Последний наследник Триады (СИ) - Магарыч Григорий

И только тогда я понял, что не проиграю.

Магических доспехов не будет, так же не будет влияния на стихию, он не уверен в себе, хоть и получает поддержку публики. Мой противник хоть и силён в глазах зрителей, он слаб относительно природы.

Поэтому следующий выпад Голицына отразила вода. Я подчинил её в самый нужный момент: отразил удар и срезал тонкой струёй боковую наружную связку на его левом колене.

Крик раздался по всей арене, мужчина поскользнулся на рваной ноге. Но не стал сдаваться, так как получал крики поддержки. Строя из себя мученика, боец вынужденно пошагал вперёд, зная, что ставит на кон свою жизнь.

Только паззл в моей голове сошёлся. И чем дольше мы бились, тем больше он ощущал хирургическую точность наносимых мною порезов. Я словно держал в руке скальпель, которым рвал связки на его теле. Не спорю, мною было потеряно много крови. Одного лишь касания по моему лицу было достаточно, чтобы образовались кровавые подтёки, однако и я не жалел противника.

Спустя двадцать минут врага повело. Он упал на колено, словно сломанная игрушка, и был вынужден откинуть голову от сильного повреждения грудино-подъязычной мышцы.

Я оказался в победителях, однако больше радовало другое. Несмотря на присутствие Аристарха Оболенского мне удалось подчинить воду. И сейчас он смотрел на меня со вздувшимися венами на лбу.

— Константин Шагайн одерживает победу! — после этих слов я быстро покинул арену.

И не успел добраться до скамейки, как меня тут же окружили лекари и в срочном порядке отправили в лечебницу. Но там я пробыл недолго. Нужно было лишь убедить лекарей, что со мной всё в порядке, а сотрясения нет, — и меня направили в мой уютный номер.

Для подготовки к последней схватке организаторы выделили бойцам чуть больше одного дня.

У меня была целая неделя на восстановление.

И это радовало.

Рука после точечных ударов опухла и не шевелилась, лицо так же выглядело помятым. В общем, мне нужен был постельный режим. Оттого всю выделенную мне неделю я лежал в номере, изучал темы к экзаменам в списке, выданном Елизаветой Борисовной, и восстанавливался благодаря навещающим меня лекарям и линиям души.

И, признать честно, если бы не специально отведённое время, я бы вышел на бой в состоянии овоща.

Что касаемо Марьи и Кирилла, ребята на время перерыва отправились обратно по своим домам, чтобы не пропускать школьные занятия. Я не стал противиться, они прогуляли уроки в понедельник и во вторник, а перед экзаменами такие прогулы могли привести к проблемам.

Притом их отсутствие лишь играло на руку; неделя пролетела незаметно. Я был поистине счастлив побыть наедине с самим собой и прочувствовать все изменения, которые навестили меня после всех трёх последних схваток.

Далеко не секрет, что любой выброс адреналина приводит к полной активации всех клеток мозга, а мышцы в таком состоянии сокращаются по мере своей физической возможности, не жалея себя. Поэтому за день до своего последнего шага к получению статуса я смог отыскать в себе уродливые зачатки совершенно незнакомой мне энергии. Притом зачатки были настолько незначительные, что найти их наличию объяснение я так и не смог. Это было что-то на уровне генетически переданного кода, который требовал особых действий для активации.

Ближе к вечеру, за день до моего финального поединка, меня навестил Кирилл. Парень выглядел нервозно, сам волновался больше, чем я, и порой подолгу смотрел в одну точку и молчал.

— Ты не выглядишь особо хмурым, — Кирилл подал голос спустя тридцать минут молчания. — Кость, у тебя завтра поединок финальный, а ты такой спокойный. В чём дело?

— Мне понравилось лежать в кровати и бездельничать, — честно признался я. — Лекари то и делали, что кружили вокруг меня. И кормили бесплатно.

— Если я попрошу организовать небольшую вечеринку в твоём номере, ты будешь сильно злиться? — спросил он, поморщившись. — Я бы немного выпил, если честно. Пива, к примеру. На прошлой недельке, на церемонии, когда ты ушёл, я взял контакты двух распрекрасных девиц. Они сказали, что готовы на всё, что я им предложу.

Я усмехнулся. Посмотрел в потолок.

Не будь во мне тревоги за бедняков, пригласил бы в свой номер Екатерину. Девушка явно не стала бы отказывать в просьбе и сделала бы все попытки, чтобы явиться ко мне, на арену, и встать за моей спиной. Я был уверен, что девушка сильно соскучилась по мне; она и сама не стеснялась этого говорить.

Однако с каждым новым шагом к получению статуса я ощущал всё больше ответственности за жизни бедняг, которые помогли мне выжить. Такое огромное количество людей наблюдает за турниром, что и представить сложно. Многие, определённо, недовольны исходами моих сражений, поэтому каждый новый день я встречаю с готовностью сорваться с места и вступить в схватку. Угроз слишком много, и не нужно быть параноиком, чтобы это понимать.

— Ну, так ты против, или нет?

— Устраивай, — пожал я плечами.

— Супер!

Всё же парень прав, уж слишком большое давление оказывается со стороны общества.

Не прошло и пары часов, как Кирилл привёл в мой номер двух миловидных девушек. В руках он держал бутылочки с пивом и еду в пластиковых посудах.

Мы познакомились, девушки расселись рядом с моей кроватью, а я… строил из себя больного. Не хотелось вставать с кровати без особой надобности.

Впрочем, «вечеринка» мне понравилась. Мы много разговаривали на отвлечённые темы, улыбались от шуток Кирилла. Девушки в перерывах танцевали с кавалером, а я слушал приятные мелодии и закидывал в рот еду, пока никто не видел.

Разумеется, я был всё это время трезв, ибо понимал, что малейшее влияние на мозг может сбить работу линий души, однако трезвость нисколько не помешала насладиться приятной атмосферой в кругу юных девиц.

И стоило мне сделать намёк, что мне нужен покой, Кирилл тут же забрал девушек с собой и махнул мне рукой на прощание.

Я закрыл глаза и погрузился в глубокий сон без единой тревоги.

А когда проснулся, заметил Юрия Громова.

Юноша сидел на стуле около моей кровати и не смел меня будить.

— Проснулся наконец, — голос младшего брата был спокойным и даже довольным. — Как себя чувствуешь? Готов?

— Сидишь здесь, чтобы выразить слова поддержки? — усмехнулся я, морщась от слепивших лучей солнца; подушка тут же закрыла мои глаза. — Что ты здесь делаешь?

— Сижу, смотрю на то, как сладко спишь, — отшутился парень. — А ещё я здесь, чтобы сказать тебе, что ты принёс мне около пятидесяти миллионов рублей и кучу проблем в семье.

Я чуть отодвинул подушку. Поглядел на брата.

— Михаил Громов мной недоволен? — бровь моя поползла вверх. — Не смей говорить, что он…

— Нет-нет, он как раз доволен всем. Я передал прошение отцу и сказал, чтобы он начал собирать необходимые документы, чтобы присвоить тебе статус. Отец сначала поворчал, но позже согласился, но при условии, что ты одолеешь противника.

— Тогда в чём проблема?

— Нет проблем, никаких, — отмахнулся парень. — Я верю тебе и твоему слову, поэтому продолжаю тебе помогать. Но есть вопрос.

— Спрашивай.

— Ты ведь не собираешься отобрать у меня право на наследие рода Громовых? — смутился парень.

Я же поморщился.

— Только в случае, если это потребуется для попадания в зону аномалий.

— Не потребуется, — расслабился Юрий. — Так вот, о чём это я… ах да. Деньги. По уговору тебе будет присвоена часть моего выигрыша, а это десять процентов, то бишь пять миллионов рублей.

— Я знаю, — без раздумий отозвался я.

— Но! — добавил он. — Мы можем вложить все эти деньги на твою победу в турнире и утроить их. В таком случае ты заработаешь пятнадцать миллионов, а я… ну, смогу приобрести себе небольшой островок где-нибудь близ экватора. Что думаешь?

Я усмехнулся.

— Я не проиграю.

— Точно? — сощурился он, чуть подавшись вперёд. — Если проиграешь, потеряешь все деньги.

— Я не проиграю, — повторил я.