Биомеханический барон (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

— Успокойся, — осадил его киборг. — Расправа над старым упырем всколыхнет всю обитель и неминуемо приведет к войне. Нужно отыскать лазутчика как можно скорее и доказать вину старика на совете. Тогда с невинных снимут все обвинения, а виноватые получает по шапке и от чужих, и от своих.

— Верно, — кивнул Щека. — Не хватало еще, чтобы этого идиота посчитали мучеником.

— Что здесь происходит?! — громом грянул знакомый голос.

По коридору скорым шагом шел уже известный владыка Никон в сопровождении десятка священников рангом пониже. Все выглядели предельно воинственно и держали руки на эфесах — один неверный жест, и начнется новая схватка, в которой арестант наверняка проиграет. Чертова (точнее, божья) магия изрядно его потрепала, да и долгая голодовка стала сказываться на эффективности в бою.

— Эти братья на нас напали, — Белаго вышел вперед, и соратники (пока еще) встали друг напротив друга, разделенные узким лучом из бойницы. — Хотели свершить самосуд.

— Самосуд?! — в изумлении произнес мужчина. — Синод послал их, чтобы отправить подозреваемого под надежную охрану и не дать ему свободно перемещаться по обители перед заседанием. Это может быть опасно и для него, и для всех нас.

— С каких пор Синод решает что-то без моего ведома и участия? — Лев Николаевич нахмурился, а на тонких скулах вздулись желваки.

— С недавних, — раздался еще один голос, который Захар предпочел бы никогда больше не слышать. — С тех самых, как ты встал на сторону этой твари и лезешь из кожи вон в попытках ее обелить!

На запах крови и дрязги подоспел Авраам со своей свитой — в два раза большей, нежели отряд Никона. Задумай они устроить дворцовый (храмовый) переворот прямо сейчас, и сам император не смог бы им помешать.

— Мы договорились не бросаться голословными обвинениями, — напомнил просвещенный. — Или вы забыли?

— Смиренно прошу прощения, — старец оскалил острые зубы и с такой ненавистью посмотрел на Белаго, что никакой Бездне и не снилось.

— Договорились о чем? — у экзарха заболела переносица от часто сведенных бровей. — Что за шашни за моей спиной?

— Ваша власть трещит по швам! — в сердцах выпалил Никон. — Обитель на пороге Схизмы! А вместо того, чтобы успокоить братьев, вы якшаетесь с этим… человеком. Дабы избежать дальнейшей смуты, владыки приняли решение передать всю власть совету, а вас отстранить от обязанностей до приговора. Это — единственное условие, которое устроит обе стороны. Подумайте, ваше преосвященство, что вам важнее — должность или орден.

— Какая прелесть, — Захар осклабился. — Ничего не напоминает?

— Обе стороны? — Белаго вскинул острый подбородок. — То есть, вас — и приспешников этого фанатика?

Все ожидали, что Авраам взорвется от гнева, но вместо этого хитрый змей тихонько прошипел, чтобы не выдать свои замыслы раньше срока:

— Не стоит путать фанатизм с истовой верой. В Писании не сказано, что избыток оной — это плохо. А вот обратное упоминается не раз.

Лев Николаевич стиснул зубы и сжал кулаки, но Щека встал рядом и хмуро буркнул:

— Не надо. Сейчас мы в меньшинстве.

— Вот именно, — Никон протянул ладонь. — Сдайте оружие, ваше преос… святейшество.

— А что потом? В клетке меня запрете?

— Нет. Вы останетесь в своих покоях до итогов слушаний.

— То есть, в суде я участия принимать не буду? — удивился мужчина.

— У совета большие сомнения в вашей непредвзятости, — спокойно ответил Никон. — Вам все равно объявили бы отвод. Если хотите, чтобы решение устроило всех — не противьтесь нашей воле.

— Кажется, я уже знаю, каким будет ваше решение! — священник смерил Авраама яростным взглядом.

Его паства сей же миг схватилась за эфесы, просвещенные — тоже. На окаменевшее плечо Белаго легла ладонь раненого конвоира — то ли в знак поддержки, то ли с намеком — не бузи. И чародею не осталось ничего иного, кроме как подчиниться. Но перед тем как снять портупею, он строго произнес:

— Поклянитесь Светом — вы оба, что расследование пройдет в полном соответствии с законом. И что суд в самом деле будет судом, а не расправой над неугодными. Что будет расследование, а не подлог. Что будет дознание, а не пытки. Что у подозреваемого будет защитник, а не хулитель. Что будут честные присяжные, а не подхалимы, которые все уже для себя решили, — мужчина указал на стонущих на полу линчевателей. — Поклянитесь — и я сойду с вашего пути.

— Клянусь, — первым произнес Никон.

Старец замешкался, как черт у порога церкви, заозирался по сторонам и с наигранным поклоном прошептал:

— Клянусь.

— Свет свидетель, — Белаго протянул владыке перевязь с рапирой и кобуру с револьвером. — Коль обманете — вам этого не простят.

— Уведите их, — бросил Авраам столь нетерпеливо, словно с ночи хотел в туалет. — И да помогут нам всем боги.

***

Как вскоре выяснилось, ниже келий находился еще один этаж, где располагалась самая настоящая магическая тюрьма. Камеры в ней представляли собой тесные кубы, склепанные из листов корабельной брони.

Двери, похоже, сняли оттуда же — толстенные стальные овалы с крохотными окошками запирались поворотным колесом и вполне сгодились бы для входа в небольшой ядерный бункер.

Разумеется, все это великолепие покрыли защитными письменами — да так много и плотно, что от обилия каллиграфической резьбы рябило в глазах. Вырваться отсюда, наверное, не смог бы даже повелитель Бездны, но и предназначалась темница явно не для рядовых дворян.

Соседей у киборга не оказалось — все «каюты» пустовали. Его заперли (по сути, замуровали) в ближайшей ко входу ячейке и выставили стражу из семерых вооруженных до зубов священников.

— Вот где надо реликвии прятать, — фыркнул узник.

— Без тебя разберемся, отродье, — прозвучал ответ, и парень сразу понял, кто взялся за его охрану.

— Я требую адвоката, — с ходу заявил охотник. — И публичного освещения процесса. Хотя бы в стенах этой обители.

— Лучше помолись, — усмехнулся маг. — Глядишь, Свет тебя простит и мгновенно обратит в прах. Ибо на казни ты будешь подыхать медленно и очень мучительно.

— А еще я хочу есть. Голод — это пытка, а ваши владыки поклялись меня не пытать.

— Можно какой-нибудь заслон поставить? — спросил сосед вертухая. — Чтобы не слышать его скулежа?

— Требую еды и адвоката! — Захар застучал ногой по двери. — Вы нарушаете права заключенного!

— Закрой пасть! — третий пустил в окошко луч света, но магическая защита работала в обе стороны, и свет просто впитался в стекло, пустив по строкам золотистую волну.

— Еду и адвоката! — стук стал громче и настойчивее, эхом разносясь в подземелье. Больше всего это походило на удары молотком по кастрюле и мало кого могло оставить равнодушным.

— Может, откроем дверь и намнем ему бока? — предложил четвертый. — С переломанными ребрами не особо покричишь и ногами не помашешь.

— Еще чего удумал. А если он и впрямь посланец Тьмы? Видел, что случилось с теми служками? Так же хочешь?

— Еду и адвоката! — не унимался пленник. — Я могу так стучать хоть до самого утра!

Десять минут спустя стражники поняли, что киборг не шутит, и сдались — иначе находиться рядом с ним стало попросту невыносимо. Одного послали наверх — сообщить о непристойном поведении смутьяна и запросить дальнейшие распоряжения. Хотели еще взять воску для берушей, но гул переборки пронзал насквозь с такой силой, что не спасала даже волшба.

— И побольше еды! А еще хочу повидаться с друзьями! Заключенный имеет право на свидание! Сви-да-ни-е! — бум-бум-бум-бум. — Сви-да-ни-е!

От грохота голова разболелась даже у охотника, что уж говорить про чародеев. Полчаса спустя им пришлось выполнить все без исключения требования, потому что деться из узкого коридора некуда, а владыки строго-настрого запретили оставлять арестанта одного.

Пришлось послать второго гонца в высокие кабинеты, и вскоре тот вернулся в сопровождении отряда догматиков. С собой послушники привели Еву, Алексея, Чехова и Галагана — девушка несла полное ведро вареного картофеля, а Дмитрий — объемистый кувшин с водой.