Скверная жизнь дракона. Книга восьмая (СИ) - Костенко Александр

— Не знаю. А как это, весело?

— Ты завтра сама посмотришь, — бросил я, надеясь, что девочка отвяжется, и тут же осёкся. Но поздно. Девочка расплылась в широкой улыбке, в рубиновых глазках загорелся азартный огонёк.

— Мы пойдём на праздник? А что там будет? А когда пойдём? А…

— Помолчи, — отрезал я. Сам себя загнал в ловушку, а что-то возразить уже сил нет. — Ты посмотришь на праздник. Сама увидишь. А будешь доставать меня вопросами — не увидишь. Поняла?

— Поняла. Я не буду, — прощебетала девочка и чуть сильнее сжала мне ладонь.

В бане нас ждал хозяин бани и его супруга с двумя сыновьями. Вид маленькой девочки с кожаным ошейником сильно озадачивал, но малышка держала меня за руку и смотрела на разумных с ребяческим интересом. Это успокоило семью банщика и те поклонились мне, распинаясь, что вот прям рады видеть у себя местного магоса, это большая честь для них. Хотя я и в прошлые разы заходил к ним, но в титуле магессора.

— Этого хватит? — я аккуратно достал два золотых кругляшка с отчеканенной башней, символом Арнурского королевства и, собственно, Арнурской магической академии. Других монет я не держал, бессмысленно.

— Да вы что, господин, конечно ж хватит, — с придыханием выпалил банщик, аккуратно передал монеты супруге и натянул на лицо подобострастную маску. — Пройдёмте, пройдёмте. Для вас с самого обеда подготовили парилочку.

Мужик проводил нас по небольшом коридору в баню для избранных, с отдельной раздевалкой и парилкой с купальней. Вода натаскана, печь разогрета. Банщик предложил помощь в купании, обходить нас веником — но с этим поможет Консерва, если потребуется. Мужик всё понял и поторопился уйти, но клятвенно уверял прибежать по первому зову.

Когда в дверь в парилку аккуратно постучали, а следом раздался голос Консервы — я наслаждался горячим паром на верхней полке, согреваясь от долгих часов под промозглым ливнем. Девочка по моему настоянию перебегала с нижней на верхнюю полку, в меру сил терпя жар и отгоняя возможную простуду.

Консерва вошла в парилку робко, с заблаговременно красным от стыда лицом, прикрывая наготу полотенцем.

— Здравствуй, Консерва, — девочка любознательно глядела на девушку.

— Здра… Здравствуй, Соя, — взгляд Консервы метался, девушка не знала, на что ей смотреть. На троптоса с четырьмя руками она смотреть не хотела, как и на голого ксата, держащего посох неподалёку.

— Никто тебя насиловать не будет, не позорься, — я показал Консерве на небольшой таз. Девочке неплохо было бы обмыться и долго посидеть на верхней полке, а оставшееся время отдыхать.

Консерва приказ поняла, но потянулась к ведру и остановилась. Она всё ещё придерживала полотенце, а одной рукой работать неудобно. Девушку пробила дрожь, она через открытый рот медленно выдохнула — и убрала полотенце. Её лицо окончательно стало пунцовым, а кончики острых ушей, казалось, чуть подвернулись внутрь.

Я лично не знаю, чего Консерва смущается. Я вижу не девушку с небольшой аккуратной грудью, чуть мускулистыми плечами от махания мечом и крепкими бёдрами с упругой задницей — я вижу лишь высшего разумного. И какого-то влечения не испытываю.

— Городские слухи знаешь? — спросил я у Консервы, когда та зачерпнула горячей воды из чана над печкой. Девушка двигалась заторможенно, стараясь быть повёрнутой ко мне боком или задом.

— Да, господин, — ответила Консерва. Она отвлеклась на разговор и не заметила, как повернулась ко мне передом. Она вздрогнула и едва удержала в себе слёзы.

— Прекращай позориться. Ты где-нибудь видела, чтобы караванщик свою лошадь… — я прервался, поняв, что меня внимательно слушало одно мелкое наказание. — Не трону я тебя. Прекращай портить мне настроение. Рассказывай слухи, которые знаешь. И что там с заданием в гильдии на циклопов?

Циклопы заняли бывшее логово оруков, до этого бывшее логовом гоблинов, до него полтора дня в повозке на запад от города, и ещё половину суток пешком. Две недели как мигрировали, с молодым выводком, а в такое логово никто в здравом уме не сунется.

— Раний Шалский, граф города, — продолжала Консерва, робко сидя на нижней полке поодаль от меня, — он хочет подать объявление о помощи. В соседние города. Весной циклопы…

Девушку перебило писклявое ойканье. Девочка сидела в тазике и мылась, но дёрнулась и чуть не подпрыгнула на месте. Она замерла, смотря опустевшим взглядом куда-то в пустоту. Через несколько секунд девочка просияла.

— Я выросла! Мне сказали, на год с… старше стала. Мне одиннадцать, — с чувством собственной важности прощебетала девочка.

— Кто сказал? — спросил я. Интересно, кем именно воспринимает «систему» это дитя.

— Всебоги, — голос девочки звучал предельно чисто, но сама она погрустнела. — Мне объясняли, в церкви. Меня про… прокляли. Я плохая. Но Всебоги и с такими говорят. И, сейчас, говорили. Я выросла. Соя ведь здесь? — жалобно пролепетала девочка, всеми четырьмя руками показав на место около меня.

— Да здесь ты, здесь, мелкое наказание моей скверной жизни. Прекращай. Лучше запомни, что теперь с тобой говорю я и… мои боги.

— В церкви говорили, что…

— Да плевать мне, что тебе говорили. Ты кому веришь, мне или церкви?

— Хозяину, хозяину, — выпалила девочка, кивая головой как деревянный болванчик.

Я успокоил девочку, что пускай и дальше меня слушает. Малышка поклонилась с радостной улыбкой и продолжила намыливаться, но уже гораздо быстрее. Ей не терпелось как можно быстрее оказаться рядом со мной на верхней полке. Я же вызвал лог-файл и открыл вкладку с личным имуществом.

Стало быть, день рождения девочки через два дня после моего нарождения. Надо будет разузнать, что именно рассказывали ей в церкви, и обучили ли её пользоваться лог-файлом или «взывать к воле богов, прося раскрыть душу», как бы сказали разумные. Но вряд ли её учили этому, учитывая нулевые «характеристики» и уже двадцать шесть свободных «очков характеристик».

Меня больше напрягает, что за прошедшие полгода Консерва взяла только один «уровень». У неё всего лишь тридцать очков в характеристике «Магии», а этого мало. Моя чуйка подсказывает, что ситуация с миграцией циклопов ещё сыграет. Вот и возьму с собой Консерву, пускай поднимет ещё пару «уровней».

— С циклопами всё понятно. Остальное в гильдии узнаю. Что со слухами? — спросил я у Консервы.

— О каком именно слухе вы хотите узнать, господин? — настороженно посмотрела на меня девушка. Я ответил ей взглядом усталым, ясно дающим понять, что о всех и самых важных. — Неделю назад слышала, что церковный караван пропал. Ехал сюда с Мальска, с города на западе. Подозревают нападение циклопов. Говорят, там был кто-то важный, в караване. Там же паладины были, а циклопы их всех убили. Дорогу и часть леса осматривали, я участвовала в разведке. Похоже, никого из циклопов не убили.

— Быть того не может. Хоть одного монстра, но должны были забрать.

— Миграция ведь детская, господин, — Консерва поёжилась. — Там ведь не только циклопы. Верлиоки есть. Это…

— Я помню. Циклоп — мужчина, верлиока — женщина. Живут раздельными стаями. Обмениваются членами стай на короткий период, пока потомство растят. Потом верлиоки с девками уходят в своё племя, а циклопы с пацанами возвращаются в своё.

— Верлиок меньше, чем циклопов, но все шаманы. Сильные маги.

— И это удачно, — вслух пробубнил я, на что Консерва ошалело раскрыла глаза, посмотрев на меня как на досрочного выпускника психушки. Но я лишь отмахнулся. Я слишком хорошо знаю свою судьбу и самого себя и, в какой-то степени, прекрасно понимаю дальнейшее.

Девка рассказала ещё о некоторых слухах, но ничего интересного. В городе ходит народная молва о возможной связи между представительством Ганзы и вернувшейся в конце весны свободной школой рун Русира. Народ шепчется, что руководители сговорились сбагривать товар в обход графа, и именно поэтому школа вернулась, и Ганза выпросила себе представительство. Подобное слушать смешно. Мало кто знает, как именно вернулась школа, как Ганза получила разрешение, и что именно граф поимеет больше всего гешефта с продажи Ганзе готовых свитков с заклинаниями и некоторых магических предметов. Ведь война на северном материке, говорят, только набирает обороты.