Механический Зверь. Часть 4. Мастер тысячи форм (СИ) - Розин Юрий

Грубый и простоватый Борса Крахам в совершенном шоке сложил руки над жабрами в молитве морскому богу. Сврай, вечный скептик и зануда, не заметил как его рот приоткрылся, показывая три вырванных нижних зуба — позорный символ предательства, что он всегда старательно скрывал. Сам же Байтан, от неожиданности позабыв структуры всех заклинаний вместе с правилами ведения переговоров, сделал несколько шагов вперед, к непонятно откуда появившемуся собрату, прежде чем смог прийти в себя и, смущенно покачав головой, вернуться обратно. Между тем фигуру белого тирея снова окутал густой туман, а через секунду на его месте уже вновь стоял тот земляной тирей с широкой улыбкой во все лицо.

Байтану стоило колоссальных усилий сохранить спокойствие и, ни разу не дрогнувшими руками (за что по возвращении он пообещал себе целую канистру жабьего масла) показать свой вопрос.

.

Эффект был произведен шикарный. Лаз, для которого магия трансформации уже давно стала естественной словно дыхание, поначалу даже не понял, почему эти трое были настолько удивлены. Однако потом он представил, что было бы, если бы нечто подобное он увидел на Земле, в бытность свою Семеном Лебедевым. Может быть рыболюди и владели магией, но подобные вещи вероятнее всего для них были столь же удивительными, сколь и для землян.

Быстро перекинувшись обратно, ведь вместе с формой пришли и все те неприятные последствия нахождения на воздухе, что мучали представителей этой расы, Лаз, поймав довольные улыбки Ронды и Мара и одобрительный кивок Фауста, снова обернулся к рыболюдям в ожидании реакции. Долго ждать не пришлось.

Бай Тан, первым пришедший в себя, что делало ему немало чести, жестикулируя немного сумбурно, но все-таки смог передать смысл своего вопроса. Показывая пальцем то на Лаза, но на самого себя и своих спутников, он спрашивал: «Ты такой же как мы?»

Улыбнувшись, Лаз отрицательно покачал головой, как он успел убедиться, этот жест у рыболюдей был в ходу. Похожей пантомимой он развил эту мысль, сказав, что на самом деле он такой же как его спутники. А вот дальше было уже сложнее. Ему нужно было объяснить, что его превращение было магией, специфической и пока незнакомой жителям купола, но все-таки магией, а не какой-то мистической силой.

Удалось это не сразу, пришлось продемонстрировать рыболюдам навыки телекинеза, манипуляции составом и свойствами материи и энергии, а также еще несколько раз превратиться в свою версию рыбочеловека, но в конце концов, похоже, до них дошло. А потом, уже не просто с козырями в рукаве, а с полной рукой джокеров, Лаз снова показал те же четыре жеста: «Мы. Вам. Вы. Нам.» — скрепив их победоносной улыбкой.

.

Варвар Джи Даз и Малютка Алексис Даз (в девичестве Вуч), отфыркиваясь от мелко моросящего на улице дождика, стояли в прихожей и болтали с хозяйкой. После окончания академии и атаки на Апрад бывшие студенты высшей группы факультета магии, коих теперь было лишь пятеро, собирались все вместе очень редко. Причин тому было несколько.

Во-первых, их всех, как ближайших друзей Лазариса Морфея, в первые недели после нападения затаскали по разным следственным конторам, причем не только кристорским, где, раз за разом задавая одни и те же вопросы, пытались выведать, жив ли еще этот самый Лазарис Морфей, «опасный для себя и окружающих». И чем больше ребятам приходилось говорить, что их лучший друг и лидер их маленькой компании бесспорно умер от перегрузки собственной энергии и несовместимых с жизнью травм, тем меньше им хотелось это вспоминать, что неизбежно случалось при встрече.

Во-вторых, у всех пятерых в жизни очень резко появилось слишком много проблем и неотложных дел, за решением которых незаметно пролетали месяцы, а для некоторых и годы. У Лани с Сарифом были свои сложности, у Мари, которая, как оказалось, на момент атаки была беременна дочкой покойного Лазарга Симона, свои, Джи Даза и Алексис неприятности также не обошли стороной.

К счастью в финансовом плане у этих двоих все было в порядке. Отец Джи Даза, влиятельный и невероятно богатый аристократ, сумел отвести от сына большинство последствий случившегося во время атаки инцидента, так что молодой человек не страдал от невозможности найти хорошую работу, да и денег папа всегда был готов дать в случае чего. У Алексис в этом отношении дела шли похуже, но, с другой стороны, ее семья и не была настолько известна и состоятельна, а потому, даже учитывая все последствия произошедшего, потеряли они не слишком сильно. А потом еще и Варвар сделал девушке предложение, тем самым решив большинство затруднений ее семьи.

Однако у этой парочки были свои проблемы, с которыми, к примеру, Лани и Сарифу сталкиваться никогда не приходилось. Малютка несчетное число раз проклинала гадалку, когда-то давным-давно наобещавшую ей мужчину, чья любовь к ней будет разделена с другой женщиной. Но то ли проклятья не доходили, то ли это в принципе от той гадалки не зависело, но Варвар продолжал изменять жене, несмотря на клятвенные обещания этого не делать, даваемые после каждой раскрытой интрижки.

Алексис грозилась уйти и даже несколько раз уходила, однажды целых два месяца прожив у родителей, но в конце концов Джи всегда удавалось ее вернуть. И дело было не в корысти девушки, готовой простить измену за большой дом и дорогие подарки. Все было куда хуже: они и правда очень любили друг друга и без сомнений жили бы счастливо до конца своих дней, если бы Варвар умел держать свое добро в штанах. А так: постоянные ссоры, слезы, крики и угрозы, от которых им обоим становилось только хуже.

Вот и сейчас, несмотря на то, что приехали на день рождения своего названного племянника они вместе, было видно, что это лишь ради такого невероятно важного повода. Малютка старалась даже не смотреть в сторону мужа, а тот, несмотря на то, что сам был виноват во всем происходящем, то ли из гордости, то ли из вредности, отвечал ей взаимностью. К тому же на вопросы он отвечали разное и по очереди, так что, ко всему прочему, похоже и жили снова раздельно.

Однако они оба слишком любили Лани и ее сына, чтобы устраивать сцены на его дне рождения, так что, несмотря на то, что сейчас они были словно вода и масло, Джи и Алексис старались ничем не показывать своих разногласий. Не сказать, чтобы это у них достаточно хорошо получалось, но прямо сейчас Лани не собиралась тыкать палкой в осиное гнездо. Может быть позже вечером, когда праздник закончится, а Саймон отправится спать, они и обсудят это, отдельно в женской и отдельно в мужской компании, но это будет потом.

За разговорами все трое переместились из прихожей в гостиную, а потом и в столовую, где уже ждал гостей праздничный стол, пока что почти пустой, лишь с несколькими тарелками закусок. Многие места уже были заняты. Оба прадедушки сидели друг напротив друга, ведя непринужденную беседу и попивая из высоких бокалов Кратидас — вино, а Торус — морс из остатков летних ягод. Санктуса пока не было, но его младшие братья со своими женами уже сидели на своих местах, Салис — в своем кресле-каталке. Виновник торжества и его отец также отсутствовали, Лани машинально закатила глаза к потолку, почему-то для Сарифа детские костюмчики были злейшими врагами.

Но, так или иначе, четыре стула рядом с местами родителей именинника трогать никто не собирался и за два из них, один заведомо более низкий, чем все остальные, а другой заведомо более высокий, усадили Джи и Алексис. На два пустых сиденья ребята, на несколько секунд забыв разногласия, посмотрели с одинаковой грустью в глазах. Несмотря на то, что места для Мари и ее дочки были подготовлены, как и порции праздничных блюд, вероятность того, что они придут, была очень небольшой.

Тем не менее, словно в ответ на эти взгляды, из прихожей раздались голоса удивленных служанок. Лани, а следом за ней и Варвар с Малюткой, только-только успевшие присесть, тут же вскочили со своих мест и бросились навстречу.

Мари Эраль была не просто редким, а редчайшим гостем не только в этом доме, но и в принципе на любых торжествах у своих друзей. За последние четыре года, после завершения всех следственных процессов, ребята видели ее лишь четыре раза. Дважды на свадьбах: Лани с Сарифом и Джи с Алексис, и еще дважды во время родов, сначала самой Мари, а потом, ровно год назад, во время появления на свет Саймона. Все остальное время девушка пропадала неизвестно где и искать ее было совершенно бесполезно.