за кулисы, где куклы ждут выхода на сцену. До того все это кажется чудным и неестественным. Я много лет в этой лекарне работаю. Но подобное, мастер, я вижу впервые.

— Я тоже, — пробормотал я. — Я тоже…

Потер ладони, разгоняя силу. А затем активировал астральных двойников. Удивленно хмыкнул. Отражения младших лекарей были нормальными. С потускневшими, будто затертыми пятнами прошлых грехов. А вот шесть астральных силуэтов пациентов были какими-то неказистыми, низкорослыми, словно карлики. А еще их двойники были абсолютно черными. Ни у одного из пациентов не было эмоционального фона. Как если бы людей выключили.

— Что думаете, мастер? — с интересом спросил один из лекарей.

— Я такое тоже вижу впервые, — честно признался я. — И даже не читал о подобном ни в одной умной книге. Мне кажется, что кто-то питается от их астральных двойников.

— Типа вампира? — растерянно спросил второй лекарь.

— Ага. Только этих тварей не существует. Это все сказки. — ответил я, рассматривая карликовых двойников. А затем разорвал плетение и медленно прошёл между кроватями. Остановился у молодого парня с открытыми глазами. Он неподвижно лежал на спине и смотрел в потолок.

Я опустился на край кровати, но он этого даже не заметил. Грудь пациента размеренно поднималась и опускалась, как будто тело помнило, что должно жить, но не понимало зачем.

Я замер, пытаясь уловить хотя бы отголоски эмоций пациента. Но и здесь меня ждала только пустота. И тогда я глубоко вздохнул. И активировал плетение «кражи мыслей», пытаясь проникнуть в память пациента.

Плетение легло мягко, легко, словно передо мной был мертвец. Однако в голове послышались обрывки чужих слов и образов. Фразы постепенно становились осмысленнее, а картинка обретала целостность.

Я оказался сидящим в кресле в комнате какого-то особняка, а вокруг происходила вечеринка, очень похожая на ту, куда попала Ксения Земскова. И я нахмурился, осматриваясь по сторонам. Пациенты провели в лекарне несколько последних дней, значит, я попал в память больного за какое-то время до этого. Что было… удивительно.

Вокруг были люди в белых рясах, которые были очень похожи на одеяние Синода, только с фиолетовыми полосами. Лица гостей были скрыты простыми масками, делающими всех похожими друг на друга.

— Цвет формы «Первенцев», — пробормотал я, осматриваясь по сторонам.

В комнате играла приглушенная музыка. Слышались голоса и редкий смех. В толпе сновали слуги, которые раздавали гостям бокалы с янтарным напитком.

Такой же бокал стоял на столике рядом с моим креслом. Я приподнял его за ножку, понюхал содержимое. Аромат был сладковатый, с легкой горчинкой. Почти неотличимый от элитных травяных сборов, если не знать, что именно искать. Скорее всего кто-то хотел замаскировать привкус. И в голове мгновенно всплыло название напитка, как запомнил его пациент.

«Замок на пограничье».

— Зелье, стилизованное под алкоголь, — прошептал я и вернул бокал на место.

Я напряг память, стараясь вспомнить состав. Точнее, попытался покопаться в сознании пациента, который мог знать ингредиенты. И мне это удалось. Потому что я понял, что для того, чтобы получить нужную смесь, надо было добавить в вино какое-то зелье под названием «оскал мертвеца».

Теперь стало очевидно, как «куклы» утратили связь с реальностью. Воспоминание, в которое я проник, начало оплавляться и рассеиваться, пришлось снова сфокусировать внимание на реальности, усиливая «кражу мыслей».

Внезапно свет в комнате памяти мигнул. Музыка стала как будто глуше. Каждая нота звучала немного фальшиво. В толпе мелькнул силуэт в фиолетовой рясе, лицо нового гостя было скрыто под капюшоном. Ростом он был выше любого из собравшихся здесь. Фигура двигалась по залу плавно, исполняя какой-то диковинный танец. Настолько красивый и завораживающий, что я не мог отвести взгляда от этого зрелища. Ни один из гостей не замечал прекрасного видения. Фигура остановилась посреди зала, и от нее к отдыхающим потянулись темные нити-щупальца, которые, пульсируя, опутывали людей. Окружающие не замечали этого. Некоторые лишь прикрывали глаза от удовольствия. А меж тем кожа гостей начала темнеть.

Одно из таких щупалец потянулось и ко мне. Обернулось вокруг шеи, и я почувствовал, как что-то теплое коснулось моего мозга, вызывая странные ощущения. Кожу начало приятно покалывать, и я на мгновение довольно прикрыл глаза. Рука сама потянулась к стоявшему на столе бокалу. И я понял, что напиток усиливает ощущения. Вот почему люди не обращают внимания на гостя.

А через мгновение фигура резко развернулась в мою сторону. Из-под капюшона на меня уставились багровые огоньки. И я вздрогнул, потому что такого просто не должно было произойти. Меня не могло существовать в той комнате. Вместо лекаря Юсупова, в кресле был пациент, который сейчас лежал на кровати лекарни Дельвига. Но… незнакомец в рясе видел меня.

— Чужак, — прошипел он. — Путающий пути!

Его голос был прекрасен, хотя ничего красивого в нем не было.

Он скинул с головы капюшон. И я заметил, что рука человека была костлявой, с длинными, острыми ногтями, похожими на клинки. Облик гостя нарушал границы привычного восприятия. У него было лицо самой красивой женщины, которую я только видел. Но через секунду все изменилось, но меня накрыла волна ужаса. На меня смотрело изуродованное шрамами лицо Долгопрудного.

— Попался, лекарь, — усмехнулся он и сделал шаг в мою сторону.

И я дернулся, разрывая плетение. Больше всего в этот момент я боялся, что плетение не разорвется. Потому что сейчас, я хотел оказаться как можно дальше от этих воспоминаний. И от дуэлянта, который не спеша, играючи приближался ко мне. Но связь с пациентом прервалась. Меня резко выбросило в реальность. Голова закружилась, во рту пересохло. В висках стучало, а в ушах мерзко звенело. Я взмахнул руками, чтобы убедиться в реальности того места, где оказался.