Нефрит. Огонь. Золото - Тан Джун Ч. Л.

Ан морщит нос.

– Зачем?

Я борюсь с желанием нахмуриться.

– Затем, что мы путешествуем вместе уже неделю, а я ничего о тебе не знаю. Кажется, это вполне объяснимый интерес.

– Я люблю яблоки. – Она откусывает еще кусочек и громко жует. Наверное, нарочно пытается меня разозлить.

– А что еще тебе нравится?

– Фрукты.

Это будет сложнее, чем я думал. Стены между нами высоки, и я должен сначала найти трещины в ее.

– Как насчет лунных пряников  [13]? – наугад ляпаю я.

– А что насчет них?

– Когда мы с сестрой были детьми, уговорили родителей купить нам на праздник Середины осени несколько коробок любимых лунных пряников, приготовленных с добавлением двухжелтковых яиц и пасты из семян лотоса. Тянучих, а не рассыпчатых. Мы спонтанно устроили соревнование по их скоростному поеданию и принялись уплетать за обе щеки. Потом сестру вырвало в пруд с карпами кои, да и самому мне два дня было препаршиво. Но рыба не пострадала.

Ан издает короткий смешок, но тут же снова хмурит брови.

– Какая трата еды!

– Мы же были детьми и не смогли придумать ничего лучше.

– Тогда вашим родителям следовало остановить вас. Ты видел, как живет мой народ за пределами столицы? Большинство из нас едва сводит концы с концами.

«Твой народ и мой тоже». Я переламываю ветку надвое и бросаю в огонь.

Ан доедает яблоко и вдавливает сердцевину в песчаную почву, а затем, направив пальцы в землю, выдыхает. Появляется крошечное углубление в форме полумесяца и превращается в медленно расширяющийся круг. Который внезапно перестает расти, заставляя девушку разочарованно охнуть. Однако она тут же возобновляет попытку. Крутит пальцем, и смешанная с песком почва взлетает в воздух. А я считал, что ее второе умение – обращение с водой. Хотя вполне логично, что Похитительница Жизни способна контролировать более одного природного элемента.

Я напрягаюсь, глядя, как почва и песок спиралью закручиваются над ее ладонью. Не свожу глаз с воронки. Ан протягивает руку, показывая мне свою миниатюрную песчаную бурю.

Наблюдая за кружением песка вокруг ее пальцев, я вижу перед своим мысленным взором вереницу образов. И слышу крики. Их крики.

– Что случилось? – спрашивает Ан, заметив мое смущение. Она опускает ладонь, и миниатюрная песчаная буря падает на землю.

«Возьми себя в руки, Алтан. Дыши. Дыши».

Я шумно выдыхаю.

– Ничего не случилось. Я в порядке, – выдавливаю я.

Она больше не задает вопросов, лишь крепко обхватывает колени.

– Ты хотел, чтобы я рассказала о себе, но не уверена, что ты готов услышать мой рассказ.

– Мне уже известно, что ты Похитительница Жизни. Куда уж хуже?

– Похитительница Жизни! – театрально восклицает Ан, яростно размахивая руками. – Какое ужасное имя. – Она корчит смешную гримасу, и напряжение рассеивается.

Я расслабляю сведенные мышцы плеч.

– Оно и правда ужасно.

– Ты ведь меня не боишься? – почти застенчиво интересуется она.

– Дрожу от страха, – отвечаю я.

Она одаривает меня нарочито злобным взглядом.

– Да, я довольно страшная.

– Тогда мне, похоже, придется постоянно напоминать себе о твоих хороших качествах.

– Я думала, будучи тяньсай, ты хочешь моей смерти. Возможно, это мне следует бояться тебя.

– Только не этого тяньсай. – Я откидываюсь на руки, не решаясь признаться самому себе, насколько легко мне с ней шутить.

– Ха! Значит, ты и правда тяньсай.

Получив подтверждение, Ан делается такой гордой, что я не могу не улыбнуться.

– Почему тяньсай так ненавидят Похитителей Жизни? – спрашивает Ан чуть слышно.

– Это долгая история.

– А я хорошо умею слушать.

Я вытягиваю ноги и стряхиваю пыль с ботинок.

– Буду краток. Более ста лет назад здесь жил один Похититель Жизни. Его звали Юнь Лун…

– Император? – потрясенно произносит Ан.

– Да. Самый уважаемый император в истории Ши был всего лишь параноиком и властолюбивым тираном. – Резкими словами в адрес прадеда я маскирую собственную вину за наследие своей семьи.

– Меня этому не учили. – Ан хмурится. – Разве он не спас Ши от захватчиков Менгу?

– Север никогда не нападал, точнее, они лишь защищали свою территорию, – поясняю, вспоминая рассказы матушки. – Ши в конце концов оставила Менгу в покое, потому что, с магией или нет, батальонам слишком трудно переходить через крутой горный хребет, который разграничивает два государства.

– В войнах использовалась магия?

– Юнь Лун хотел править миром, и так как сам обладал магией, то начал вербовать подобных себе. Он сформировал армию магической элиты, которая оставалась верна трону, превратил их в священников и создал культ Дийе. Однако имелись и те, кто был наделен магией, но не хотел сражаться. Они выступили против Юнь Луна, поэтому он оклеветал их. Заклеймил предателями и опасными для общества язычниками. Охотился на них, эта охота продолжается и по сей день. Не тяньсай прокляли землю, а Юнь Лун. Я не знаю точно, что он сделал, но пустыня продолжает расти и убивает все вокруг. Это дело рук Похитителя Жизни.

– Похитителя Жизни? Я думала… Лейе и отец говорили… – Ан замолкает, глядя на свои руки широко раскрытыми от ужаса глазами. – Конечно, они лгали.

– Неудивительно, что после всего случившегося некоторые тяньсай ненавидят Похитителя Жизни, – замечаю я.

– Только некоторые?

– Среди тяньсай нет единства. Часть из них боится Похитителя Жизни, а другая часть верит, что он олицетворяет собой надежду.

– Из-за Белого Нефритового меча?

– Да.

– Ну, я не собираюсь становиться подобной Юнь Луну, – серьезно заявляет Ан, и мне хочется ей поверить. – Откуда ты так много знаешь об империи Ши?

Я колеблюсь. Девушка все еще думает, что я иностранец. Лучше и дальше держать ее в неведении.

– Я много читаю. Тебе бы тоже следовало, если умеешь, конечно.

– Разумеется, умею, – огрызается она.

Я испускаю мысленный стон, понимая, что, возможно, оскорбил ее, сам того не желая.

– Жители Ши верят, что образование – это стартовая площадка для дальнейшего расцвета Империи, – продолжает она. – Даже женщин учат арифметике, но ты, наверное, этого не знаешь, потому что пришел с севера.

– Какой смысл в образовании, если все, чему учат, ложно?

– Не станешь же ты отрицать, что образование – единственный способ для женщины обрести равное с мужчиной положение в обществе.

– Образование – это лишь один из нескольких способов, – поправляю я. – Если женщинам не будет позволено занимать высокие посты, ничто не изменится.

– Но есть же вдовствующая императрица. – Я хмурюсь, и Ан вздергивает подбородок. – Что плохого в честолюбивой женщине?

– Я борюсь не против честолюбия.

– Тогда против чего же?

– Не чего, а кого – историков, – цежу я сквозь стиснутые зубы. – Они исказили наследие Юнь Луна, скрыли правду. Как думаешь, почему клеветническая кампания против тяньсай так успешна? Их магия вовсе не проклята. Она похожа на ту, какой владеют Дийе. Но война и конфликты – хорошие отвлекающие факторы. Кого крестьянин должен винить в неурожае? Своих богов? Императора? Или вражеские государства и других людей, которые не такие, как все? Легко найти козлов отпущения и создавать новых, если обратиться к низменным чувствам человечества. Именно так правили императоры этой страны.

– Ты говоришь, будто старый мудрец, философствующий в чайном доме.

– Один такой мудрец меня как раз и вырастил.

– С приходом нового императора все может измениться, – помолчав, предполагает она.

– Этого пьяницы? – презрительно тяну я.

– Не называй его так, – сверкает глазами Ан.

– О, прошу прощения. Я забыл, что наследный принц твой друг.

– Просто в тот вечер он был расстроен, – оправдывается она. – И не его вина, что предыдущие императоры правили так плохо. Уверена, он хочет, чтобы все изменилось.