Остаток дня я провел в библиотеке, анализируя промышленные компании США. К шести вечера, когда большинство сотрудников уже разошлись, я подготовил список из четырех компаний, которые, как я знал из своих исторических знаний, переживут Великую депрессию:
1. General Electric — электроэнергетика, лампы, радио, бытовая техника
2. Procter Gamble — мыло, гигиенические товары, бытовая химия
3. Standard Oil of New Jersey (будущий Exxon) — нефтепереработка, топливо
4. American Telephone Telegraph — телекоммуникации
Это не самые «горячие» акции 1928 года, но компании с прочными финансовыми основами, производящие товары, которые будут нужны даже в тяжелейшие времена.
Я составил подробный анализ каждой, используя последние доступные финансовые отчеты. Приложил диаграммы, показывающие их стабильный рост и устойчивость во время предыдущих рыночных спадов.
Голос застал меня врасплох:
— Все еще здесь, Стерлинг?
Харрисон стоял у входа в библиотеку, готовый уходить, с пальто и шляпой в руках.
— Заканчиваю анализ для мистера Вестона, сэр, — ответил я.
— Покажите, что у вас получилось, — Харрисон подошел к моему столу.
Я передал ему папку с подготовленными материалами. Он быстро пролистал страницы, и я заметил, как его брови поднимаются все выше.
— Проктер и Гэмбл? — он выглядел удивленным. — Мыло и стиральный порошок?
— Компания с сильным балансом, стабильным денежным потоком и продуктами, спрос на которые сохраняется в любой экономической ситуации, — пояснил я. — Их дивидендная политика одна из самых последовательных на рынке.
— А где RCA? United States Steel? General Motors? — перечислил Харрисон. — Это то, что все рекомендуют сейчас.
— Вы просили меня выбрать компании, в которые я сам вложил бы деньги, сэр, — напомнил я. — Это мой личный выбор, основанный на анализе фундаментальных показателей, а не на текущих рыночных тенденциях.
Харрисон задумчиво постучал пальцами по столу.
— Вы знаете, что Вестон — бывший бурильщик? Человек, который большую часть жизни провел на нефтяных вышках? Он любит рисковать.
— Именно поэтому я предлагаю ему баланс, сэр, — ответил я. — Если часть его капитала будет в этих стабильных компаниях, он сможет позволить себе более рискованные инвестиции в других областях.
Харрисон внимательно посмотрел на меня.
— Необычный подход. Но… в нем есть смысл. — Он закрыл папку. — Хорошо, Стерлинг. Я представлю эти рекомендации завтра. Если Вестон последует вашему совету, и инвестиции окажутся успешными, вы получите премию от фирмы.
— Спасибо, сэр.
— Но если он сочтет это слишком консервативным и уйдет к нашим конкурентам… — Харрисон не закончил фразу, но угроза была ясна.
— Я уверен в своем анализе, сэр, — твердо сказал я. — Эти компании могут не показать взрывного роста в ближайшие месяцы, но в долгосрочной перспективе они защитят капитал мистера Вестона лучше, чем модные сейчас акции.
— Долгосрочная перспектива, — повторил Харрисон задумчиво. — Редкий взгляд в наши дни, когда все смотрят на завтрашние котировки. — Он протянул руку. — Хорошего вечера, Стерлинг. Увидимся завтра на встрече с Вестоном.
Когда дверь за ним закрылась, я позволил себе улыбку. Возможно, день был полон неловкостей, но я только что сделал первый шаг к цели. И шаг этот оказался на удивление успешным.
* * *
Вечерний Нью-Йорк 1928 года пульсировал энергией. Возвращаясь домой, я видел переполненные спикизи, слышал доносящиеся из них звуки джаза. Наблюдал шикарные автомобили и нарядных людей, спешащих на ночные развлечения. Эпоха действительно ревела, не подозревая о приближающейся тишине Великой депрессии.
Поднимаясь по лестнице своего дома, я встретил мисс Ходжес.
— Поздно возвращаетесь, мистер Стерлинг, — заметила она. — Тяжелый день?
— Необычный, — ответил я. — Но, кажется, успешный.
— Рада это слышать. Кстати, вас снова искал тот журналист, мистер Риверс. Оставил вам записку.
Я взял сложенный лист бумаги. Через плотную бумагу просвечивали буквы, набранные на печатной машинке:
«Стерлинг, нужно срочно встретиться. Дело не только в вашем отце. Обнаружил связь между Харрисоном и Continental Trust. Это больше, чем мы думали. Завтра, 8 вечера, „Черный кот“ на Бликер-стрит. Р.»
— Спасибо, мисс Ходжес, — я убрал записку в карман.
— Не связывайтесь вы с этими газетчиками, мистер Стерлинг, — покачала головой пожилая женщина. — От них одни неприятности.
— Я буду осторожен, — пообещал я.
В квартире я первым делом снял пиджак и развязал галстук. Мой первый день в 1928 году подходил к концу.
Несмотря на все неловкости и ошибки, я чувствовал, что начал закладывать фундамент будущего успеха.
У меня есть шанс повлиять на инвестиционные решения нефтяного магната. Возможность узнать какие-то тайны о Харрисоне от журналиста Риверса. И еще есть шестнадцать месяцев, чтобы подготовиться к величайшему финансовому краху в истории.
Я подошел к окну и посмотрел на огни вечернего Нью-Йорка. Адаптация к этому миру будет непростой, но уже завтра может принести первые реальные плоды.
Следующий день начался с сюрприза. Когда я вошел в офис «Харрисон Партнеры», мисс Петерсон встретила меня у входа:
— Мистер Стерлинг, мистер Харрисон ждет вас в своем кабинете. Немедленно.
Я поспешил через торговый зал, чувствуя на себе взгляды коллег. Что случилось? Неужели Харрисон передумал насчет моих рекомендаций?
В кабинете я застал Харрисона в компании крупного мужчины с загорелым лицом и мозолистыми руками, явно не типичного обитателя Уолл-стрит.
— А, Стерлинг! — Харрисон выглядел необычайно оживленным. — Познакомьтесь с мистером Саймоном Вестоном. Он приехал раньше, чем планировал.
— Так это вы тот молодой человек, который предлагает мне вкладываться в мыло и телефоны? — пророкотал Вестон с заметным техасским акцентом.
— Да, сэр, — я пожал его руку. — И в электричество, и в нефтепереработку.
— Присаживайтесь, молодой человек, — Вестон указал на стул. — Я хочу услышать ваши объяснения лично. Ваш босс пытался убедить меня, что это разумные инвестиции, но мне кажется, что эти акции слишком… скучные.
Я глубоко вздохнул и начал:
— Мистер Вестон, вы сколотили состояние на нефти. Ресурсе, который всегда нужен людям, верно?
— Верно, сынок, — кивнул он.
— Мои рекомендации основаны на том же принципе. Procter Gamble производит то, без чего невозможно обойтись — мыло, стиральный порошок, зубную пасту. General Electric обеспечивает электричеством растущую страну. ATT соединяет Америку телефонными линиями. А Standard Oil перерабатывает нефть, которую добывают такие люди, как вы. — Я сделал паузу. — Это не просто компании, мистер Вестон. Это основы современной цивилизации.
Вестон внимательно слушал.
— Все говорят о радио, автомобилях, стали, — продолжил я. — Это быстрорастущие отрасли, и они действительно впечатляют. Но задумайтесь: что происходит, когда рост замедляется? Что происходит, когда рынок корректируется, как это неизбежно случается?
— Вы предсказываете падение рынка, молодой человек? — прищурился Вестон.
— Я предсказываю, что люди всегда будут мыться, звонить по телефону, включать свет и заправлять свои автомобили, — ответил я уверенно. — Независимо от того, идет рынок вверх или вниз. Вы построили свою империю на понимании человеческих потребностей, мистер Вестон. Я лишь предлагаю расширить этот же принцип.
Вестон откинулся в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику. Его обветренное лицо с глубокими морщинами казалось непроницаемым.
— Харрисон говорил, что вы необычный молодой человек, — произнес он наконец. — Теперь я вижу, что он не преувеличивал. — Он повернулся к Харрисону. — Сколько этому парню? Двадцать два? Двадцать три?
— Двадцать два, сэр, — ответил я сам.
— И где вы научились так мыслить? Не в колледже, я уверен. Я сам никогда не переступал порог университета, но знаю, чему там учат сейчас молодежь.
