Механический Зверь. Часть 4. Мастер тысячи форм (СИ) - Розин Юрий

Мар не важен. Он неплохой человек, неплохой капитан, может быть в жизни он добьется немалых высот, но он не важен. Я тоже не важен. Да, я прожил очень много лет и повлиял на тысячи чужих судеб, но в общей картине вещей мои странствия, какими бы долгими они не были, никогда не смогут сравниться с той важностью, о которой я говорю. И Ронда не важна, пусть даже она высший маг и бывшая наследная принцесса древнейшей страны на континенте.

А вот ты важен. Ты не идеален, ты не герой и никогда им не станешь, как не стать тебе и великим правителем, лидером, завоевателем или кем бы то ни было еще. Но при этом каждое твое действие, каждый шаг, каждое слово в конечном итоге может изменить судьбу даже не сотен или тысяч людей, а всего мира. И настанет момент, когда уже не я, а ты будешь говорить нечто подобное другим, с высоты своего, куда большего, чем у меня, опыта. Но сейчас твой путь лишь начинается и слишком легко столкнуть тебя с него, так чтобы вернуться обратно ты уже не смог. И раз уж мы встретились, что, по моему мнению, произошло вовсе не случайно, я не могу позволить тебе упасть.

Это жестоко, это цинично, ты не ошибешься, если скажешь, что это отвратительно. Но ради этого я готов использовать все доступные средства. В свое оправдание могу лишь сказать, что если бы ради твоего спасения собой должен был пожертвовать я, а не она, я сделал бы это не задумываясь.

— Но почему? — Столько откровений подряд Лаз уже не мог выдерживать. И по его щекам давно уже текли ручейки слез. — Почему ради того, чтобы я продолжал жить, кто-то постоянно должен умирать или ломать свои судьбы? Причем это обязательно кто-то близкий мне: моя семья, мои друзья, родные мне люди. Если такова цена, то не лучше ли мне просто умереть?

— А это зависит от того, как ты собираешься распорядиться своим даром. — Фауст подошел и опустился перед Лазом на одно колено, заглядывая ему в глаза теперь уже снизу вверх. — Если ты решишь спустить его в отстойник, занимаясь самобичеванием и гнобя себя за то, в чем не виноват, то определенно смерть — лучший выбор. Потому что, как бы прискорбно это не было, но люди вокруг тебя продолжат страдать и с этим ничего не поделать, как бы ты не старался. Но если ты выберешь воспользоваться им и оставить все свои страхи вместе с сомнениями позади, то, при правильном подходе, добро, что ты будешь способен сделать, перекроет все эти страдания.

— Вот твое перепутье, — Фауст кивнул головой за спину Лаза, на границу искажений. — Ронда смогла оттащить тебя от края, но никто и никогда не сможет заставить тебя куда-то идти, если ты сам этого не захочешь. И сейчас ты должен выбрать. Остаться на месте, во всех смыслах этого слова, или двигаться вперед. Могу сказать честно, что второй путь будет очень труден. На нем тебя уже ждут не дождутся столько кошмаров, что сложно подсчитать. На нем будет боль, будет смерть, будет горе. Но чем дальше ты сможешь зайти, тем шире будут твои шаги и тем громче они будут. И в конце концов один лишь их звук сможет создавать такие шторма и землетрясения, что боли, смерти и горю ничего не останется, кроме как убегать в ужасе.

— Ты слишком красиво все расписал, как я теперь могу отказаться? — Шмыгнув носом, улыбнулся Лаз. Фауст довольно рассмеялся.

— Ну так, пять веков практики, что ты хочешь. — Однако потом улыбка вновь пропала с его лица. — Шутки-шутками, но ты и правда должен все тщательно обдумать. Потому что, сделав шаг вперед, останавливаться уже будет нельзя, иначе те же самые шторма придут уже по твою душу. И поверь, это будет в десятки раз хуже, чем ты можешь себе даже представить.

— Ты можешь найти остальных? Я обещаю подумать, пока ты ходишь и, так или иначе, мне будет, что им сказать.

— Договорились.

Когда пару часов спустя Фауст вернулся вместе с Рондой и Маром, на улыбающемся лице Лаза нельзя было заметить и следа слез.

— Что скажете, если мы сейчас же уберемся отсюда?

.

Когда Лаз ломал ловушку Кмау, он действовал на чистых инстинктах, однако этот опыт показал уязвимость пространственной магии. Она не терпела грубого отношения. Впрочем, то же самое можно было сказать и о любой другой магии, но стихийные заклинания при подавлении их грубой силой вели себя скорее как резина: прогибались, мялись, искажались, но нужно было невероятно постараться, чтобы просто чистой энергией уничтожить чужое заклинание. Пространственная же магия была больше похожа на стекло, при серьезной нагрузке быстро сдающее позиции и просто разлетающееся грудой осколков. И раз аномалии стенок «загонов», очевидно, были именно пространственной магией, то можно было попытаться проделать с ними тот же самый трюк. Проблема была только в том, что толщина этих стенок составляла несколько километров и Лаз понятия не имел, хватит ли у него запасов энергии на то, чтобы успеть преодолеть всю эту дистанцию.

— И что с нами будет, если у тебя не хватит сил? — Мар, прекрасно зная ответ, все-таки задал этот вопрос, вероятно просто чтобы потянуть время.

— Ну в лучшем случае смерть, — усмехнулся Лаз. — А в худшем жизнь в перекрученном как одно из этих деревьев теле. И не факт что у тебя останется такое же количество конечностей или отверстий в теле.

Сатенийский маг вздрогнул.

— А мы как-то можем помочь? — Спросила Ронда, стараясь не встречаться с Лазом глазами.

— Мар точно нет… извини.

— Да ладно, какой смысл обижаться на правду, тем более в такой ситуации. — Парень смущенно потер затылок.

— А ты, как высшая, возможно. Попробуй создать вокруг себя устойчивую сферу энергии такой высокой плотности, какую только сможешь.

— Просто энергии, без заклинаний? — Ронда неуверенно поежилась. Стихийникам было куда сложнее управляться с чистой энергией, а тем более поддерживать стабильный контроль на протяжении долгого времени. Куда проще им было сразу превращать ее в заклинания, но сейчас был иной случай.

— Да, я не знаю, как отреагируют аномалии на стихийные заклинания и у нас нет времени проверять.

— Хорошо, я попробую…

Ронда закрыла глаза и спустя пару секунд вокруг нее и правда появился пузырь энергии, достаточно концентрированной, чтобы начать, словно мираж в пустыне искажать воздух. Однако не прошло и десяти минут, как Лаз уловил неестественные колебания границ этой сферы, а еще через пять пузырь лопнул, отбросив стоящего слишком близко Фауста в ствол ближайшего дерева.

— О боги, прости пожалуйста! — Ронда бросилась было его поднимать, но на полпути вдруг замерла, словно впала в ступор.

— Нет-нет, все в порядке, — как-то грустно улыбнулся Фауст, поднимаясь с земли самостоятельно. Ронда в ответ лишь кивнула.

— Прости, Лаз, я не могу долго держать настолько плотную энергию.

— Забудь, ничего страшного. Значит будем использовать лишь мою энергию. И я даже знаю, как увеличить наши шансы.

— Как?

— Я освобожу те запасы, что были связаны энергией Зверя. — Трансформация работала только на той энергии, что вступила во взаимодействие с поглощенной энергией Зверя и этот объем уже нельзя было использовать на обычные заклинания, так что магу приходилось тщательно продумывать траты своих запасов. Лишь Лаз с его гигантскими объемами энергии души мог так свободно тратить ее на трансформации и эксперименты с ними, при этом оставаясь очень сильным псиником, однако сейчас на счету была каждая крупица энергии, так что он не мог рисковать, оставляя что-то не используемым. Вот только была в этом плане парочка минусов…

— Но это же будет означать, что тебе придется заново собирать энергию Зверя и черт знает сколько времени это займет.

— Ага.

— И все твои трансформации исчезнут.

— Ага.

— Включая ту, в которой ты сейчас!

— Ага. Так что кому-то из вас придется взять меня на руки.

.

— Ронда, — пока ребята сидели и ждали, когда Лаз освободит свою душу от лишней энергии Зверя, в ушах девушки вдруг раздался такой знакомый созданный магией голос. Вздрогнув, она обернулась в сторону парня и встретилась с ним глазами. — Я понимаю, что это не самый честный способ с тобой объясниться, ведь ты не можешь мне ответить, чтобы не услышали Фауст и Мар, но отчасти поэтому я его и выбрал. Да что там, именно поэтому я его и выбрал. Не смогу закончить, если ты будешь меня перебивать.