Крылья Руси (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Как будет писаться в сводках – от неизбежных на море случайностей.

Так что война грянула.

***

Конец августа.

- А хорошо, - заметил Алешка, вытягиваясь во весь немаленький рост прямо на чисто выскобленной палубе из золотистых досок.

- А то ж, - согласился второй воспитанник царевичевой школы – Михайла. Он ложиться не стал, резонно полагая, что долго им полежать не дадут. Так уж устроен мир – будь ты хоть семи пядей во лбу, а на корабле, куда попадаешь на практику, сначала все равно: подай-принеси-пошел вон, сопляк – не путайся под ногами! Этого не изменить, пока ты сам не добьешься, чтобы тебя уважали. Это естественно.

Вот Алешка – боярский сын, а Мишку к дверям приюта подбросили. Добрая царевна Ирина такие по всей стране устроила – там и поесть можно получить, и переночевать, а коли у девки грех приключился, так она и маленького может под дверь подкинуть. Все лучше, чем выкинуть! Стоит ли грех на душу брать?

Вот Мишку и подкинули. Мелкого совсем, двух лет от роду. Это сейчас он вымахал, что та оглобля.

Оба парня хотели связать свою жизнь с морем, оба легко подружились, несмотря на разницу в положении – да та и не имела значения в стенах школы. Все одеты в одно и то же, всех учат одинаково, а подзатыльники могут и княжатам доставаться! Что там!

Государыня царевна Софья (почему-то никому и в голову не приходило назвать ее боярыней Морозовой) вообще могла любого со двора прогнать – и никто ей возражать не смел. Правда, был только один случай, несколько лет назад, с воровством, но...

Мысли Алешки оборвал тычок друга.

- Лешка! Корабли!!!

Парень подлетел на палубе, вгляделся вдаль... И побелел на глазах, что та мука.

- Мишка, давай к капитану.

- Что там? – глаза у друга были куда как лучше Мишкиных.

- Турецкие галеры.

- Черт!

Мишка мгновенно исчез с палубы, а Алексей продолжил вглядываться вдаль.

Ох, плохо. У них тут стоят их фрегат на двадцать пушек, да два парусных кораблика поменьше, каждый на восемь пушек. А у турок даже сейчас видно – кораблей пятнадцать, никак не меньше. И половина крупнее их судна.

Галеры, конечно, но доставить неприятности они могут. Что же делать?

Ответ дал капитан Молотов, вылетевший на палубу.

- К бою!!!

Заиграла боцманская дудка, матросы бросились по местам, на мачте взвились флаги – и такие же флажки взмыли на мачтах двух русских кораблей.

Они собирались принять бой.

Они могли бы отойти вверх по Днепру, могли бы пропустить турецкий флот – и остаться в живых.

Могли.

Они принимали бой. *

В реальности в 1787 г. бой с одиннадцатью галерами приняли фрегат «Скорый» и бот «Битюг». Командиры Обольянинов и Кузнецов сдерживали врага в течение трех часов – и заставили турок отступить. Прим. авт.

***

Турки приближались. Нагло, спокойно, самоуверенно

На мачте турецкой галеры взметнулись флаги.

Почетная сдача.

Мишка стиснул зубы. Посмотрел на капитана.

Неужели?

Молотов даже не колебался.

- Мы принимаем бой! Того, кто попробует бежать или струсит- я сам расстреляю! Пуля труса всегда найдет!

Матросы ответили согласными криками. Не все, это верно, но стоит ли тратить время на трусов?

- Открыть огонь!

Ядро предупреждающе шлепнулось в воду. Пока еще далеко от галер.

Пока.

Мишка перевел дух. Воспитанный в царевичевой школе, он бы скорее умер, чем сдался. А вот Алексей явно поплыл. Задергался, забегал глазами по сторонам.

- Они же нас...

Звонкий подзатыльник от боцмана оборвал его на полуслове.

- Подбери сопли, селедка! По местам!!!

Мальчишки опрометью бросились на орудийную палубу. К пушкам.

Им найдется забота.

Подносить порох, воду, да много еще чего. А вот на палубе им делать нечего. Малы еще.

Алексей оглянулся на друга.

- Миш, они же нас... шансов нет.

Мишка махнул рукой.

- Двум смертям не бывать, одной не миновать!

- Если что – надо прыгать за борт и плыть. Авось уцелеем.

Мишка только фыркнул. Уцелеем!

Да выловят тебя турки из воды! Еще и поиздеваются! Нет уж, коли дойдет до абордажа, то надо будет тут и сдохнуть. Только с собой забрать побольше врага.

Высказать это Михаил не успел – корабль застонал, запел, разворачиваясь под ветер. Развернулись и заплескались белые паруса.

Так говорили в их школе – и только сейчас он понял, что это значит.

У галер было преимущество – они не зависели от ветра. У турок было больше кораблей, больше людей, они не жалели рабов, которые сидели на веслах.

У русских было преимущество – в дальнобойности пушек. И сдаваться они не собирались.

Корабли маневрировали и стреляли, хрипели раненные люди, лилась кровь, разлеталась картечь...

Турки стремились подойти вплотную и пойти на абордаж. Русские корабли перекрывали путь к крепости, но старались не сближаться.

В ход шли ядра, шел небольшой запас «греческого огня», бывший на корабле, а потом, когда ядер же почти не осталось, русские подпустили корабль турок поближе – и ударили картечью.

Раз, другой, третий!

И это окончательно уронило турецкий боевой дух. Картечь просто сметала людей с палуб. И турки дрогнули. Легко драться с теми, кто сражается за свой кошелек, с наемниками, с людьми, которые боятся умереть. Были такие и на русских кораблях, но отступить им не дал бы капитан.

Почти четыре часа турецкий флот пытался пройти мимо русских кораблей. Они потеряли две галеры – одна тонула, вторая горела, русские поплатились одним из кораблей и двумя десятками жизней.

В том числе и...

Вечером, когда турки решили отойти, русские хоронили погибших моряков. В море, разумеется, а где же еще?

В море ушел и Алексей.

Михаил знал, что промолчит о его смерти. Знал, потому что Алешка умер по собственной трусости. Когда было особенно жарко, когда турки рвались на них, словно собаки на волка, Алексей решил удрать, выбрался на палубу – и тут его накрыло ядром. То, что осталось...

Ошметки.

Он не расскажет, что один из царевичевых воспитанников едва не предал все, чему его учили. Потом, когда вернется в школу, уже там...

Может, свою роль сыграло и то, что Алексей был из благополучной семьи. Ему было куда уйти, было к кому вернуться. А вот Михаилу – некуда. Для него школа была всем. И домом, и школой, и единственным шансом в жизни.

Он обязательно расскажет об этом случае наставникам.

А сейчас... А что сейчас?

Армия ли, флот ли – они должны держаться как можно дольше. Обязаны.

Помощь придет, обязательно придет! Ее надо только дождаться!

***

- Справятся ли!? Смогут ли!?

Алексей метался по комнате, словно зверь по клетке. Софья наблюдала за ним со спокойствием каменной статуи. Сидела на подоконнике, покачивала ножкой в сафьяновом башмачке, наблюдала за игрой нашитого на сафьян жемчуга. Довольно скоро это надоело венценосному братцу.

- Соня! Да что ж ты молчишь!

- Да, такого мы не планировали. Тут Сулейман нас переиграл. Но если наши люди не смогут отбиться – грош цена и им и нам, - Софья пожала плечами.

Она действительно так считала. Много ли стоит руководитель, который не умеет подобрать людей и делегировать полномочия?

Да ничего не стоит.

Она сделала все, что могла. В Крым направлено оружие. А защитники...

Там есть Ромодановский, Мельин, Разины и Сирко. Хотя последние сейчас в Закавказье.

Но если те, кого Алексей (ладно, она через Алексея) не справятся – грош цена и ей и ее планам. Смерть тетушки резко заставила ее почувствовать свою уязвимость. Она уйдет, а Русь останется. И какой она будет, какой ее сделают дети?

Что может Софья – так это оставить им сплоченную и согласованную команду. Вот и проверка. И команды и ее лично на профпригодность.

- И это все, что ты можешь сказать?!