Нефрит. Огонь. Золото - Тан Джун Ч. Л.

Детская игрушка.

В одном я ошибся: война уже идет.

Глава 28

АН

Когда мы возвращаемся в нашу комнату в таверне, от картины, которой мы стали свидетелями на городской площади, у меня все еще болит сердце, но вид знакомой головы с волнистыми волосами поднимает мне настроение.

– Ама! – Я с криком бросаюсь в ее распростертые объятия, испытывая невероятное облегчение. Для человека, проделавшего длинный путь от Шамо, она выглядит удивительно крепкой. – Когда ты прибыла?

– Около часа назад, – приглушенно сообщает она, уткнувшись губами мне в волосы. – Я не ожидала тебя здесь увидеть, Ан. Мастер Сунь сказал, что вы отправляетесь в морское путешествие.

Я неохотно отпускаю ее.

– У нас изменились планы, – говорю я, решив не вдаваться в подробности.

Алтан поглощен разговором с мастером Сунь. Старый господин одет в бледно-зеленое ханьфу, а его седые волосы собраны в пучок, скрепленный палочкой из слоновой кости. К украшенному малахитом и золотом поясу на красном шнурке крепится коллекция из трех или четырех маленьких нефритовых животных-талисманов. Он выглядит совсем не так, как я ожидала. От Сунь Тай Му веет спокойствием, разительно контрастирующим со сдерживаемой энергией, которой фонтанирует его ученик. Как по мне, он не похож на наемника. Интересно, зачем ему помогать Алтану и что он может получить от Лейе?

Я кланяюсь ему.

– Спасибо, что в целости и сохранности доставили мою бабушку, господин Сунь. Надеюсь, это не причинило вам слишком много хлопот.

– Бабушка Цзя – восхитительная попутчица. Хотя потребовалось некоторое время, чтобы убедить Ли Го в отсутствии у меня злых намерений.

– Как он? – спрашиваю я мастера Сунь.

Алтан хмуро смотрит на меня.

– Кто такой Ли Го?

– Друг. – Залегшие у него между бровями морщинки становятся глубже. Я спешу продолжить, прежде чем он снова меня перебьет: – Как выглядел Ли Го, когда вы его видели, господин Сунь?

– Он должен был прибыть сюда с нами. Настаивал, сказал, что дал тебе обет, но нас преследовали священники. К счастью, мы опередили их, и никто не пострадал. Твой друг храбр. Он вызвался увести их по ложному следу, просто на всякий случай. Последнее, что я о нем слышал, это что он направляется на северо-запад, далеко отсюда и от морского порта.

Чувство вины тяжким грузом давит мне на грудь. Это я заставила друга пообещать, что ама будет в безопасности, хотя в действительности мне не следовало возлагать подобное бремя ни на кого, кроме себя. Теперь мне придется отыскать его и вернуть долг.

– Не сомневаюсь, что вам с бабушкой есть о чем поговорить. Мы же побеседуем позднее. – Мастер Сунь подает Алтану знак покинуть комнату.

Как только дверь закрывается, я засыпаю аму вопросами об ее путешествии и здоровье.

Она кладет руки мне на плечи.

– Не торопись, Ан, помедленнее. Я в порядке. Со мной все хорошо, правда. Ли Го заботился обо мне после того, как тебя забрали, и мастер Сунь был очень добр ко мне.

– Сожалею, что заставила тебя пройти через это. Это я во всем виновата. – Сначала я выговариваю слова медленно, а затем, в порыве смятения и угрызений совести, они начинают литься потоком. Когда я заканчиваю признаваться в своих ужасных поступках и в том, что случилось с отцом, в глазах амы нет ни страха, ни гнева, ни даже отвращения. Она просто гладит меня по голове, вздыхая.

– Мне жаль, что твой отец оказался не тем, за кого ты его принимала. Не буду притворяться, что понимаю его поступки, но, возможно, как родитель…

– Я не хочу оправдывать его. Он выбрал свой путь.

Ама замолкает, позволяя мне выразить эмоции. Спустя несколько минут тишины я снова начинаю говорить, заламывая руки. Мои страхи возвращаются.

– Я боюсь, ама. Этот титул Похитительницы Жизни заставляет поверить, будто меня выбрали для чего-то важного. Но я не знаю, для чего именно, и ничего не понимаю. Я не представляю, что делать.

– Как ты верно заметила, отец сам для себя все решил. Возможно, ты и была каким-то образом избрана, но это не означает, что тебе не позволено выбрать свой собственный путь.

– Я хочу помочь, но не менее сильно хочу, чтобы ты была в безопасности, – произношу дрожащим голосом. – Не желаю снова покидать тебя и не считаю, что мне можно доверить такое могущественное оружие.

Бабушка гладит меня по щеке.

– Милое дитя, именно владелец решает, что делать с оружием. В душе ты хороший человек, Ан. Я верю в это, знаю это. Есть некоторые вещи, которые не поддаются твоему контролю, поэтому сосредоточься на том, что ты можешь сделать. Пришло время простить себя за все, что произошло в прошлом. Двигайся дальше и живи хорошо.

Я хочу ей верить. Хочу двигаться дальше. Однако в мозгу выжжены образы тех, кого я убила. Если я найду меч и воспользуюсь им, не причиню ли в конечном итоге вред еще большему количеству людей?

– Алтан говорит, нам нужен меч, чтобы остановить войну.

Ама проницательным взглядом изучает мое лицо.

– Ты ему доверяешь?

– Алтану? – Хороший вопрос. Я поигрываю своим нефритовым перстнем, размышляя. – Я знаю его совсем недолго. Сначала решила, что он просто наемник, которому заплатили, чтобы вытащить меня из дворцовых подземелий, но он не похож на мелкого преступника. И у меня такое чувство, что он далеко не так прост, как хочет казаться. Он образован, учтив и добр и держится так, будто… – Видя, что ама начинает улыбаться, я замолкаю, внезапно смутившись. – А еще он высокомерен и самовлюблен, – резко заканчиваю я.

– Это не ответ на мой вопрос. Мастер Сунь обмолвился, что Алтан поплывет с тобой на поиски меча, и велел мальчику защищать тебя.

Алтан никогда не упоминал об этом и не говорил, как его наставник со всем этим связан. Хоть сама в это и не верю, решила не разуверять аму. Пусть думает, что за мной присмотрят.

Стук в дверь не дает мне ответить.

– Судя по всему, пришло время для моего лечения, – поясняет ама.

– Лечения?

– Я выздоровела только благодаря господину Сунь. Однако мое недомогание продолжается, и время от времени мне требуется помощь.

Я открываю дверь, и, конечно же, за ней стоит мастер Сунь. Войдя, он проверяет пульс амы.

– Что вы собираетесь делать? – пугаюсь я, когда он вытаскивает из рукава две длинные тонкие серебряные иглы.

– При правильном размещении эти иглы способны контролировать меридианы в теле человека. Твоей бабушке намного лучше, но ее ци нужно стабилизировать, чтобы предотвратить рецидив болезни, – отвечает он, с заученной решительностью втыкая иголки в шею амы. Она ничем не показывает, что ей неприятно.

– Тебе больно? – обеспокоенно спрашиваю я.

– Пощипывает немного, как от укуса муравья. Больше ничего, – хихикает ама, и я понимаю, что она безоговорочно доверяет мастеру Сунь.

Он снова проверяет пульс бабушки.

– Ей нужно немного отдохнуть. Не хочешь ли выпить со мной чашку чая, Ан? – тепло приглашает он, и мне становится любопытно, что же за человек такой – наставник Алтана.

Оставив аму в комнате, я следую за ним в обеденный зал.

День клонится к вечеру, таверна заполняется посетителями, которые с каждой минутой все громче шумят, болтают и сплетничают. Я притормаживаю, размышляя, допустимо ли мне так открыто находиться на людях. В свете всего происходящего недавняя спонтанная вылазка в город за лунными пряниками для Алтана, несмотря на маскировку, внезапно выглядит безрассудной и глупой. Возвращается чувство тревоги. Создается такое ощущение, что отец всегда опережает нас на шаг. Остается только надеяться, что мы сможем помешать его планам, пока не стало слишком поздно.

Дочь мастера Ло замечает нас и быстро ведет в комнату поменьше. Посередине стоит только один стол, настолько большой, что за ним могут разместиться человек десять. Судя по всему, это личная обеденная зона.

– Так-то лучше, – говорит Ло Ин, и в ее словах мне отчетливо слышится: «Так безопаснее». – Я принесу чай и что-нибудь перекусить.