Расчистив обеденный стол, я разложил на нем все необходимое для работы. Листы бумаги высшего качества с фирменным логотипом «Харрисон Партнеры», цветные карандаши и чернила, линейку, циркуль, альбом с вырезками из финансовых газет и журналов, который я начал собирать с первого дня в 1928 году.
Работу я решил начать с презентации для фермеров. Более сложной задачи, учитывая необходимость объяснять финансовые концепции людям, далеким от Уолл-стрит.
— Итак, что волнует фермера в 1928 году? — пробормотал я, вспоминая исторические факты.
Сельское хозяйство США переживало непростые времена еще до Великой депрессии. Перепроизводство после Первой мировой войны привело к падению цен на многие культуры. Множество фермеров залезли в долги, купив землю и оборудование на пике цен, а теперь едва сводили концы с концами.
Я начал с титульного листа: «ПЕРСПЕКТИВЫ ФОНДОВОГО РЫНКА: ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ АМЕРИКАНСКОГО ФЕРМЕРА». Затем приступил к разработке структуры:
1. Текущее состояние рынка (оптимистичная оценка, как требовал Харрисон)
2. Связь между промышленностью и сельским хозяйством
3. Защитные стратегии инвестирования (замаскированные предупреждения)
4. Конкретные рекомендации по секторам.
Для каждого раздела я подготовил наглядные графики и диаграммы, тщательно вычерчивая их вручную на миллиметровой бумаге. Особое внимание уделил сравнению цен на сельхозпродукцию и акции производителей сельхозтехники. Это наглядно показывало растущий разрыв между реальной экономикой и фондовым рынком.
Ключевой хитростью стал раздел «Признаки здорового рынка vs. признаки перегрева». Внешне оптимистичный, он содержал тщательно замаскированные предупреждения о рисках избыточной маржинальной торговли и опасности вкладывать все сбережения в акции.
К концу второго часа работы у меня было готово пятнадцать страниц с графиками, диаграммами и пояснениями. Я создал наглядные материалы, которые Харрисон мог использовать на встрече. Крупные карточки с ключевыми тезисами и цифрами, достаточно большими, чтобы их могли рассмотреть все присутствующие.
После короткого перерыва с кофе я приступил к анализу для Фуллертона. Здесь требовался иной подход. Владелец сети универмагов был искушенным бизнесменом, понимающим финансы.
Я начал с анализа потребительского сектора, основы его бизнеса. Изучил тенденции розничной торговли, цены на недвижимость в городах, где располагались его магазины, динамику потребительских расходов.
Зная о грядущем крахе, я разработал для Фуллертона стратегию с горизонтом планирования в два года.
Первая фаза (до лета 1929) предполагала максимальное использование бума для расширения бизнеса и инвестиций в растущие секторы. Вторая фаза (осень 1929) рекомендовала «плановую консолидацию активов» и «подготовку к возможной коррекции рынка». По сути, завуалированный совет начать выходить из рискованных позиций.
Все выглядело как стандартный, хотя и блестяще выполненный, анализ. Никто не заподозрил бы, что я предсказываю крах. Но внимательный читатель, следующий моим рекомендациям, мог бы значительно смягчить удар Черного вторника.
Телефонный звонок прервал мою работу около полудня. Я поднял трубку, ожидая услышать Бейкера с напоминанием о приглашении в Cotton Club.
— Стерлинг? — раздался властный голос Харрисона. — Не отвлекаю?
— Нет, сэр, — ответил я, удивленный звонком босса в воскресенье. — Как раз заканчиваю презентацию для фермеров.
— Хорошо. Как продвигается?
— Почти готова, сэр. Также подготовил предварительный анализ для мистера Фуллертона, как вы просили.
— Отлично, — в его голосе чувствовалось одобрение. — Не ожидал такой оперативности. Послушайте, Стерлинг, есть небольшие изменения в планах. Фуллертон приедет завтра вместе с фермерами. Хочет лично услышать вашу презентацию.
Я почувствовал, как учащается пульс. Это был шанс произвести впечатление на еще одного крупного инвестора.
— Я буду готов, сэр.
— Не сомневаюсь. Еще одна новость. Джеймс Рокуэлл из First National Bank проявил интерес к вашему подходу. Слухи о вашем «консервативном анализе» распространяются быстрее, чем я ожидал.
Я едва сдержал улыбку. Всего два дня в компании, а уже привлекаю внимание банкиров национального уровня.
— Рад это слышать, сэр.
— Будьте в офисе завтра к восьми. Хочу просмотреть ваши материалы до встречи. — Он помолчал. — И, Стерлинг… хорошая работа с Вестоном. Он звонил вчера. Очень доволен вашими рекомендациями.
— Спасибо, сэр.
После разговора я вернулся к работе с удвоенной энергией. Аудитория моей презентации расширилась, включив теперь не только фермеров, но и двух крупных инвесторов. Нужно убедиться, что материалы поразят всех присутствующих.
Я добавил к презентации несколько слайдов, учитывающих интересы владельца универмагов, и переработал заключительную часть, чтобы она содержала более детальные рекомендации по диверсификации.
Около трех часов дня, когда основная работа была завершена, раздался еще один телефонный звонок.
— Стерлинг! — голос Бейкера звучал энергично. — Ты не забыл о сегодняшнем вечере? Cotton Club, восемь часов!
— На самом деле, я как раз работаю над презентацией для…
— Никаких отговорок! — перебил он. — Даже Харрисон не работает круглые сутки. Тебе нужно расслабиться, познакомиться с людьми. К тому же, — его голос стал заговорщическим, — в Cotton Club сегодня выступает сам Дюк Эллингтон.
Я задумался. С одной стороны, мне нужно было доработать презентации. С другой, я почти ничего не знал о социальной жизни 1920-х, а для успешной интеграции в эпоху это необходимо.
— Хорошо, Бейкер. Встретимся там в восемь.
— Вот это другое дело! — воскликнул он. — Заеду за тобой в половине восьмого. Надень что-нибудь стильное!
Повесив трубку, я вернулся к работе, но мысли уже частично переключились на предстоящий вечер. Что ж, Cotton Club и знакомство с новыми людьми.
Это не только развлечение, но и часть моего плана. Связи в прессе могут оказаться не менее ценными, чем в финансовых кругах.
Я аккуратно сложил готовые презентации в кожаную папку и убрал ее в портфель. Затем открыл шкаф и начал перебирать костюмы Стерлинга, выбирая наиболее подходящий для вечера в знаменитом гарлемском джаз-клубе.
К семи часам я был полностью готов к погружению в ночную жизнь Нью-Йорка эпохи джаза. А завтра предстоял важный день. Презентация, которая могла стать еще одним шагом к созданию моей финансовой империи.
Глава 7
Культурное погружение
К половине восьмого я полностью подготовился к выходу в свет.
Для вечера в Cotton Club выбрал темно-синий костюм с едва заметной полоской, белую рубашку с твердым воротником и серебряный галстук с жемчужной булавкой. Образ дополнили запонки из слоновой кости и карманные часы на платиновой цепочке. Нашел в шкатулке Стерлинга.
На улице меня уже ждал Бейкер, подъехавший на новеньком Packard Six — лакированном красавце с хромированными деталями.
— Нравится? — гордо спросил он, похлопывая по капоту. — Только вчера приобрел. Четыре тысячи долларов, но оно того стоит!
Я присвистнул. Четыре тысячи в 1928 году — колоссальная сумма для молодого брокера. Очередное доказательство того, насколько сильна предкраховая эйфория.
— Впечатляет, — ответил я, забираясь на переднее сиденье с кожаной обивкой. — Должно быть, дела у тебя идут хорошо.
— Лучше не бывает! — Бейкер лихо тронулся с места. — Получил комиссионные с RCA и US Steel. И это только начало. К концу года планирую поменять на Cadillac!
Мы мчались по вечернему Манхэттену, через освещенные улицы, мимо театров, ресторанов и магазинов, сияющих неоновыми вывесками.
Женщины в сверкающих платьях и мужчины в дорогих костюмах спешили на вечерние развлечения. Америка на пике «Ревущих двадцатых» купалась в роскоши и беззаботности.
— Так что ждет нас в Cotton Club? — спросил я, делая вид, что не знаком с легендарным заведением.
