И зовите меня Гудвин (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Порву!

Меня аж перетряхнуло всего, бешенство захлестнуло обжигающим шквалом, и на сей раз противиться ему я не стал, более того — ухватился за эту безумную ярость и выбросил её из себя тугой волной. Впавшего в боевой раж орка аж с места сдвинуло! Он сделал шаг назад и ещё один, а затем недоумённо замотал головой. Глаза его погасли.

Я в один миг оказался рядом и вновь пихнул громилу в грудь.

— Вали! — А заскочившего к нам бритого гнома перехватил на полушаге подсечкой.

Низкорослый крепыш растянулся на полу и взвыл:

— Рустам!

Орк пробил в голову, я легко предугадал слишком размашистый удар, поднырнул под мясистую лапищу и саданул громилу в печень. Тот согнулся, и я не сумел вовремя остановиться, вырубил его отработанным на боксёрском мешке хуком.

Раз — и вышибала осел на пол!

Вот только звал гном вовсе не его. Сообразил я это, когда в коридор заскочил второй рыжебородый гном. Он метнулся ко мне, и на проход в ноги я среагировать попросту не успел, покачнулся и попытался отмахнулся от первого крепыша, но тот вцепился в руку и дёрнул на себя. Так и грохнулись на пол!

Весом я парочке недомерков если и уступал, то не слишком сильно — в иной ситуации раскидал бы их как котят, ну а тут они навалились так слаженно, будто тренировались работать именно против громил вроде меня. Впади в боевой раж, ещё мог бы побарахтаться, а так, хоть и понимал кое-что в борьбе, оказался скручен буквально в пять секунд.

— Давай-ка его узлом завяжем! — пропыхтел сбитый мной с ног гном, и уверен — они бы меня узлом завязали, но тут в коридор заскочила официантка.

— Дружинники! — завопила она, и борцы тотчас вскочили с пола и метнулись в зал.

Миг спустя смолкла музыка, и послышались встревоженные крики посетителей, стало ясно, что пора уносить ноги. Поднялся и взвыл от стрельнувшей под левой лопаткой боли, но едва-едва ворочавшаяся рука не помешала выбраться в окно. Поспешил к арке, а там — парочка дружинников. Всё, приплыли!

Меня не заметили: гном курил, а орк слишком увлёкся, тиская Элю, которую вроде как удерживал, не позволяя удрать.

Я вполне мог отступить, но другого выхода со двора не было, и что самое главное — прятаться мне сейчас нисколько не хотелось.

— Ты охренел мою бабу мацать⁈ — взревел я, заскакивая в арку.

Зеленокожий дружинник только начал поворачиваться, когда я с разбега пробил ему в глаз правой. Голова так и мотнулась!

Эля рывком высвободилась, ещё и пнула его под колено.

— Сволочь!

Орк зажал подбитый глаз и покачнулся, едва устояв на ногах. Его напарник выкинул окурок и расставил руки.

— Стоять!

После недавних событий я проникся к гномам опасливым уважением, к тому же бегство наши проблемы могло лишь умножить, вот и не бросился напролом, а вместо этого рыкнул:

— А ты чё смотрел, недомерок⁈

В этот момент на улице вспыхнул луч электрического фонарика, и в арку зашли два милиционера.

— Чего тут у вас? — потребовал объяснений сержант-человек.

Орк-рядовой замер поодаль, выразительно помахивая резиновой дубинкой.

— Задержали, вот! — указал на нас гном. — Оказали сопротивление!

— Ты охренел, борода⁈ — возмутился я. — А это не вы мою бабу лапать разве начали⁈

— Я никого не лапал! — спешно выдал низкорослый крепыш.

— Ты смотрел, извращенец мелкий! — крикнула спрятавшаяся за моей спиной Эля и принялась приводить в порядок платье. — А этот гад — лапал! Поэтому и по морде получил!

— Тихо! — потребовал сержант. — По одному, товарищи!

Я воспользовался моментом и первым изложил свою версию событий, озвучив попутно, что просто решил срезать с подругой путь напрямик через дворы, но прохода не нашёл и потому вернулся обратно, а по какой-такой надобности от неё отстал — так это дело десятое.

Тут послышался быстрый перестук каблуков и в арку заскочила зеленокожая девица. Увидев нас, она испуганно ойкнула и умчалась обратно, а сержант придержал вознамерившихся рвануть за ней дружинников:

— Да никуда она не денется! — А после спросил орка с подбитым глазом: — Обвинение по поводу побоев выдвигать будешь?

— Только попробуй! — прошипела Эля.

— Помолчите, гражданка! — потребовал милиционер, до сих пор пребывавший в уверенности, что орк получил по морде именно от девицы. — Ну так что?

— Не буду, — буркнул дружинник.

Этого сержанту оказалось достаточно, он посветил мне в лицо, а после распорядился:

— Дыхни! — Принюхался и уточнил: — Не пил?

— Не пью.

— Ещё и динамовский, — будто невзначай отметил рядовой.

Сержант присмотрелся к моей олимпийке, покачал головой и потребовал предъявить документы, а переписав наши с Элей установочные данные, разрешил проваливать на все четыре стороны. Ну мы и пошли.

— И ты в этой дыре мужа ищешь? — спросил я, когда стало ясно, что никто догонять нас и останавливать не собирается.

— А что? — удивилась Эля. — Центровое место!

Возможно, по местным меркам так оно и было, поэтому от нотаций воздержался, сказал:

— К тебе заселяюсь.

— Да неужели?

— Ага.

Комната Эли оказалась не сказать, будто совсем уж крохотной, но и просторной её было никак не назвать. Большую часть помещения занимали шкаф, тумбочка с радиолой и кровать, а свободного места между последней и окном едва-едва хватало для раскладушки. Ни плиты, ни холодильника я с подоконника не углядел и не удержался по этому поводу от обречённого вздоха.

Почему именно с подоконника?

Да просто забрался в комнату с улицы: здание числилось семейным общежитием, и посторонних после десяти вечера в него не пускали.

— Не погонят меня отсюда? — уточнил я, разуваясь.

— Да примелькаешься! — отмахнулась Эля и спросила: — Душ будешь принимать?

— Хотелось бы.

— Тогда иди первым.

И вот уже ванная комната была какой угодно, только не маленькой и тесной, а собственно сама ванна оказалась ещё дореволюционным чудовищем на львиных лапах. Наполнять её я не стал, наскоро сполоснулся под душем и вернулся к Эле.

— Раскладушка под кроватью, — подсказала та и отправилась мыться.

Много времени на то, чтобы вытянуть и установить моё спальное место, не ушло, а дальше я огляделся, но ничего интересного для себя не обнаружил. Книг в комнате не было вовсе, скудный же набор грампластинок не заинтересовал по причине незнания исполнителей. А включать и слушать — поздно. Ещё не хватало, чтобы соседи на шум нажаловались, и меня отсюда взашей погнали.

Шариться в поисках постельного белья показалось неуместным, так что я улёгся на незаправленную раскладушку и взял шахматный учебник. Сразу понял, что из чтения сейчас толку не будет, отложил книгу на подоконник и закинул руки за голову в ожидании возвращения в комнату Эли. Та, судя по звуку льющейся воды, взялась наполнять ванну, и я уже даже подрёмывать начал, когда распахнулась дверь и появилась зеленокожая девица с намотанным на бёдра полотенцем.

Эля недоумённо уставилась на меня, ойкнула и прикрыла крупные груди ладонями.

— Совсем о тебе забыла… — смущённо пробормотала она.

Мне только и оставалось, что вздохнуть.

— Я тебе, конечно, верю… Но точно дело не в том, что слишком давно мужика не было?

— А даже если и так? — буркнула Эля и подтянула полотенце под мышки. — Тебе-то что с того?

Я поднялся с раскладушки и усмехнулся.

— В этом случае как медик медику рекомендую занятия лечебной физкультурой. Начать, думаю, стоит с коленно-локтевой позиции.

Эля поупиралась немного для приличия, но после шлепка пониже спины бросила ломаться и приняла озвученное мной положение, в котором затем, уткнувшись лицом в подушку, некоторое время к нашему обоюдному удовлетворению и провела.