Под чёрным солнцем (СИ) - Ворон Ярослав

— Значит, четыре комнаты, — Страж Драконов опять уткнулся в ноутбук. — Полгода — как раз Даша Динару выкормит. А эту квартиру оставим как общую обитель.

— Конечно! — Ната не допускала и мысли о продаже их первой квартиры. — Марина жить будет, Лара иногда… Кстати, Дракоша! Ларе же машина своя нужна.

— Сделаем, — кивнул Виктор. — Я её вкусы знаю, уже присмотрел кое-что. Хомка, а тебе нужна?

— Мне? Машина? — со страхом отшатнулась девушка. — Я к машинам даже подходить боюсь…

— Дракоша, не всё сразу! Не пугай мне ученицу! — шутливо погрозила Ната.

* * *

— Я так понимаю, на Тарлаоне орден Пути тоже включился в государственные дела? — одобрительно усмехнулся Тераван.

— Да, — подтвердил Нисталь. — И не просто в дела, а… Ханисетль, как, ты говорила, это называется?

— Прогрессорство, — подсказала Леренна. — Но это симеланцы в основном, моей заслуги тут нет.

— Ты не права, — возразил князь. — Разве симеланцы заинтересовались бы нашим миром, не попроси ты их об этом? А кто мою встречу с ними устроил? Кто, наконец, годами выстраивал сотрудничество Лесных Сестёр с ниметарскими князьями — ещё со времён моего деда?

— Всего-то и нужно было, чтобы ковен этот нас не оттирал! — с некоторой ядовитостью в голосе заметила фея.

— Признаю, — Тераван виновато развёл руками. — Но, с другой стороны, вы сами тоже, за редким исключением, инициативы не проявляете. На Омвере, например, нашего ковена вообще нет, ты же рассказывала?

— Всё так, — пришлось признаться и Леренне. — Соглашусь, мы всегда избегали лезть во власть.

— И не надо! — Нисталь сделал резкий жест рукой. — Не становитесь политическими интриганками, как «маги чёрного солнца» в иных мирах — оставайтесь просто добрыми феями, но только помните, что Путь, который вы храните, может помочь уже не отдельным людям, а целым мирам!

— Как же я горжусь нашими потомками! — восхищённо улыбнулся старый маг. — Может быть, и не всеми, но вам двоим друг с другом точно повезло! Мудрый князь, который не торопится подозревать любую стороннюю силу в посягательстве на власть себя любимого, и сестра ордена Пути, сумевшая подняться над женской мелочной суетой… Ренни, ты уж прости, но для хранительниц Пути то, чем вы занимаетесь в своих мирах, — это действительно мелочная суета.

— Да, так оно и есть, — фея со вздохом опустила глаза. — Мы и сам Путь-то использовали в основном для того, чтобы просто заскочить поболтать к соседям.

— Однако, если я не ошибаюсь, в последнее время ситуация начала меняться к лучшему? — уточнил Нисталь. — Две цивилизации от взаимоистребления спасли, с мира чёрного солнца проклятие сняли, да и прогресс на Тарлаоне — тоже далеко не «женская суета»!

— Вот именно, — назидательно поднял палец Тераван. — Но, обратите внимание, для всего этого понадобилось содружество — или с властями, или со Стихиалями, или с ковеном магов. Так что, как видите, для того, чтобы спасти целый мир, нужно всего лишь перестать замыкаться в себе! К нашему ковену, кстати, это тоже относится.

* * *

Хомка выбрала самый скромный из остававшихся в шкатулке гнома самоцветов — мягкий бледно-зелёный флюорит, но всё равно чувствовала себя очень неловко — всю жизнь стараясь быть как можно меньше и незаметнее, украшений она никогда не носила и привыкать к ним не хотела. Бледное, как лунный свет, ажурное золото кольца и цепочки с кулоном было, конечно, зачаровывающе красивым, но девушка, вздохнув, подумала: «Всё-таки лучше бы мне любоваться им не в зеркале! Ладно, буду иногда надевать, но только когда никто не видит».

— Pro domo sua… — прошептала она, угадав в своих грёзах кольцо на левой руке.

Грёзы… Лунные сумерки, мягкий туманный свет, нарисованный лунной акварелью сказочный сад вокруг — лишь самой луны почему-то не видно. «Почему-то»? Да ведь луна — это она сама! Она и есть — сказка, приходящая ночью, и если её сказка пришла — никаким страхам в этой ночи уже не место. «Сказка — в лунном озаренье — лунный лик, в мире снежном на мгновенье — лунный блик…» — девушка даже не замечала, что читает вслух стихи, которые явились к ней из той же сказки. — «Я живу, как в поединке тьмы и красоты, разбиваются, как льдинки, лунные мечты…»[2]

— Улыбнись новой фее! — призвал её лунный свет, поднося зеркало — огромное, больше всей ночи.

* * *

Лариса открыла своим ключом:

— Наталь, привет! Это…

— Валя, конечно! — рассмеялась Первая сестра. — А это Хомка, то есть Тамара.

— Привет, Хомка! Я Лариса, — юная Ледяная Дева положила ключи на стол. — Держи, ты же здесь пока живёшь? Я всё, сегодня уже дома ночую, — пояснила она Нате, быстро собрав свои мелочи. — Машину завтра у лавки оставлю, Линка меня попросила ещё один день там посидеть.

— Лара, ты можешь задержаться минут на пять? — придержала её Ната. — Что за девочка с лейкозом была, к которой Валя с Люсей приходили? Это ведь ты её нашла?

— Ну да, я, — Лариса помогла Вале сесть на диванчик и присела рядом. — Дочка Катиной начальницы, но ничего нового я о ней пока не знаю.

— А можешь написать мне адрес и как её зовут?.. Валечка, нам придётся наведаться к ним ещё раз — может быть, хоть ко мне эта бухгалтерша прислушается? Нельзя же здорового человека травить всякой химией!

— Да она вообще-то не «здоровая», — призналась Валя. — Я только отогнала это зло, но для того, чтобы его окончательно уничтожить, мне, похоже, нужно стать полной феей. И Огня не хватает, понимаете? Истинно уничтожить ложную жизнь может только Огонь.

— Валя, откуда ты это знаешь? — Ната была сильно удивлена. — Это же и есть девиз Огня: «Vitam falsam deleo vere».

— Правда? — теперь удивляться пришлось уже ученице. — Нет, я не знала, просто как-то поняла для себя.

— А знаешь, на самом деле ничего удивительного, — Первая сестра вспомнила рассказ Лейлы. — Ты же поэт!

— Да какой я поэт… — Валя смущённо спрятала глаза. — Так, писала иногда, когда больше ничего не оставалось. Пеплом сожжённого мира можно только писать.

— Я знаю, что у тебя за беда… — вздохнула Ната, обнимая девушку. — Твоя мама погибла в той аварии?

— Хуже, — мёртвым голосом отозвалась ученица. — Она просто ушла из моей жизни. Разошлась с папой и уехала к новому мужу в Швецию, а я с ней уезжать не захотела, так она меня такими помоями поливать начала, что папа её чуть с лестницы не спустил! Я-то сама простила бы, но мама на связь не выходит, и папа тоже знаться с ней не хочет.

— С чего вдруг помоями-то? — недоуменно спросила Лариса. — Вроде для неё не должно было стать неожиданностью, что ты с папой останешься. Она ведь, я так понимаю, со своим шведом давно уже встречалась, и папа всё прекрасно знал?

— Да, шведы — они по этой части неторопливые, если и делают даме предложение — так только после пары лет знакомства, — подтвердила Валя. — Так всё и было, папа уже и ревновать перестал, даже с Хольгером этим нормально познакомился, и тут я в аварию попала! Ехала в автобусе, а в него грузовик врезался, в самую середину… Они же как договорились? Что я уеду с мамой, а на лето буду к папе приезжать. А теперь, раз такое дело, если уезжать, то приехать не получится уже! Я уже и в Швеции бывала, и язык немного знала, но вот не захотела уезжать навсегда, понимаете? Ну тут маму и понесло: «Тебе в цивилизованной стране жить предлагают, где, главное, все условия для инвалидов, а ты ещё по нищей рашке вздыхать будешь? Ну и подыхай в четырёх стенах, патриотка недоделанная! Здесь ты на хрен никому не нужна, никто тебе даже пандус не приделает, только пальцем тыкать будут, чтобы не портила им красивую картинку!» И, что самое плохое, в чём-то была права — именно так у нас и относятся к инвалидам, хотя страна-то не бедная на самом деле… Здравствуйте! — девушка машинально кивнула появившемуся Артуру.

— Добрый вечер, дамы! — подмигнул Страж Вихрей. — Прошу прощения, Кристина у вас сумочку забыла. Меня зовут Артур, а вы, я так понимаю, Валя и Хомка?.. Валь, ну конечно же, дело тут не в бедности! Дело в стыдности, и не в российской, а в советской! Совкам стыдно было признаться самим себе, что в Советском Союзе столько нездоровых людей, вот и запрятывали их с глаз подальше.